Грешник (СИ) - Злобин Михаил

— Тьфу! — Здоровяк в сердцах сплюнул, будто я предложил ему какую-то гадость, и ушел с гордо поднятой головой.

* * *

Чук и Чак со своей задачей справились. Они сумели заказать у разных кузнецов нужные мне для самогонного аппарата детали, и теперь вопрос стоял только в подгонке их друг к другу. Да вот незадача, заниматься этим у меня совершенно не было времени. С самого утра и до позднего вечера мы с Асталом грызли гранит науки, чтобы из-за своего невежества не влипнуть в какую-нибудь историю. Все-таки, если мы будем обретаться среди аристократической молодежи, то не хотелось бы нажить себе врагов из-за неосторожно сказанного слова или брошенного жеста.

Полдюжины наставников выжимали из нас все соки, оставляя под вечер только головную боль и нежелание жить. По крайней мере, у Астала точно. Я лично учился с огромным удовольствием, хотя и ощущал каждый вечер, как голова пухнет от новых знаний. Особенно мне нравились травничество и здешняя история. Этот мир оказался богат на войны, интриги и конфликты. Впрочем, наверное, как и любой другой, населенный разумными существами. Государственные перевороты, отравления, предательства, подкупы… Империя Исхирос в этом плане ничем не уступала цивилизованным странам из моей прошлой жизни.

Единственное, что ввергало меня в сильное уныние, это имперская грамматика. Такое ощущение, что создатели местного алфавита очень боялись, что у них будут воровать буквы. А поэтому создали по две, три, а то и четыре запасные, звучащие совершенно одинаково! При устном общении этот момент я даже не замечал, а вот когда стал пытаться читать и писать на этом языке… ох, и хватил я горя.

Однако все мои трудности на пути получения новых знаний меркли по сравнению с тем, что испытывал Астал. Он стенал каждый день, каждый час, каждую минуту, доводя наставников до белого каления. Великан постоянно уничижительно отзывался обо всех науках, утверждая, что истинному воину не престало знать, какой вилочкой следует накалывать кусочек колбасы или какого цвета лягушка намалевана на гербе какого-то аристократишки.

Меня же его негодование невероятно забавляло, поэтому я не пытался его приструнить. Наблюдать за тем, как учителя пытаются отработать свои часы, преодолевая такое усердное сопротивление одного из учеников, было не менее смешно. Мне, честно признаться, после адских истязаний любое тихое занятие приносило умиротворение, даже пассивное наблюдение за чужими перепалками.

В таком режиме проходили сутки, которые складывались в недели, а недели в месяцы. Зима пошла на убыль, дни становились все солнечней и теплее, иной раз доводя меня изнуряющей жарой. Я отметил очередной день рождения Данмара. Точнее, день моего вселения в его тело. Теперь мне, вроде как, стукнуло одиннадцать лет. И следом за этими мыслями пришла тоска и печаль. Мне было искренне жаль юнца, и что его сознание где-то угасло на задворках собственного мозга. Но я старался примириться с этим и гнать подальше от себя подобные мысли. Главное, не внушить себе чувство вины за его судьбу. Потому что при возвращении в ад меня этот груз просто уничтожит…

Ну да не будем о грустном. Лучше поведать о чем-нибудь приятном, вроде денег. Домина Флогия осаждала меня с каждым днем все напористей. Сперва она засылала своих слуг, которые по началу уговорами, а потом и чуть ли не угрозами требовали назвать сроки следующей поставки огненной воды. Когда же одного самого наглого парламентера Астал вышвырнул за шкирку, пригрозив, что персонально из-за него Флогия не получит больше ни капли волшебной жидкости, на пороге возникла и она сама собственной персоной.

Она примчалась тем же вечером, буквально за считанные минуты до наступления темноты и очень сильно извинялась за нерадивого слугу, который позволил себя слишком много. Не знаю, показалось ли мне, но вид она имела слегка бледноватый, словно перспектива разрыва нашего небольшого торгового союза пугала ее неимоверно. Хотя, почему «словно?» Наверняка это именно так и было.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Когда Флогия осчастливила нас вторым своим визитом, я уже не удержался от того, чтобы побеседовать с ней наедине. Слуги проводили ее ко мне в комнату на второй этаж, где я напряженно пытался разгадать тайну зачарованного металла.

— Данмар, дорогой мой, ты хорошеешь прямо на глазах! — Сходу польстила мне женщина, с любопытством осматривая мое прибежище. — Еще пару лет, и все девичьи сердца будут просто трепетать!

— Ох, домина, ну что вы, — притворно смутился я. — Это я должен вам отпускать подобные комплименты.

— Брось, — продолжала она лить елей, — никакой это не комплимент. Это просто факт. Когда ты войдешь в пору юности, то от девушек придется отбиваться, как от наплыва демонической орды. Уж поверь мне, мальчик, я разбираюсь в том, о чем говорю. Кстати, у тебя тут очень мило!

— Спасибо, — вежливо кивнул я, оставляя за кадром тот момент, что на самом деле, в этой комнате все оставалось ровно так, как в день, когда я сюда заехал. Я твердо придерживался намерения ни к чему не привязываться, а потому обживать новое прибежище и создавать тут уют себе не позволял. — Я старался!

— Заметно… — тут вдруг ее взгляд споткнулся на клинке из темного металла, который я снял с трупа работорговца. — Это то, что я думаю?

— Откуда мне знать, о чем вы думаете, домина? — Немного поддразнил я гостью.

— О том, что такие мужские игрушки стоят очень дорого, — с некоторым холодком в голосе начала женщина. — Тебе бы не хватило пятисот акатов на этот дом, на этот кинжал и на дорогое вино, которое каждый день покупает Астал. Неужели, ты обманул меня и ведешь дела с кем-то еще?

— Ты многого обо мне не знаешь, домина Флогия, — я поймал ее взгляд, и гостья тут же поежилась, потому что из глубины моих глаз на нее посмотрел не юный мальчик Данмар. На нее смотрел измученный грешник, который был старше, чем сама империя, в которой она живет. Это длилось всего миг. Миг столь короткий и мимолетный, что невозможно дать ему определение, но она все же заметила. — И вряд ли когда-нибудь узнаешь большего, даже если примешься усердно копать под меня. Так что я советую тебе даже не пытаться, чтобы не ненароком не похоронить наше еще только зарождающееся партнерство.

— Хм… так слухи все-таки правдивы? — Попыталась она сменить тему.

— Понятия не имею, — пожал я плечами. — У меня нет привычки собирать сплетни.

Конечно же, это была неправда. Информация никогда не бывает лишней, так что пренебрегать ей самая большая ошибка, которую только можно совершить. И я собирал все возможные пересуды со всех концов города, спешно восполняя пробелы в своих знаниях.

— Некоторые люди поговаривают, — снизошла Флогия до пояснений, — что в Махи появился один странный мальчик. Скорее всего, аристократ из другой провинции или даже другой страны. Он не желает называть своей фамилии и живет со своим телохранителем, который из-за своего роста вынужден пригибаться, когда заходит в двери. Этот юноша явно готовится к поступлению в Дивинаторий, потому что тратит много денег на учителей, изучая такие дисциплины, о которых простой плебей даже и не слышал. А еще этот мальчик настолько хорошо вымуштрован и натренирован, что в учебном поединке ранил Владеющего…

— Вот же трепло этот Кавим, — пробормотал я, вспоминая его слегка проткнутые ладони. Нет, это ж надо так преподнести! РАНИЛ ВЛАДЕЮЩЕГО! Как звучит-то, а? А на деле просто кожу ему поцарапал…

— Что ты говоришь, мой хороший? — В голосе Флогии снова зазвучала приторная сладость. — Я тебя не совсем расслышала.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Я говорю, домина, что слухи на то и слухи, что им редко когда можно верить.

— Ах, понятно-понятно, — наиграно расстроилась женщина, — а я уж было подумала, что ты захочешь, чтобы я обращалась к тебе с приставкой «домин»…

— А вот этого не надо, — строго осадил я ее. — Я не собираюсь строить из себя того, кем не являюсь.

И действительно, слухи о моем аристократическом происхождении могли бы вылезти боком во время обучения. Черт их знает, как там малолетние представители знати воспримут самозванца. Уж не захотят ли они отстоять честь всех дворян, объявив на меня охоту?