Мой палач - Надежда Олешкевич
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Амирра, я предупредил, — угрожающе крикнул мужчина.
Трава заискрилась. Я испугалась, убрала от нее руки и подскочила. Хлопок — и по земле прокатилась полупрозрачная мерцающая волна, как та, из моих видений. Я слегка пошатнулась и охнула.
Раздался дикий визг. Мне краем глаза удалось заметить летевшую назад женскую фигуру. Мгновение — и ветер утих, улеглась буря, тучи побелели, а затем и вовсе растаяли. Разительные изменения не укладывались в голове. Серые оттенки исчезли. Зелень снова приобрела былую насыщенность. Солнце залило лагерь желтым светом. Не хватало лишь пения птиц, заполнявшего пространство своей чудной трелью.
Я вздохнула наконец полной грудью и повернулась к Тиррену. Он стоял на правом колене, опустив голову и слегка пошатываясь. Не задумываясь ни секунды, я кинулась к магу и упала на землю рядом с ним.
— С вами все в порядке? Тиррен, посмотрите на меня, — попыталась я прикоснуться связанными руками к лицу палача, однако он сам вскинул голову и оттолкнул их.
— Повязка. Разве я разрешал вам ее снимать? — пренебрежительно кинул мужчина и с трудом поднялся на ноги.
Мне пришлось часто заморгать и отвернуться, чтобы судорожно выдохнуть. Я слегка встряхнула головой и обратно натянула повязку на рот, проглатывая зародившееся негодование.
Маг приблизился к девице, долго возле нее копошился. Из укрытий вынырнуло несколько людей. Одни с интересом наблюдали за палачом, но нашлись и недовольные, попытавшиеся высказать свое возмущение происходящим. Наверное, они даже воспользовались миамами, однако реакция Тиррена оказалась в разы лучше, поэтому нерадивые смельчаки попадали на землю, забываясь магическим сном.
Мужчина перекинул Амирру через лошадь, а затем взобрался на нее сам. Я краем глаза видела, как он бережно переворачивал и усаживал ведьму, проверял, удобно ли ей.
Невидимая рука сжала сердце и начала выкручивать его из законного места, стараясь причинить как можно больше боли. Я прижала сцепленные в замок ладони к носу и опустила голову. В горле образовался тугой ком, уголки глаз защипало. Но я не заплакала, лишь грустно усмехнулась собственной глупости и выдохнула, собираясь не обращать внимания на тяжесть в груди.
Все ведь нормально. У нас с Тирреном и так не могло быть будущего. Зачем расстраиваться?
Предательская слеза скатилась все же по щеке. Я быстро ее смахнула и вскинула голову по направлению к приближавшейся лошади. Однако мне пришлось прижать подушечки пальцев к вискам, сражаясь с пронзившей их болью. С трудом справившись с ней, я выпрямилась и впилась взглядом в гриву коня, стараясь не смотреть на босые ноги, уж слишком близко расположенные к мужским.
Меня тянуло встретиться глазами с Тирреном, понять, что он сейчас чувствовал и о чем думал. Мне это было крайне важно. Вот только я сняла повязку и постаралась, чтобы голос оставался как можно ровнее:
— Пришло время прощаться?
— Оно наступит, когда я скажу, — грубо ответил мужчина.
Я повела плечом и поморщилась, но отогнала прочь лишние эмоции и просто выдохнула. Он прав, Алания ведь еще не нашлась. И тут я поняла, что сделаю все возможное, чтобы помочь ее отыскать. Лишь тогда сердце будет на месте. Лишь тогда я смогу со спокойной душой отправиться восвояси, зная, что со ставшими дорогими мне людьми все в порядке.
Рядам фыркнула лошадь, явно приведенная миамом Тиррена. Я с трудом на нее взобралась, и мы отправились в путь. Глаза то и дело косились в сторону мага, обнимавшего женщину за талию. Они находились чересчур близко друг другу, что вызвало возмущение, негодование, злость, огорчение. Но каждый раз я старалась отстраниться от никому ненужных чувств и повторяла имя маленькой принцессы, уговаривая себя думать только о ней.
Глава 21
Маркард ди Тиррен Мэйтлон
Меня колотило от злости. Впервые в жизни я оказался бессилен, беспомощен и выглядел в собственных глазах несмышленым юнцом, не умеющим решать сложные задачи. Где Алания? Куда она пропала и, самое главное, как? Что с ней?.. Что с моей дочерью?!
Я не находил себе места от беспокойства. Уже были подключены все знакомые, заслужившие мое доверие. Малышку следовало отыскать в кратчайшие сроки. Однако где та нить, которая направит меня на верный путь?
Стоило еще раз отправить миама на улицы Шигарда, чтобы проверить воспоминания людей, отыскать хотя бы образ Алании. Больших сил мне стоило находиться в этой комнате и безропотно ждать, пока Амирра очнется.
Взгляд то и дело возвращался к Эйлане, тихо сидевшей в кресле с опущенной головой. Я так глупо ей поверил. И откуда взялось желание видеть в ней только светлое? Казалось, она сама все расскажет, откроется и получит то же самое взамен. Совсем недавно мне было важно не то, что привело ее в мой дом, а то, что она уже здесь находилась.
А ее мелодичный смех…
Я прикрыл глаза, справляясь с бушующим внутри гневом. «Ведьма» виновата в том, что вышли на Аланию, что о ней вообще узнали! Все эти годы мне удавалось держать существование дочери в тайне. Кроме трех человек, ни одна живая душа не догадывалась о ней. Остальные же давно лишились жалких крупиц воспоминаний о моем ребенке. Именно поэтому на Аланию никто не мог смотреть — воздействие магии слегка повреждало восприятие, не позволяя увидеть человека, на которого был повешен блок.
Столько стараний, неустанной тревоги за сохранность дочери, и все полетело в Пустошь из-за одной женщины, появившейся невесть откуда. Мне не хватало кого-то, подобного ей. Я даже начал задумываться о невозможном, позволил себе мечтать… Однако именно из-за этой «ведьмы» Алания подверглась опасности. И она понесет наказание!
Я всегда считал себя разумным человеком, умеющим мыслить здраво и во всем искать подвох — ради дочери, ради родителей, сестры и… жены. И вот нашлась та, которой хотелось довериться без остатка, просто позволить проникнуть в мою жизнь, не прося ничего взамен. Но что я получил? Нож в спину! Эта «ведьма» осквернила самое ценное, что у меня было. Какой же я все-таки дурак.
Вину Эйланы еще следовало доказать, но… женщина определенно причастна к исчезновению моей малышки. Больше некому! Все остальные уже были проверены. Все, кроме нее. И требовалось допросить «ведьму», выпытать каждую деталь, самую крохотную, даже не относящуюся к происходящему, снова проникнуть к ней в голову. Но я не мог. Пока не мог. Мне не хватало сил взглянуть
