Снисхождение - Андрей Васильев

— И то — я поклонился по очереди Лео фон Ахенвальду и брату Юру — Пойдем мы. Великий магистр, еще раз спасибо за то, что помогли Пограничью.

— Иди — иди — махнул рукой тот — До свидания, юная леди, до встречи через неделю.

И подмигнул мне, как‑то очень по — мальчишески.

— Бред какой — ворчала фея, выскочив из портала — Поучают, поучают! Родные места! Дом, милый дом!

Она взвилась в небо, рассыпая над собой искры.

— Я вернулась! — послышался сверху ее радостный голосок — Ура!

Завыла пара собак, один из охранников, ходивший дозором по стене, уронил вниз алебарду, Флоси, было радостно кинувшийся ко мне, пробормотал что‑то вроде 'Иногда они возвращаются снова' и полез под родную ему телегу, заскрипели флюгера, пулеметной дробью простучали закрывающиеся в замке окна.

Несколько моих сокланов, находящихся во дворе, оторопело смотрели на искрящую фею.

— Когда я говорил, что без Трень — Брень скучновато, я не имел в виду того, что эти слова следует понимать настолько буквально — пробормотал кто‑то из них, по — моему Дарин.

— Опять надо зелья и рецепты прятать — сообщила всем Фрейя — Да что такое!

— По — моему она изрядно подтянула искусство пилотирования — заметил Слав и начал насвистывать 'Полет валькирии', причем к нему немедленно присоединилось несколько человек. Я же на закладывающую пируэты фею не смотрел. Я поглядывал на лицо другого человека, который крайне удачно оказался здесь. На Тиссу.

Глава одиннадцатая

О приветствиях и прощаниях

Вот почему я мысли не умею читать? Хотя, умей я это делать, то здесь бы не стоял. А так — пойми по лицу девушки, о чем она думает. Это же не настоящее лицо, не живое — это графика, пиксели, чего там еще? Естественно — и жилка на виске не пульсирует, и тревоги в глазах нет. Здесь все ненастоящее. В смысле — лица, руки, ноги, кусты. Фикция. А вот — поступки, мысли и предательство — это все подлинное.

— Фрейя — раздалось с небес — Ты меня простила за тот случай? Ну, хочешь, я тебе с твоими микстурами помогу? Смешаю там чего, или по бутылочкам разолью?

— Сохраните меня все боги! — перепугалась та, и припустила вверх по лестнице, как видно — баррикадировать двери в помещение, которое она отвела под свою лабораторию. Или как это у алхимиков называется?

— Стой! — заорала фея и спикировала вниз, прямо к выходу из замка, чуть не сбив с ног Эбигайл, которая вышла на вечернюю прогулку. Ну, или еще по какой нужде.

— Это ты, маленькое чудовище! — завизжала моя названная сестрица — Я‑то уж начала надеяться, что тебя завязали в мешок и продали дикарям с Юга, или просто втихаря удавили! Откуда ты опять взялась тут?

— Тетушка Эбигайл! — обрадовалась Трень — Брень — Давай обнимемся!

— Да чума тебя забери, племянница! — не на шутку завелась будущая королева — Что папаша твой, что ты сама — это же просто напасть какая‑то на наш род! Ну ладно, от названного братца хоть какой‑то прок есть, но вот от тебя только шум и неустройство одно!

Народ с интересом наблюдал за беседой двух пусть и сомнительных — но родственниц. Причем, когда я понял, какая чушь мне лезет в голову, и что я провожу вполне настоящие родственные параллели между собой, девочкой — феей и нарисованной жительницей компьютерной игры, то немедленно испытал большое желание покинуть этот бедлам, что и тут же сделал. По — английски. Не прощаясь ни с кем. Пусть сами разбираются, честное слово.

— Я вот что думаю — сказала мне, вылезающему из капсулы, Вика, сидящая по обыкновению на диване, на этот раз, правда, не с едой, а с планшетом — Надо нам самое позднее через месяц опять какую‑то нестандартную акцию проводить. Мне тут статистику переслали, по посещаемости нашей страницы в сети, так вот там…

И она замолчала, ожидая моего вопроса из разряда — 'И?'.

Вот всегда меня умиляла эта милая и непосредственная женская черта — в какой‑то момент обрывать фразу на полуслове и ждать реакции мужчины — собеседника (именно мужчины, среди представительниц своего вида такие вещи не практикуются, в этом смысла нет). Причем хорошо еще, если ты знаешь, что надо ответить, а если нет?

Вот говорит тебе твоя сожительница:

— Вчера звонила Светка, так вот она, представь себе, с каким‑то азербайджанцем спуталась и теперь…

И — тишина. Она молчит, сверлит тебя взглядом контрразведчика и ждет твоей реакции, а ты гадаешь, что — теперь? Теперь она беременна? Теперь она кушает хурму каждый день? Теперь она торгует гвоздиками на соседнем рынке? Теперь она купила себе 'Ладу' — 'седан' овощного цвета? Что — теперь? И самое главное — кто эта Светка? Я помню двух, с которыми ты меня знакомила, и еще шестерых, которые были до тебя. О какой из них речь идет в данный момент?

А ответ давать надо, иначе будет беда. Будет что‑то вроде:

— Ты меня не слушаешь?

Или:

— Тебе нет дела до моих подруг и моей жизни вообще.

А то и совсем уже пиковый вариант:

— Как ты можешь быть таким равнодушным? С кем я живу, господи? Говорила мне мама…

И понеслась.

Впрочем, в моем данном конкретном случае все было проще, я располагал исходными данными.

— Что там? — я привычно уперся руками в поясницу и распрямился.

Ох! Шов‑то еще побаливает.

— Падение посещаемости — почему‑то с гордостью сообщила мне Вика, и добавила — В наличии.

— Сильное? — изобразил озабоченность я, заранее блокируя возможное развитие беседы в стиле 'Это же наше дело, как ты не понимаешь? С нас же спросят'.

— Шесть процентов — брови Вики изобразили позицию 'домик'.

— Фигня — сказал ей я, присел на диван и обнял ее за плечи — Скажи мне, прелестное дитя, какой сейчас месяц?

— Январь — ответила мне она, явно не понимая, куда я гну.

— Верно — похвалил ее я — Отдельно замечу — середина января. А вот поведай мне, пару лет назад в середине января чем ты занималась. Вот прямо в этих числах?

— Училась — немного растерянно ответила мне Вика, после в ее глазах мелькнуло понимание.

— Молодец, сообразила — я поцеловал ее в щеку — И не просто училась, а сессию сдавала. Процентов тридцать нашей целевой аудитории — студенты, которым сейчас не до нашего издания. Да какие тридцать — я так думаю, все сорок, если не больше, их среди игроков больше, чем взрослых дядек и тетек. Игры — играми, а экзамены — экзаменами.

— Ты такой умный — протянула Вика, кладя мне голову на плечо — А я такая дура.

Что‑то она сегодня разошлась, бросает ее из плоскости в плоскость. Еще одна старинная уловка, знаю я ее. Хотя все равно приятно, когда тебя умным называют, даже если говорящий так и не думает.