В ночи - Кэтрин Смит

Его золотистое тело было прекрасно от массивных плеч до нежной впадины пупка. Оно не было чересчур мускулистым, но с хорошо проработанными руками и грудью, словно над ними потрудился незаурядный скульптор.

Держа руки по бокам, он жег ее взглядом.

– Продолжать?

Мойра снова кивнула. Во рту было сухо. Казалось, вся влага, какая только была в ее теле, скопилась в одном месте – много ниже ее лица.

Опустив руки к застежкам на брюках, он подчеркнуто неторопливо работал пальцами. Затем приподнялся и, встав рядом с кроватью, начал стягивать их темную ткань вниз. Мойра смотрела, как он выпрямляется. Ее взгляд скользил по мускулистым икрам и дальше, вверх по ногам, к узким бедрам и торчащей внизу живота плоти.

Хотя после той ночи в ее библиотеке она уже имела представление о том, что это такое, она еще никогда не видела его полностью возбужденным. Длинное и толстенное нечто, увенчанное головкой, напоминавшей луковицу, оно наверняка должно было бы вызывать страх, но Мойра нашла его восхитительным.

И она хотела его. Желала впустить его в себя со страстью, которая даже пугала ее. Она хотела, чтобы он стал ее частью. Никогда раньше у нее не возникало жажды принадлежать кому-то, чтобы ее взяли, как это было с Уинтропом.

– Хочешь потрогать? – спросил он, поддразнивая. Однако его голос был ниже обычного и с хрипотцой. Мойра затрепетала.

– Ты прекрасен, – проговорила она, повторяя уже раз сказанную похвалу и открывая ему навстречу свои объятия. – Иди ко мне.

Его не нужно было просить дважды. Он медленно опустился на кровать, нависая над ней, и затем, нагнувшись, продолжил ласкать ее грудь. Несмотря на долгую паузу, которая болью отозвалась в сосках, она снова приблизилась к пику наслаждения.

Его жаркий рот двинулся вниз по ложбинке между ребрами, затем еще ниже, минуя живот, направляясь туда, где соединялись ноги. Неужели он собирается сделать то, о чем она мечтала? Да, именно так! Ее бедра дернулись, когда его рот и язык начали исследовать ее, как это чуть раньше делали его пальцы. Горячий, влажный и нежный его язык, словно бархат, касался ее обнаженной плоти, даря более острое возбуждение, чем его руки. Как волна к утесу, Мойра прильнула к нему, не раздумывая более, безнравственно она поступает или нет. Она лишь была уверена, что все, что он делает сейчас, дарит ей непередаваемые ощущения, и эта судорога – ее инстинктивная реакция.

Удерживая разведенными ее бедра, он ласкал ее языком и слегка покусывал зубами, что только усиливало возбуждение. Погрузив пальцы в волосы Уинтропа, Мойра прижимала его голову к своему лону, поднимаясь навстречу и опадая. Внутреннее напряжение быстро росло, достигая такой силы, которую невозможно выдержать. Еще немного, и она просто лишится разума.

Внезапно он поднял голову, не обращая внимания на стон глубокого ее разочарования. Словно Посейдон, появляющийся из морских глубин, он поднялся над ней. Его бедра оказались у нее между ног, его мужская мощь нацелилась войти в ее тело. Время, казалось, замерло в этот миг. Мойра поняла, что он ждет ее разрешения. И было не важно, что он желает ее так же страстно, как и она его. Он не собирался делать ничего, что будет ей не по нраву.

От этого понимания она бы зарыдала, если бы более мощное чувство не завладело ею в этот момент.

Вот оно, наконец. Вот оно то, что ей было нужно от него. Она выгнула бедра, чтобы помочь ему, когда он начал погружаться в нее, и приняла его целиком.

У Мойры перехватило дыхание. Ей показалось, что ее взламывают изнутри.

Уинтроп замер. Она могла чувствовать, как он пульсирует в ней. На его лице был написан ужас понимания, и на миг Мойра испугалась, что он бросит все и выйдет из ее тела. Она сомкнула ноги вокруг него, чтобы удержать. Только не дать ему уйти, только не сейчас.

Он смотрел на нее сверху, его руки дрожали по обе стороны от ее головы. Он не пытался скрыть смущения.

– Почему ты не предупредила меня?

– Не знала, как это сделать. – Она сказала правду, но не полную. – Поговорим позже. А сейчас, пожалуйста, не оставляй меня.

– Оставить тебя? – Его голос прозвучал резко, и он приподнялся на коленях. Взявшись за нее, он осторожно уложил ее так, что ягодицами она стала опираться на его бедра, обхватив ему талию ногами.

– Тебе удобно? – спросил он. Мойра кивнула в ответ.

– Только не останавливайся, пожалуйста.

Уинтроп проворчал что-то похожее на ругательство, но Мойра почувствовала, что он больше расстроен из-за себя, чем из-за нее. Его рука соскользнула вниз между ее бедер. Большим пальцем он нашел тот маленький участочек ее тела, который доставлял такое огромное удовольствие. Он помассировал его, вновь разжигая в ней огонь, пока ее бедра не задвигались в унисон с ним, несмотря на жжение в том месте, где соединялись их тела.

Размашисто и нежно Уинтроп стал погружаться в нее, отступая чуть-чуть и вновь и вновь продолжая движение вперед. Такое тесное соединение между ними свело к минимуму все неприятные ощущения, и Мойра целиком сосредоточилась на удовольствии, которое ей давали его руки. Сжав икрами его бока, она выгнулась и прижалась к нему, подстроившись под ритм движений его руки, пока напряжение внутри ее не возросло до невыносимого. И вот, наконец оно обрушилось, сотрясая в конвульсиях тело и словно ураган наслаждения проносясь сквозь нее.

Будто со стороны, она наблюдала, как участились движения Уинтропа. Только что пережитое удовольствие смягчало боль от его пронзающих ударов. Затем он вышел из нее и, тяжело нависая над ней на локтях, выплеснул свое семя на простыню.

Наверное, нужно было быть благодарной ему зато, что он сохранил самообладание в такой момент. И она была признательна. Но в то же время испытала странную неудовлетворенность. Позволить ему излиться в себя – это какая-то особая интимность. Он словно должен был оставить в ней частицу самого себя, которой бы она обладала так же, как он владел ее телом. Конечно, она понимала, что от этого можно забеременеть, чего ей, как любой другой женщине, нужно остерегаться. Однако во всем этом было что-то противоестественное.

Он скатился на спину рядом с ней. В молчании они лежали, уставившись в потолок, их тела остывали, а связь, сохраняясь между ними, из физической переходила во что-то более глубокое.

В глазах защипало. Неужели он сердится на нее? Из-за того, что она вовремя не рассказала ему все? И, проснувшись завтра, она поймет, что ошиблась в нем? Нет, такого не может быть. Он уже говорил ей, что не похож на тех мужчин, которые устраивали пари на ее счет. Это не было просто обещанием соблазнить ее. Между ними существует нечто еще.

Его рука двинулась, накрыла ее руку и легонько пожала, от чего сердце подпрыгнуло, а на глаза навернулись слезы.