Счастливчик Сандерс - Роман Злотников

Макнамара поднялся на небольшую трибуну и оглядел сверху море голов, отлично пошитых костюмов и мундиров, и быстро пролистал файлы с речью, подготовленной Лундквистом. Запомнив основные положения, он еще раз оглядел зал и кашлянул, привлекая внимание.

Гул голосов постепенно стих, гости повернулись к трибуне, выжидающе глядя на Макнамару.

— Господа, — начал он, — позвольте выразить благодарность за то, что нашли время присутствовать здесь. Насколько я понимаю, многим пришлось отсрочить неотложные дела, чтобы последовать моему приглашению. Я постараюсь не разочаровать вас. — Макнамара чувствовал себя уверенно и спокойно — не в первый раз он держал речь перед такой серьезной аудиторией.

Любая презентация прежде всего должна напоминать шоу, причем поставленное лучшими специалистами своего дела. И сам Макнамара несомненно принадлежал к их числу. В принципе, правил, способствующих успеху подобных мероприятий, не так много — не надоедать присутствующим излишними техническими подробностями, вовремя пошутить, но главное — никогда не переоценивать свое (пусть и немалое) умение владеть вниманием аудитории. Так что среди приглашенных всегда находились люди, в нужные моменты направляющие внимание публики на то, ради чего и затеваются такие приемы. Это были молодые женщины, обученные в нужный момент непосредственно всплеснуть руками и восхищенно прошептать что-то типа: «Ой как интересно», «Неужели вы во всем этом разбираетесь?», или вызывающие доверие пожилые джентльмены, с умным видом одобрительно кивающие на удачные пассажи оратора и первые начинающие аплодировать. Но, хотя сегодня все было организовано подавно отработанной схеме, Макнамара решил пренебречь проверенной временем тактикой.

Отложив блок с текстом, он подошел к краю помоста, ослабил галстук и, сунув руки в карманы, усмехнулся, глядя на гостей.

— Однако сегодня мне не хочется толкать перед вами речь, которая лежит у меня там, — он показал на трибуну, — готовая, вычищенная и отглаженная, как сорочка ко дню конфирмации. За свою жизнь вы все выслушали таких речей сотни, если не тысячи, и я уверен, они стоят у вас поперек горла так же, как и у меня.

— Тогда заканчивай с этой тягомотиной, Джеф! — крикнул кто-то из журналистов.

Дружелюбный смех прокатился и замер — Макнамара поднял ладонь:

— Уже, считай, закончил. Сегодня вы увидите действие нового оружия, которое я хочу предложить нашему звездному флоту. Да, я пригласил вас на демонстрацию оружия! Содружество Американской Конституции — мирная держава, чтобы там ни говорили наши так называемые друзья, но, — Макнамара сделал точно выверенную паузу, — один мудрец в глубокой древности сказал: хочешь мира — готовься к войне. Этот постулат проверен временем, и никогда еще его истинность не подвергалась сомнению. Не будем этого делать и мы. Я попытаюсь вкратце объяснить принцип действия оружия после демонстрации его возможностей. Естественно, если кто-то пожелает, позже он сможет восполнить пробелы моего дилетантского разъяснения, обратившись в конструкторский отдел «Армз энд дефенс», лично к Ставросу Валлианатосу, главному конструктору фирмы. — Макнамара опять сделал паузу, оглядев обращенные к нему лица. На некоторых застыло скептическое выражение, другие проявляли интерес — в основном военные. Скучающих лиц было немного, но и их, пожалуй, следовало немного расшевелить легкой шуткой. — Вас ознакомят со всеми разработками, естественно, если у вас есть доступ соответствующей степени секретности.

Раздались смешки, кто-то несколько раз хлопнул в ладони.

— А где его взять, этот допуск? — Молодой сенатор от Западного Висконсина, слегка перебравший виски, улыбался, показывая, что вопрос чисто риторический.

— У меня. Выдам без промедления, особенно если вы угостите меня тем виски, которому отдаете предпочтение, — усмехнувшись, ответил Манкамара.

— Браво, Джеф! — первым отреагировал сенатор Линдер, вслед за которым зал взорвался свистом и улюлюканьем.

Макнамара поднял руку, призывая умерить эмоции. Дождавшись, когда шум стих, он продолжил:

— Разработка этого оружия велась нами в течение последних одиннадцати лет. Смею вас уверить: ни у одной державы ничего подобного нет и в ближайшие тридцать лет не предвидится. Это оружие — мир для Содружества Американской Конституции минимум на три десятилетия! Кто сможет сделать больше — пусть сделает. А если пацифисты или зеленые станут опять брюзжать по поводу разработки новых вооружений, — Макиамара набрал в легкие воздух и рявкнул что было сил, — заткните им глотки моими словами! Вот и все, что я хотел вам сказать, друзья.

Рев восторга ударной волной прокатился по залу и заплескался у края трибуны. Шумел, конечно, не генералитет, не политики и не воротилы бизнеса. Шумели, в основном, те самые «актеры шоу», журналисты и другие представители СМИ, давно прикормленные Макнамарой, которых среди присутствующих была едва ли не треть. В определенный момент он почувствовал, что даже его корпорация не потянет перевооружение флота и планетарных сил безопасности без государственных заказов, и подключил пишущую, говорящую и показывающую братию.

— А теперь, господа, — перекрывая крики, возвестил Макнамара, — прошу убедиться в моих словах.

Через несколько распахнутых дверей гости прошли на обзорную палубу. Она опоясывала станцию слежения десятидюймовым монокристаллическим стеклом с экранами объемного увеличения. Гости, несмотря на количество, разместились без толкучки, хотя каждый норовил оказаться поближе к экранам, — некоторую сумятицу внесли журналисты, норовившие оттереть от лучших мест и военных и политиков, однако дюжие адъютанты быстро навели порядок. Адмирал Контеииус ободряюще улыбнулся Макнамаре и незаметно для других поднял большой палец, желая удачи и одновременно одобряя его речь.

Макнамара подошел к возвышению, выдающемуся из корпуса станции и напоминавшему кабину истребителя. Лундквист, сопровождавший его от трибуны, придержал Макнамару за руку.

— Сэр, вы понимаете, что после таких слов отступать вам некуда?

— Так же, как и тебе, старина. Извини, что скорректировал твою речь, но мне показалось — довольно недомолвок и умолчаний. Мы сделали великое дело и не должны стесняться громких слов.

— Отец, на карту поставлено слишком многое, — поддержал секретаря Майк.

— Парни, я ценю вашу заботу, но вспомните: если бы я не имел привычки время от времени ставить на карту все, что имею, я не был бы тем, кто я есть. Я уверен: все пройдет отлично!

Лундквист покачал головой, и Макнамара прошел к пульту связи с батареей, названной «Монитор» в честь одного из первых броненосных кораблей Северо-Американских Соединенных Штатов.