История одного эльфа - Галина Романова

Шила в мешке не утаишь, когда мы час спустя выехали из крепости, увидели, что от поселения в нашу сторону направляется целая делегация. Лето выдалось жаркое, река слегка обмелела, и некоторые альфары довольно смело прыгали с камня на камень, хотя обычно терпеть не могли воду.

— Жители селения! — прокричал им мастер Теор, подняв руку. — На нашу страну напали враги! Наши дома в опасности, нашим семьям грозит гибель. Мы покидаем крепость. Вы свободны и отныне можете жить так, как хотите, подчиняясь только своим законам… Снимите с них ошейники, госпожа, — добавил он, обратившись к волшебнице.

Ехавшая верхом рядом с ним Видящая подняла руку с посохом, повела им из стороны в сторону, негромко приговаривая что-то себе под нос, и ошейники с тихим звоном раскрылись, половинками падая на камни. Альфары с удивлением хватались за горло, переглядывались, а некоторые присаживались на корточки, чтобы рассмотреть половинки ошейников поближе.

— Мы также оставляем вам крепость, — продолжал мастер Теор. — Заберите себе весь скот, который наш отряд не может взять с собой, а также все добро, которое там отыщете. Это все теперь ваше! Прощайте!

Пока он говорил, я отыскал глазами несколько знакомых лиц. Та самая молодая альфара, которую я когда-то спас от каменного червя, была тут вместе со старшим сыном. За двадцать лет маленький карапуз превратился в молодого мужчину, у которого уже пробивалась первая борода. У него появилось четыре брата и две сестры — в обычае у темных альфаров заводить большие семьи.

Заметив, что я смотрю на них, мать и сын замахали мне руками.

— Ты вернешься, Данка? — прокричала женщина. «Данка» — так звучало мое имя на языке темных альфаров, который я успел выучить за эти годы.

Поднятая в ответном приветствии рука замерла в воздухе.

— Нет, — ответил я и кивнул молодому мужчине: — Береги мать, Акка!

— Мы будем помнить о вас! — пообещала женщина.

Помнить… Память — вот все, что иной раз остается в конце жизни. И хорошо, если кто-нибудь может разделить с тобой твои воспоминания. Я невольно бросил взгляд на оставленную крепость — ворота распахнуты настежь. Если бы мы, эльфы, предавали тела своих павших земле, у ее подножия за эти двадцать лет появилось бы несколько могильных курганов. Но тела погибших в стычках с троллями и горцами мы предавали воде, заговаривая реку, чтобы та отнесла их в море и доверила грозовому шторму, да и то — не всех. Например, ничего не осталось от мастера Дойра, погибшего при первой и единственной стычке с инеистым драконом. Обычно эти звери водятся чуть севернее, этот залетел сюда случайно и банально сожрал второго помощника мастера Теора. Случилось это не так давно, всего четыре года назад.

— Прощайте! Прощайте! — последний раз прокричали та и другая сторона, и наш отряд поскакал вниз по течению Янтарной, оставляя позади целую главу жизни.

От границы до столицы всего один день хорошей скачки, и этот последний день оказался для нас самым тяжелым. Благодаря ежевечерним сеансам ясновидения, которые устраивала Видящая на привалах, мы в общих чертах знали, что происходит в поместье-столице.

Столица держалась девять дней, она оказалась в осаде после того, как недалеко от ее стен орочья армия наголову разбила знаменитые Коралловые Зубы, практически уничтожив элиту наших войск. Спаслись единицы, успевшие уйти в поместье прежде, чем испуганные жители захлопнули ворота. Отставшие попали к темноволосым в плен, после чего орки обложили крепость.

Она держалась еще утром десятого дня, но в тот вечер Видящая наотрез отказалась проводить сеанс ясновидения, сославшись на усталость и «помехи», которые создавали орочьи шаманы. Четыре дня мы терзались неизвестностью, цеплялись за надежды и тут же разрушали их.

Но последние, самые безумные упования рухнули, когда мы вечером четырнадцатого дня подскакали к тому, что еще несколько дней назад называлось поместьем-столицей.

Рощи в окрестностях оказались вырублены под корень, а там, где деревья уцелели, были вытоптаны и выломаны все кусты и трава. Луговину изрыли холмики орочьих могил, среди которых чернели остатки вражеского лагеря — пятна кострищ, оставленные тут и там кучи мусора. На уцелевших деревьях висели тела замученных пленников. Вороны уследи расклевать им лица, и мы, хотя прожили последние двадцать лет в состоянии слабой войны с троллями и горскими племенами, порадовались вечерним сумеркам, избавившим нас хотя бы на несколько часов от необходимости прикасаться к изуродованным телам. Видящая опустила голову и тихо забормотала молитву, но все слова замерли у нее на губах, когда мы поравнялись с небольшим курганом.

— Там… там, — прошептала она, меняясь в лице, и покачнулась в седле. — О нет! Это так ужасно!

Я успел спешиться и подхватить волшебницу, прежде чем она без сил сползла наземь. Я, мастер Теор и она единственные были избавлены от необходимости везти либо запасы продовольствия, либо кого-то из своих товарищей. Хотя прикасаться к Видящим запрещено — волшебницы сами стараются не допускать лишних контактов, говоря, что это может «распылить» волшебную силу, — эльфийка ненадолго сама прильнула ко мне, спрятала лицо у меня на груди. Прошло две-три минуты, прежде чем она смогла заговорить.

В этом кургане был похоронен орочий шаман. Шаманов у орков много, но этот был одним из главных и командовал в походе своими «коллегами». Видящая Хозяйка Кораллового Острова сразила его в поединке, обрушив на него одно из самых убийственных своих заклинаний, и Верховный Паладайн орков отдал приказ похоронить шамана с наивысшими почестями, положив вместе с ним в могилу его убийцу. Волшебницу закопали с трупом еще живую, как того требовали обычаи орков. Это произошло в тот самый вечер, когда наша Видящая отказалась проводить сеанс ясновидения. Она действительно кое-что видела, но нам ничего не сказала, держала боль в себе. И лишь сейчас не смогла справиться с нахлынувшими чувствами.

Последние шаги до поместья мы проделали пешком, ведя коней в поводу.

Все вокруг выглядело нереально и жутко, как во сне. Ворот больше не было — разломанные, разбитые створки лежали в проеме, придавив нескольких защитников. Передний двор расчистили от тел погибших, но у дверей дворца Наместников установили помост, на котором мы с ужасом обнаружили трупы казненных эльфов. Все вокруг было залито кровью, валялись отсеченные части тел. Мастер Теор первым поднялся на помост. Некоторое время он стоял, озираясь по сторонам, а потом тихо поманил меня.

Мне очень не хотелось подниматься по наскоро сколоченным ступеням. Несмотря на то что я лишен каких-либо способностей к магии, меня немного замутило, когда я оказался наверху. Слишком сильна была боль тех, кто до меня поднимался сюда, чтобы ее не почувствовать.