Отважный свет - Яна Оливер

мистеру Льюису, я не стала постепенно спускаться в ад. Меня бросили в него ногами вперед. — Она наклонилась вперед, опершись на стол. — Вы, ребята, понятия не имеете, каково это — стоять перед Люцифером, когда сотни демонов дышат тебе в спину, и каждый из них хочет разорвать тебя на части и съесть твою плоть. Пока ты там не побываешь, ты никогда не узнаешь, каково это — слышать крики проклятых. Поверьте мне, это производит одно большое впечатление.

— У нас есть только ваши слова, что вы совершили это путешествие, — сказал Прагер, прищурившись.

— А зачем мне врать об этом? Что хорошего это мне даст?

Бек пошевелился.

— Она не лжет. Я был там, когда Райли вернулась из ада. От нее несло серой, и ужас в ее глазах — это то, что я никогда больше не хочу видеть.

Между тремя прелатами состоялся тихий разговор.

— Мы признаем, что вы испытали ад, — сказал Рихтер. — А вы бы вернулись туда по какой-нибудь причине?

Это была ловушка, прекрасно сработанная. Она сделала выбор в пользу правды.

— Я бы вернулась обратно.

— Что? — выпалил Бек, уставившись на нее так, словно она сошла с ума.

Райли посмотрела ему прямо в глаза.

— Я бы вернулась за тем, кого люблю. Если бы дело дошло до меня или до них, я бы пошла. Но я постараюсь вытащить нас обоих оттуда. Я знаю, что проиграю, но я буду бороться за этого человека, несмотря ни на что. — Она сделала паузу. — Я буду сражаться за тебя.

— Я тоже, — сказал он.

Теперь в комнате воцарилась тишина, которую она не могла прочесть. Рихтер внимательно изучал ее, даже когда Альварес наклонился и прошептал ему на ухо: кардинал бросил на него пронзительный взгляд и вернулся к своим записям.

— Мы получили сообщение, что вы позволили Гипнодемону остаться в школе, где он мог причинить вред ученикам. Что вы встали на сторону этого исчадия ада вместо того, чтобы поймать его.

Саймон застонал. Райли очень сомневалась, что в его рапорте было сказано хоть слово о том, чтобы «встать на сторону этого адского отродья», но именно так кардинал и хотел это представить.

— Мезмер оказался непокорным, способным ходить по святой воде.

— Иллюзия.

— Нет, это не так, и поскольку я тренировалась с заклинателем, я могу это сказать. — Райли глубоко вздохнула, пытаясь привести мысли в порядок. То, что они выкладывали все ее грехи, было подозрительно, и это делало ее еще более осторожной. — Святая вода была освящена в ночь перед моей встречей с демоном. Изра смог переступить ее, а это означало, что он был тем, за кого себя выдавал: демоном, скинувшим оковы Люцифера.

— Это невозможно, — сказал Рихтер, качая головой.

— Я бы тоже так не подумала, но я видела доказательство. Когда Гончая пришла в школу, Изра не позволил мне драться с ним. Он не хотел, чтобы его ученики пострадали. Вместо этого он подошел к этому громадному демону и сдался.

— Адское отродье служит только Принцу, — настаивал епископ Прагер. — У них нет никакой морали. Они принадлежат тьме.

— На этот раз нет. Изра сдался на вечные муки. Я поняла, что это значит, когда была там, внизу. Сартаэль был закован в цепи, которые никогда не переставали двигаться. Он не мог ни спать, ни есть. Они врезались в его кожу каждую секунду каждого дня. Навсегда. Это лишь одна из многих мук Люцифера. — Мысль об Изре в этих цепях заставила ее сердце сжаться от боли.

— Возможно, он уже приказал казнить этого демона, — сказал Прагер.

— Это не в его стиле, — вмешался Бек. — Он просто хочет сохранить свою силу. Он сделает из этого пример, чтобы у других не было никаких ярких идей.

Райли кивнула: — Именно. После мятежа Сартаэля Люцифер очистил ад. Любая форма бунта приводит его в ярость, а еще больше — в паранойю.

— Демоны не подлежат искуплению, — настаивал Рихтер.

— А почему бы и нет?

— Этого не может быть. Они сделаны из тьмы.

Заметив ее нерешительность, Бек бросил на нее обеспокоенный взгляд. Осмелится ли она настаивать?

— А откуда взялась эта тьма? — спросила Райли. — Кто вообще её создал?

— Что вы имеете в виду? — спросил кардинал.

— В воскресной школе меня учили, что все сотворил Бог. Он, конечно же, создал ангелов, одним из которых является Люцифер. Вот только Люцифер вбил себе в голову, что он значительнее своего босса, а потом был сброшен с небес. Он забрал с собой кучу своих приятелей и создал свое собственное маленькое королевство в аду.

На лице кардинала отразилось неудовольствие, вызванное ее довольно бойким обзором небесной истории.

— Поскольку у Принца нет собственных солдат, он создает демонов. Но откуда он берет силу творения?

Альварес моргнул, а Прагер только нахмурился.

— Я уверен, что Вы нам все расскажете, — едко ответил Рихтер.

Она наклонилась вперед в своем кресле.

— Люцифер, несмотря на всю свою хитрость, всего лишь Ангел, Божий лакей. Теперь я знаю, что это звучит так, будто я минимизирую его угрозу, но это не так. Он невероятно злой, отвратительный тип. — Она глубоко вздохнула, надеясь, что не ошиблась.

— Но… он все еще жив только потому, что ему позволено существовать. Если бы я была Богом, то давным-давно убила бы его. Однако, если я чему-то и научилась за последний год, то действия небес не всегда имеют смысл. По крайней мере, в краткосрочной перспективе, как моя жизнь. На протяжении тысячелетий? Да. Для них это очень долгая игра.

— И что же? — сказал Рихтер, и по его тону она поняла, что его терпение подходит к концу.

— Я думаю, что Люцифер все еще жив, потому что мы, смертные, нуждаемся в выборе, в этой свободной воле, о которой все продолжают кричать. Мы можем идти навстречу свету или объять тьму. Или и то, и другое. — Она и сама там побывала.

— В этом нет никакого смысла, — возразил Альварес.

— Вообще-то есть, — сказала Райли. — Адаму и Еве было хорошо в саду;