«Красная империя зла». Запад против Сталина - Гровер Ферр
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
поскольку Польское государство перестало существовать, советско-польский пакт о ненападении более не действовал. Красная армия могла перейти границу, ни на кого не «нападая» и не «совершая акт агрессии» против Польши.
Отправляя войска через границу, СССР объявил свой суверенитет над занятыми землями, так что поступить так больше не мог никто – ни пронацистское украинское националистическое государство, ни собственно нацистская Германия;
• обеспечение законности – одна из фундаментальных функций государства, а никакого Польского государства больше не существовало. Таким образом, польская армия перестала быть легитимной армией, превращалась в банды вооруженных людей, действующих без каких-либо законных оснований. При их отсутствии польская армия должна была немедленно сложить оружие и сдаться. Конечно, она могла продолжить вооруженную борьбу – но не в качестве легитимной армии, а как партизанское движение. У партизан нет прав, кроме необходимости подчиниться правительству, заявившему о своем суверенитете.
Некоторые польские националисты утверждают, что Советы, дескать, продемонстрировали «вероломство», послав войска через советскую границу и не допустив переход польской армии через границу с Румынией. Но такие обвинения беспочвенны: СССР не мог позволить тысячам вооруженных людей пересечь границу территории, над которой он установил суверенитет в соседнее государство – Румынию. Можете ли вы представить, что, скажем, Мексика или Канада выпускает через свои границы с США тысячи вооруженных людей?
Позиция СССР обладала законной силой в соответствии с международным законодательством
В статье 1958 года в «The American Journal of International Law» профессор Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе Дж. Гинсбургс пришел к заключению, что советское заявление, что государство Польша больше не существует, в общем и целом следует признать вполне адекватным:
«По всем этим различным причинам можно с уверенностью сделать вывод, что по этому конкретному вопросу советская аргументация была выигрышной и что “вышеизложенные соображения не допускают никаких сомнений, что состояния войны между Польшей и СССР в сентябре 1939 года не существовало”.
Несмотря на беспорядочные протесты, выработанное общими усилиями мнение прочно стало на советскую точку зрения, что к 17 сентября 1939 года польское правительство охватила паника и в состоянии повального бегства оно не могло осуществлять ощутимый контроль над своими вооруженными силами или своей остающейся территорией, а дни Польши были и вправду сочтены.
В таком случае де-факто можно по праву принять точку зрения, что польское правительство больше не функционировало как законная государственная власть. В подобном случае советское заявление, что Восточная Галиция фактически оказалась в состоянии terra nullius, может считаться правомерным и может быть принято»233. (Выделено мной. – Г.Ф.)
Повторные переговоры о «сферах влияния» 28 сентября 1939 года234
Вопрос о переговорах напрямую поднят в телеграмме № 360 от 15–16 сентября 1939 года германского министра иностранных дел Иоахима фон Риббентропа графу Вернеру фон Шуленбургу, послу Германии в Москве, в связи с «возможностью формирования на этой территории новых государств»235.
Заметим, что Риббентроп был очень недоволен тем, что «основанием для советских действий стала угроза украинскому и белорусскому населению, исходящая со стороны Германии», и хотел бы, чтобы Шуленбург убедил Молотова дать какую-то другую мотивировку. Но у него ничего не вышло, потому что Советы дали такое обоснование:
«От Советского правительства нельзя также требовать безразличного отношения к судьбе единокровных украинцев и белорусов, проживающих в Польше и раньше находившихся на положении бесправных наций, а теперь и вовсе брошенных на волю случая. Советское правительство считает своей священной обязанностью подать руку помощи своим братьям-украинцам и братьям-белорусам, населяющим Польшу»236.
Польский империализм
Следует отнестись с пониманием к мотивам советского руководства, обеспокоенного «судьбами единокровных украинцев и белорусов, проживающих в Польше».
В соответствии с Рижским договором, подписанным в марте 1921 года, РСФСР (Советский Союз официально был создан в 1924 году), истощенная Гражданской войной и иностранной интервенцией, согласилась отдать половину Белоруссии и Украины польским империалистам в обмен на отчаянно требовавшийся мир.
Здесь используем слова «польские империалисты» сознательно, потому что поляки – носители польского языка – составляли меньшинство в Западной Белоруссии и на Западной Украине, которые по Рижскому договору отошли к Польше. Польский режим тогда поощрял этнических поляков населять эти земли, «ополячивая» их (то есть делая их более «польскими»). Польское правительство наложило всевозможные ограничения на использование белорусского и украинского языков.
Вплоть до начала 1939 года, когда Гитлер принял решение напасть на Польшу, польское правительство маневрировало в сторону присоединения к планам нацистской Германии в войне против СССР ради захвата еще большей территории. 26 января 1939 года польский министр иностранных дел Юзеф Бек обсуждал вопрос территориальных притязаний с министром иностранных дел нацистов Иоахимом фон Риббентропом в Варшаве. Риббентроп писал:
«…2. Затем я еще раз говорил с г. Беком о политике Польши и Германии по отношению к Советскому Союзу и в этой связи также по вопросу о Великой Украине; я снова предложил сотрудничество между Польшей и Германией в этой области.
Г-н Бек не скрывал, что Польша претендует на Советскую Украину и на выход к Черному морю…»237 (Выделено мной. – Г.Ф.).
Польский министр иностранных дел Бек говорил Риббентропу, что Польша хотела бы получить от СССР всю Украину, ибо только таким образом Польша сможет получить «выход к Черному морю».
Заняв Западную Белоруссию и Западную Украину, СССР снова объединял белорусов и украинцев, Восток и Запад. Именно такое воссоединение имели в виду Советы, заявляя, что «освобождают» те территории. Слово «освобождение» обычно используется, когда империалистическая держава-оккупант выводит свои войска. Именно так и случилось.
Гинсбургс писал:
«…Теоретически СССР все еще имел более сильные права, чем Польша, на присоединенные территории на основе принципа национального самоопределения, если принимать в расчет этнический состав населения территории. Хотя советское право опиралось на плебисцит спорной обоснованности, польское проистекало из прямого применения силы и военного завоевания, даже отдаленно не заявляющего о родстве с идеей национального самоопределения»238.
Польское правительство в изгнании
В начале октября 1939 года правительства Британии и Франции признали польское правительство в изгнании во Франции (позднее перебравшееся в Англию). Конечно, то был акт враждебности по отношению к Германии. Но Соединенное Королевство и Франция уже находились в состоянии войны с Германией. Правительство США не было уверено, как следует поступить. По истечении некоторого времени оно заняло позицию непризнания завоевания, но по отношению к польскому правительству в изгнании в Париже вело себя уклончиво. СССР не мог признать его по ряду причин.
• Такой акт оказался бы несовместимым с занятой СССР позицией нейтралитета. Иное стало бы демонстрацией враждебности по
