Специалист по выживанию - Алексей Калугин

— Оседлое скотоводство, — подсказал Умный.

— Во-во! На это самое оседлое скотоводство, видишь ли, нам переходить нужно. Говорят: «Вы скоро все зверье вокруг перебьете, что потом делать будете?» — Унылый усмехнулся и покачал головой. — А этого зверья вокруг видимо-невидимо. Это сколько ж стараться нужно, чтобы под корень его извести? Да небось тыщу лет! А эти рыжеволосые говорят: «О детях своих подумайте!» А я им в ответ: «Не знаю, как у ваших детей, а у наших головы на плечах имеются — вот пусть они сами о себе и думают!» Так это еще не все! Намедни лодка из-за моря приплыла. Здоровая такая! Красивая! А над ней здоровенная тряпка подвешена, ветром надутая, — черт его знает зачем. Вылезли оттуда человек десять, все чистые, белые да умытые. Говорят: «Вам культуру поднимать нужно. А то живете во тьме неграмотности». Ну, мы им показали, какая у нас тьма, — спалили их лодку и пешком домой отправили! Унылый откинул в сторону шкуру и с удовольствием почесал раздутый живот. Мы народ гордый и независимый. Как жить — сами знаем. И поучать нас никому не дозволено!

Унылый сделал паузу, перевел дух и, величественно взглянув на Чейта, спросил:

— Ну что, понял?

— О, да! — с чувством произнес Чейт. — Но вещь, которую держит в руках Умный, создана не для того, чтобы поучать, а затем, чтобы врачевать!

— Врачевать? — От внимательного взгляда Чейта не укрылось то, что в глазах Унылого сверкнули искорки любопытства. — И что же она может лечить?

— Она лечит наши души!

Чейт произнес эти слова негромко, с придыханием, попытавшись придать своему голосу глубину и чувственность.

— Души?… — Глаза Унылого закатились под широкие брови так глубоко, словно он пытался прочесть определение непонятного ему слова на внутренней поверхности своей черепной коробки. — Я этого не понимаю, — разочарованно произнес он, возвращая глаза в нормальное положение.

— Сожалею, Унылый, — развел руками Умный. — Мне это слово тоже ни о чем не говорит.

— Что такое «души»? — требовательно посмотрел на Чейта Унылый.

В принципе, Чейт примерно представлял себе, что такое душа. Но поскольку в богословских вопросах он был не силен, то дать четкое и однозначное определение данному предмету затруднялся. Но зато он прекрасно умел импровизировать. А в данной ситуации способность быстро соображать и незаметно подстраиваться под запросы собеседника значила гораздо больше, нежели подкованность в вопросах теологии. К тому же, по мнению Чейта, даже эти самовлюбленные оборванцы должны были хоть что-то слышать о душе. Скорее всего святые отцы снова что-то напортачили, приводя в соответствие с церковными канонами словарный запас автоматического переводчика.

— Душа есть некая нематериальная субстанция, без которой тело само по себе почти ничего не значит, — быстро проговорил Чейт с ходу придуманное определение.

Переводчик пару раз запнулся, но все же как-то перевел эту фразу на язык гудосов. Что уж там у него получилось, Чейт, естественно, проверить не мог. Но дикари после этого сразу как-то оживились.

— Ва-стук, — уверенно произнес Умный, поймав на себе вопрошающий взгляд Унылого.

— Ва-стук, — с благоговением выдохнул Унылый.

— Ва-стук!… Ва-стук!… — пронеслось по рядам собравшихся.

Что означало это «ва-стук», Чейт понять не мог, поскольку переводчик этого слова тоже не знал. Но когда Унылый перевел свой взгляд на него, он, ни секунды не колеблясь, кивнул:

— Ва-стук.

Унылый вырвал из рук Умного книгу Священного писания, которую тот держал в руках все это время.

— Ты уверен, чужак? — прищурившись, посмотрел на Чейта Умный. — Мы прежде никогда не слышали о средстве, способном исцелить ва-стук.

— Это новейшая разработка, — небрежно бросил Чейт.

— Имей в виду, чужак, если то, о чем ты говоришь, не подтвердится…

— Как эта штука действует? — перебив Умного, спросил у Чейта Унылый.

На мгновение Чейт задумался. У него не было времени на то, чтобы учить гудосов грамоте, а у них самих, судя по всему, не было ни малейшего желания этим заниматься.

— Очень просто, — улыбнулся Чейт. — Нужно прижать книгу к тому месту, где у тебя находится душа… Ну, то есть ва-стук… И подумать о том, что тебе больше всего хочется.

— Ха!

Вообще-то Чейт полагал, что средоточием души в человеческом теле является сердце. Однако гудосы на этот счет, похоже, придерживались иного мнения. Унылый бросил книгу Священного писания на землю и уселся на нее, сложив ноги крест-накрест.

— И когда твоя вещь подействует? — спросил он у Чейта.

— Ну, я так полагаю, что ты сам должен это почувствовать, — не очень уверенно ответил Чейт и быстро добавил: — Но для эффективного лечения ва-стук к помощи книг нужно прибегать ежедневно.

— Ты хочешь сказать, что с первого раза она не подействует? — угрожающе сдвинул брови Унылый.

— Ну что ты! — взмахнул руками Чейт. — Непременно подействует! Я просто имел в виду, что если пользоваться книгой каждый день…

— Действует! — полушепотом, словно сам еще не зная, верить тому, что происходит или нет, с благоговением выдохнул Унылый.

Все находившиеся рядом с ним, и в первую очередь Чейт, замерли в напряженном ожидании.

Унылый сидел неподвижно, положив ладони на бедра. Глаза его были полуприкрыты, а голова наклонена к правому плечу — он словно бы внимательно прислушивался к тому, что происходило у него внутри.

Даже дети, возившиеся чуть в стороне с рыжими облезлыми животными, будто проникшись всей торжественностью минуты, когда должна была открыться истина, прекратили свои игры.

— Действует!

Крик Унылого был настолько внезапным, что все вздрогнули, а один из рыжих зверей жалобно и протяжно завыл, словно ему ни за что ни про что врезали палкой по хребту.

— Действует!.

Унылый прыжком вскочил на ноги.

— Жди меня здесь, чужак! — ткнув пальцем Чейта в грудь, приказал Унылый. — Я должен проверить свой ва-стук!

Сказав это, он подхватил с земли книгу и быстро нырнул под шкуру, закрывавшую вход в принадлежавшее ему жилище.

Чейт посмотрел на тех гудосов, которые остались вместе с ним. Все они смотрели на него если и не с надеждой, то уж, по крайней мере, с восторгом.

— Если ты, чужак, умеешь пробуждать в людях ва-стук, — негромко произнес Умный, — то я готов признать, что ты величайший из всех людей, каких я видел за свою жизнь.

— Да что там, — смущенно махнул рукой Чейт. — В этом нет моей заслуги.

Умный только головой покачал, должно быть удивляясь небывалой скромности своего собеседника.

— А каким образом Унылый собирается проверять свой ва-стук? — осторожно поинтересовался у Умного Чейт.