Избранные воины Императора - Сэнди Митчелл

Приглядевшись, он казался значительно более широким и намного более громоздким, чем я ожидал. Хотя мы с Юргеном вполне могли справиться, но это означало убрать свое оружие, и на мгновение я замешкался; но наше путешествие обратно в ангар будет под защитой кордона терминаторов, так что риск будет минимальным, и единственной альтернативой было признать поражение и догонять остальных. Я пообещал Драмону что верну его игрушку и бегство к "Громовому ястребу" без нее подорвет доверие его Ордена, так что или тащить ее, или стать приманкой для крадов. Что-то в положении разрушенного КОТа мне показалось неуловимо неправильным, хотя я не мог поручиться жизнью, что именно.

— Как вы думаете, как он попал сюда? — спросил Юрген и я пожал плечами, мой разум все еще по большей части боролся с насущной проблемой — где поудобнее схватиться за эту проклятую штуковину.

— Полагаю тем же путем, что и мы, — сказал я.

— О, — он недоуменно нахмурился, — я просто не понимаю, как он мог открыть дверь.

— Он не мог, — настороженно ответил я, глядя на открытые двери позади нас и три другие, определенно закрытые. Я поднял свой лазпистолет и стал отступать к двери, через которую мы пришли, стараясь следить за всеми разбросанными грузовыми контейнерами сразу. Как всегда уверенный в моих суждениях, хотя Император знает почему, Юрген поднял свой лазган и встал у меня за спиной, неся при этом приятное чувство большей защищенности и выхлоп дурного запаха изо рта.

— Комиссар? — спросил Блейн, столь же озадаченным голосом, как мой помощник. — Что-то не так?

— Комната была запечатана, когда мы пришли, — сказал я, по моей спине пробежал холодок предчувствия, — кто бы не стрелял в него, он может быть еще здесь.

— Если бы это было так, это бы отразилось на ауспексе до того как мы вошли, — сказал Блайн, в его голосе звучали нотки подозрительно похожие на веселье, — и был бы уже мертв.

Это должно было меня успокоить, но по какой-то причине только усилило мои предчувствия. Я пристально посмотрел на окружающие подбитого КОТа осколки, и внезапное ужасающее понимание взорвалось внутри меня.

— Сигналы с верхнего уровня, — спешно спросил я, — насколько они близки?

— Пара метров, около того, — ровно ответил Блейн.

— Уходим! Сейчас же! — крикнул я, Юрген отреагировал моментально, я знал что так и будет, в то время как терминатор просто сделал пару шагов к нам, несомненно, раздумывая, а не потерял ли разум. Внезапно, воздушный поток, который, по моему мнению шел из решетки над головами, приобрел намного более зловещий смысл и я поднял свой цепной меч, включив зубцы.

— Юрген, потолок!

— Комиссар.

Мой помощник сразу подчинился, подняв прицепленный к лазгану люминатор и высветив зазубренную дыру в потолке зала. Несчастный КОТ не был подстрелен, как я сначала решил, просто поймал единственный болт из очереди, остальные уничтожили плиты на полу настолько, чтобы он упал сквозь них на палубу ниже. К моему ужасу, тонкий луч высветил что-то, двигающееся в тенях за дырой, прыгающее вперед нечеловечески быстро. Существо подобно ртути перетекло через отверстие над нами.

— Блейн! — только и успел я крикнуть. — Берегись!

Затем первый чистокровный уже оказался около него. Я увидел как загадочная энергия с треском, (которую заметил ранее в Фиделисе), заиграл на клинках на конце его руки, когда она парировал первый удар крада, отвечая ударом на удар. Рассеченный пополам крад упал, в это время мы с Юргеном открыли огонь из лазоружия, уверенные, что сможем нанести повреждения только нашим врагам. Еще одно из прыгавших к нам существ упало, а несколько случайных выстрелов благополучно поглотила обнадеживающая масса терминаторского керамита.

Потом я ощутил, как у меня перехватило дыхание. В несокрушимой броне, там, куда перед смертью ударил первый генокрад, были пробиты глубокие параллельные канавки, из них немного сочилась густая темная жидкость, похожая на смолу для герметизации повреждений[122]. Я заколебался, не желая теперь, когда его костюм поврежден, поразить его дружественным огнем, но к этому времени уже никак не мог повлиять на события: когда мы с Юргеном начали отступать назад по коридору третий чистокровный бросился на незащищенного сзади Блэйна. Он нырнул вперед, опуская правое плечо, насколько позволяла массивная броня, попытавшись сбросить его, как борец, на которого напали сзади, но это не помогло; мощные когти порвали керамит с такой легкостью, словно пальцы гончара — глину, найдя свою цель там, где её не должно было быть. Блейн спиной врезался в стену и хитин треснул.

Крад в агонии завыл так пронзительно, что у меня заныли зубы, и возникло ощущение, словно в глазницы набились бритвенно-острые осколки льда. Его вопль отдался эхом в темноте, но тот держался крепко, сжимая челюсти, несмотря на то, что из трещин вытекал вонючий ихор.

— Развернись! — заревел я, совершенно забыв в этот ужасный момент, что Блэйн хорошо слышал меня по воксу. — Дай нам выстрелить в него!

Терминатор качнулся в нашем направлении, перегруженные сервоприводы его коленных и голеностопных суставов протестующе заскулили, но прежде чем он смог закончить, генокрад занес над его головой свою собственную, и я с ужасом увидел, как тот глубоко погрузил зубы в керамит шлема. Плиты палубы вздрогнули, когда Блэйн упал на колени и крад у него на спине воткнул чудовищно изогнутые когти в сочленение, соединявшее шлем с остальным костюмом. Вокс в моём ухе донес слабый звук, что-то между кашлем и вздохом, и сраженный Блэйн рухнул в нашу с Юргеном сторону, с резонансом загрохотав по металлическому полу коридора.

Крад поднял голову и повернул её к нам, качая ею так, словно был ещё ошеломлен от удара[123]. Потом он, кажется, собрался и уставился на меня пристальным взглядом, полным чистой враждебности. Однако его секундное колебание стоило ему жизни, мы с Юргеном успели воспользоваться краткой отсрочкой и прицелились; прежде чем он смог броситься на нас, мы одновременно выстрелили, разорвав его шквалом лаз-разрядов.

— Блэйн ранен, — передал я, — возможно, убит.

К моему удивлению мой голос звучал спокойно и авторитетно, несмотря на панический напор адреналина, бьющийся в моём организме.

— Насчитал трех чистокровных, но, вероятно, рядом есть ещё.

Мои уши уловили слабое эхо скрежета когтей.

— Поправка, другие есть и определенно, идут сюда.

Одного взгляда на растянувшееся поперек порога тело Блэйна было достаточно, чтобы рассеять любые надежды на то, что нам удастся закрыть дверь перед наступающей волной когтей и клыков; может я и смог бы переместить его руку, но о всей массе керамита и думать не стоило.

— Его жизненные показатели прервались, — подтвердил[124] Драмон спустя, наверное, не более мгновения, но оно показалось гораздо длиннее. Это заявление явилось для меня облегчением, поскольку в тот момент я опасался, что придется предпринять какую-то попытку спасения, чтобы поддержать свою дутую репутацию, несмотря на очевидную невозможность успеха.

— Тогда мы уходим, — сказал я, двигаясь обратно по узкому коридору как можно быстрее, опасаясь худшего, я не желал отводить прицел моего лазпистолета. И основания были серьёзными: за мгновение до того как мы с Юргеном достигли противоположного конца, вваливаясь задницей в зал, который прежде Блэйн охранял, в манере, которая, я уверен, показалась бы как минимум смешной любому, кто наблюдал за нашим прилетом, в проход протиснулись голова и плечи ещё одного чистокровного, рвавшего тела в попытке пробраться через завал из трупов. Мы с Юргеном несколько раз выстрелили, чтобы помешать ему, один или два раза при этом удачно попав, но этот хитиновый ужас показал себя таким же стойким, как и большинство из его племени и просто дернулся назад, когда наши лаз-разряды испарили из его экзоскелета[125] куски размером с кулак. Тем не менее, это дало нам достаточно времени, чтобы хлопнуть ладонью по пластине на стене и перед крадом и его компаньонами скользнула толстая металлическая плита, запечатывая их внутри.

Или, думаю, нас, поскольку они до сих пор бегали по большей части скитальца и неплохо себя чувствовали.

— Что теперь, сэр? — спросил Юрген. — Нам нужно догнать остальных?

Я покачал головой.

— Назад, к "Громовому Ястребу", — сказал я, сдержав крутившийся у меня в голове ответ. Если у вернувшегося Драмона и шестереночек возникнут вопросы, я смогу придумать какое-то оправдание, если они вообще вернутся. Мы, возможно, улизнули от них в этот раз, но разум выводка теперь знал о нашем присутствии на борту скитальца и мобилизует против нас генокрадов так же точно и беспристрастно как антитела против вторгшегося вируса. Я выдохнул, выпуская напряжение, туго скрутившее тело , и, немного дрожа от снижавшегося адреналина, постучал по своей комм-бусине.