Северный дьявол - Диана Уайтсайд

– Понятно. Пошли.

Он взялся рукой за поручень вагона. Она осталась на платформе.

– Все по вагонам! – крикнул кондуктор. Паровоз загудел, возвещая о скором отъезде. Лукас выгнул бровь:

– И?

– У нас будут отдельные постели, даже если мне придется спать в гостиной.

Лукас напрягся, глубоко уязвлённый ее словами. Почему-то он продолжал считать, что они смогут построить совместное будущее благодаря общему энтузиазму в спальне.

– Отдельные постели? Почему?

Взгляд ее золотистых глаз был ледяным.

– Потому что ты не джентльмен и не ценишь жену.

Она ставит его настолько низко? За то, что он сделал все, что мог, чтобы защитить ее? Получить рану в живот было бы не так больно, как услышать столь незаслуженный упрек.

На секунду мир стал тускло-серым.

Ее поезд пронзительно загудел, возвещая о своем отбытии. Звеня колоколом, он застучал колесами и дал задний ход: сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее. Их кондуктор спешил к ним, глядя на часы.

– Все по вагонам!

Лукас гордо выпрямился, приняв решение не показывать ей, какую боль она ему причинила.

– Поступай как знаешь. Удерживать я тебя не намерен.

Уильям Донован шагал к своему особняку в Сан-Франциско, держа жену за руку. Авраам и Сара Чанг, их слуга и его жена, вышли их встречать. Уильям тут же отправил их делать покупки в китайском квартале. Это будет первый китайский Новый год Виолы, который она встретит в своем собственном доме. Праздник должен удаться на славу.

Дом был небольшим. Уильям владел им уже много лет. Его следовало сменить на более просторный, чтобы растить в нем будущих детей. Однако у этого дома были свои преимущества: он стоял в центре города, на первом этаже находилась его контора, и его телеграфист Дженкинс держал Уильяма в курсе всех дел, сообщая ему информацию о его предприятиях.

Сейчас там было необычно тихо: только редкие постукивания, доносившиеся из-за закрытой двери, свидетельствовали об усердии Дженкинса. Сейчас у Дженкинса был короткий дневной перерыв.

Не то чтобы Уильям в этот момент обращал особое внимание на дела «Донована и сыновей»: жена не сводила с него своих огромных темно-синих глаз, ее изящные пальчики медленно двигались вверх по его руке. Ветер, завывавший на улице, украсил ее щеки румянцем, подчеркнув сладкую чувственность губ, которые доводили его до экстаза. Святые угодники! Ни один мужчина не остался бы равнодушным к такой женщине.

– Жаль, что нет вестей о Лукасе Грейнджере. Он обещал прислать мне каблограмму, но не прислал. Не знаю, что и думать.

Уильям кивнул. Ощущение безоблачного счастья сменилось беспокойством. Лукасу не свойственно нарушать данное обещание. Когда он вышел в отставку, армия потеряла будущего генерала. Видимо, с ним что-то случилось.

– Зато, – тихо проговорила Виола, – это дает нам больше времени, чтобы…

Он тотчас же переключил внимание на центр его вселенной.

– Чтобы отточить технику нашу супружеского блаженства? – предположил он.

Она изумленно ахнула, а потом рассмеялась и шутливо ударила его по щеке.

– Ты настоящий ирландский дьявол, тебя нельзя выпускать на люди! Тебе повезло, что я тебя обожаю.

Она потянулась к нему, чтобы поцеловать. Он обнял ее за талию и привлек к себе.

– Мы могли бы подняться наверх.

– Тогда ты опоздаешь на встречу с Хантингтоном, – напомнила она ему.

– Пожалуй, ты права. Надо переговорить с этим глупцом, у него только и забот что о железной дороге. Имей он такую жену, как ты, давно забыл бы о железной дороге. Встречусь с ним, а потом будем с тобой наслаждаться. – Уильям нежно погладил ее щеку. – Как ты хочешь провести эти минуты, милая?

Виола открыла глаза, полные страсти. Его королева фей подарила ему, ирландскому парню, свою любовь.

Виола разжала руки, обвившие его шею, и поправила ему лацкан. Ее пальцы дольше необходимого задержались там, гладя ему грудь.

– Мы могли бы выбрать имена нашим детям, – промолвила Виола.

Уильям вопросительно выгнул бровь. Выбирать имена детям, которые еще не зачаты?

– Ну и как бы ты их назвала? Я бы их назвал в честь наших родных и друзей.

Виола нахмурилась. Уильям с трудом сдержался, чтобы не схватить ее и не разгладить морщинки поцелуями.

– А чье имя носишь ты? По-моему, оно нетипично для ирландца-католика.

Уильям презрительно фыркнул:

– Еще бы! Ведь это имя короля-протестанта, который нанес поражение и отправил в изгнание последнего католического короля! А меня назвали в честь компаньона моего деда во время восстания девяносто седьмого года, который несколько раз спас ему жизнь. В моей семье считали, что для них важнее то, что он был патриотом Ирландии, а не то, что он был протестантом.

– А тебе не хочется, чтобы твой сын носил твое имя?

Донован пожал плечами.

– Только не первенца. Его можно назвать Джозефом в честь моего отца или Джеральдом – в честь деда. Или Морганом, в честь моего лучшего друга.

Виола округлила глаза:

– Так ведь это не английские имена!

– Главное, чтобы имя было выбрано с любовью, – проговорил Уильям, желая узнать ее мнение.

В ее семье детям давали шекспировские имена, предпочтительно такие, которые встречаются в знаменитых литературных произведениях, или те, что носили их предки.

– А как насчет чего-то ирландского? – Она возмущенно топнула ножкой. – Что-то, что напомнило бы твоему сыну, что он – Донован, чья семья родом из графства Корк, а не просто еще один мальчишка, родившийся в Северной Америке?

Неужели она имеет в виду одно из самых распространенных имен – Патрик или Майкл?

– И что ты можешь предложить?

– Для начала – Брайен. В честь Брайена Бору, верховного короля, победившего викингов. Или Брендан – в честь святого Брендана-мореплавателя. Оно будет очень подходящим, если твой сын унаследует твою страсть к бродяжничеству, – ехидно добавила она.

Он громко расхохотался, выдавив из себя между приступами смеха:

– Или Доналом в честь двух великих регентов Средневековья!

– Или Руарком, или…

– Ты называешь слишком много имен! Давай не растеряем их в этом нашем соперничестве.

Он открыл дверь конторы, заглянул внутрь и убедился, что Дженкинс все еще отсутствует. Комната была небольшой: в ней только и хватало места для большого письменного стола, вместительного вращающегося кресла и простого стула. А еще там стоял маленький стол. Как и вся остальная мебель в доме, они были превосходного качества. Узкая койка, типичная для комнаты телеграфиста, но обычно отсутствующая в других конторах, была придвинута к стене за дверью.

В помещении было много окон – они выходили на обе стороны юго-западного угла дома, – и сейчас в них врывался приятный ветерок.