Роботы Апокалипсиса - Дэниел Уилсон

Двадцать минут мы топаем по равнине, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь и понять, что нас поджидает. Наша главная задача — остановить наступление машин; второстепенная — защитить стада, которые живут здесь, основной источник пищи для жителей города.

Мы даже не знаем, какие роботы нам противостоят, — ясно только то, что они новые. Наши друзья-робы умеют преподносить сюрпризы.

— Эй, Жаворонок, — говорит Карл, — почему танк называют «пауком», если у него только четыре ноги?

Жаворонок смотрит сверху вниз.

— Потому что это лучше, чем «четвероногий ходун».

— Не думаю, — бормочет Карл.

После первого взрыва в воздух летят комки земли и трава; раздаются вопли. Стадо буффало в панике проносится мимо нас, и все вокруг гудит от вибраций и шума. Хаос наступает мгновенно.

— Что там, Джек? — кричу я. Сидя на башне танка, он вращает тяжелое орудие в разные стороны. Управляет машиной Жаворонок. Рука в перчатке крепко сжимает веревку, обмотанную вокруг корпуса, — сейчас парень похож на ковбоя на родео.

— Пока ничего, братишка, — отзывается Джек.

Несколько минут врага мы не видим и слышим только вопли.

Затем что-то приближается к нам из зарослей пожелтевшей травы. Развернувшись, мы целимся на звук — но это оказывается огромный мужчина-оседжи: сопя и отдуваясь, он тянет за собой какого-то парня, ухватив его за окровавленные руки. Раненый без сознания и выглядит так, словно в него попал метеорит — в бедре глубокий кровоточащий кратер.

Новые взрывы рвут на части солдат, стоящих перед танками. Жаворонок дергает рукой; моторы ревут, набирая обороты, и «Гудини» переходит на рысь. Джек смотрит на меня, пока танк не скрывается в траве.

— Помогите! — ревет оседжи.

Черт. Знаком я приказываю отряду остановиться и смотрю через плечо здоровяка на то, как танк медленно уходит прочь, оставляя за собой полосу примятой травы. С каждым шагом «паука» мы становимся все более уязвимыми.

Опустившись на колени, Черра перевязывает ногу раненого. Верзила-оседжи что-то лепечет.

— Что это было? — спрашиваю я, схватив его за плечи и слегка встряхнув.

— Жуки. Они похожи на жуков. Залезают на тебя, а потом взрываются. — Оседжи утирает слезы мясистой ручищей. — Если не вытащим отсюда Джея, он умрет.

Взрывы и вопли становятся все громче, гремят выстрелы: похоже, где-то рядом идет настоящая бойня. Мы бросаемся на землю, чтобы нас не задели случайные пули. С чистого синего неба сыплется дождь из мелких частиц земли; они лупят меня по шлему, и я невольно дергаюсь.

Черра поднимает глаза, и мы мрачно переглядываемся. Безмолвный договор: ты прикрываешь меня, а я — тебя.

Наш танк-«паук» давно скрылся из виду, а вместе с ним и Джек.

— Ну, кровь мы остановили, — говорю я, хлопнув верзилу по плечу. — Мы идем вперед, так что дальше ты сам. Неси своего друга в город и держи ушки на макушке.

Здоровяк взваливает раненого на плечо и спешит прочь. Похоже, что роботы, ранившие старину Джея, прорвали фронт и уже идут к нам.

Где-то впереди раздаются крики Жаворонка, и тут я впервые в жизни вижу врага — культяпперов первой модели, похожих на ходячие мины, которых мы видели в Бостоне во время часа ноль, миллион лет назад. Каждый робот размером с бейсбольный мяч, у каждого клубок ног, с помощью которых машины пробираются сквозь густую траву.

— Черт! — вопит Карл. — Уходим отсюда!

Тощий солдат бросается наутек, но я машинально хватаю его за потную рубашку и, притянув его к себе, заглядываю в расширенные глаза и спокойно произношу только одно слово:

— Сражайся.

Внутри меня уже пылает адреналин.

Хлоп. Хлоп. Хлоп.

Наши пушки разносят культяпперов в клочья, но сюда уже идут другие, а за ними — третья волна. Поток ползучих тварей — многочисленных, словно муравьи, — бежит прямо на нас.

— Здесь слишком жарко, — замечает Тиберий. — Что будем делать, Кормак?

— Бей короткими очередями! — командую я. Полдюжины автоматов щелкает, переключаясь на другой режим стрельбы.

Хлоп-хлоп-хлоп. Хлоп-хлоп-хлоп.

Дульные вспышки сверкают, отбрасывая тени на наши покрытые грязью лица. Над землей взлетают фонтанчики земли и куски искореженного металла, а иногда вспыхивает огонек — загорелись жидкости в культяппере, который подошел слишком близко. Мы поливаем землю свинцом, но роботы все идут и уже начинают нас окружать.

Джека нет, и каким-то образом командовать отрядом стал я. А сейчас нас разнесут на куски. Куда, черт побери, запропастился мой братец? Он же герой, и выручать нас — его работа.

Проклятие!

— Отступаем! — кричу я.

Через две минуты мы уже стреляем практически себе под ноги. Карл зажат между огромным Лео и Тиберием.

Мое правое плечо упирается в левую лопатку Черры. Я чувствую аромат длинных черных волос девушки, представляю себе ее улыбку — нет, сейчас об этом думать нельзя.

Мимо пролетает тень: с неба падает легендарный Лонни Уэйн Блантон собственной персоной.

Старикан едет на «верзиле» — ходячем роботе, одном из «Франкенштейнов» Жаворонка. Эта машина — просто две семифутовые ноги, как у страуса, и прикрепленное к ним старое седло, в котором восседает Лонни Уэйн — сапоги в стременах, рука лениво лежит на луке седла. Лонни управляет «верзилой», словно опытный ковбой, раскачиваясь при каждом шаге машины, похожей на жирафа.

— Привет всем, — говорит он и, повернувшись, пару раз стреляет из дробовика по клубку культяпперов, которые лезут друг по другу, пытаясь преодолеть полосу взрытой земли и добраться до нас.

— Молодцом, приятель, — говорит мне Лонни Уэйн.

Мое лицо онемело. Не могу поверить в то, что я еще жив.

На поляну выезжают еще два «верзилы», и ковбои-оседжи палят из дробовиков, проделывая огромные бреши в орде роботов.

Используя выгодную позицию, всадники на «верзилах» всего за несколько секунд уничтожают большую часть стаи культяпперов — но не всю.

— Береги ноги! — кричу я Лонни.

Один робот каким-то образом обошел нас и теперь карабкается по металлической ноге «верзилы», на котором сидит Лонни. Бросив взгляд вниз, старик наклоняется в седле, после чего «верзила» поднимает ногу и начинает ею трясти. Культяппер летит в траву, и его тут же расстреливает мой отряд.

Почему робот не взорвался?

Впереди охрипшим голосом что-то кричит Жаворонок и отрывисто командует Джек. Повернув голову, Лонни делает знак своему телохранителю — но я, схватившись за гладкую металлическую ногу «верзилы», не даю Уэйну уйти.

— Оставайся. Здесь ты в безопасности. Генералов на передовую не отправляют.

— Я тебя понял, — отвечает старик. — Но, парень, мы же ковбои. Кто-то должен их остановить. — Вытащив из дробовика стреляную гильзу, Лонни нахлобучивает поплотнее шляпу и кивает мне. А затем, стремительно развернув своего скакуна, мчит огромными прыжками через заросли.

— Вперед! — кричу я отряду. Мы бежим по примятой траве, стараясь не отставать от Лонни. По пути нам попадаются трупы и, что еще хуже, шепчущие молитвы раненые с землистыми лицами.

Опустив голову, я иду дальше. Нужно догнать Джека. Он нам поможет.

Я двигаюсь быстро, выплевывая попавшие в рот травинки и стараясь не отставать от мокрого пятна на майке между лопатками Черры, как вдруг мы выбегаем на поляну.

Здесь произошла какая-то жуткая хренотень.

В радиусе тридцати футов трава вытоптана, а в земле здоровые ямы. Потратив долю секунды на то, чтобы оценить обстановку, я сбиваю Черру с ног. Она падает на меня, и приклад ее автомата выбивает весь воздух из моих легких. Зато нога танка-«паука» не вышибает Черре мозги, а со свистом пролетает над ее головой.

«Гудини» прыгает из стороны в сторону, словно жеребец; его ноги покрыты культяпперами. На нем, сжав зубы, сидят Жаворонок и Джек и держатся что есть сил. Никто из культяпперов не падает: десятки вцепились в сетку на брюхе «паука», а другие упорно карабкаются по его бронированным бокам.

Жаворонок запутался в своей веревке, а Джек, согнувшись в три погибели, пытается ее развязать. Лонни и его телохранители ловко прыгают на «верзилах» вокруг бешено гарцующего монстра, но у них нет времени на то, чтобы как следует прицелиться.

— Прыгайте оба! — кричит Лонни.

Танк пролетает мимо нас, и я успеваю заметить, что предплечье Жаворонка под веревкой вывернуто под странным углом. Танк так сильно прыгает и шатается, что Джек не может освободить парня. А если машина хотя бы на секунду остановится, культяпперы залезут на самый верх. Жаворонок орет, ругается и даже плачет, но вытащить руку не может.

Но мы за него спокойны: все понимают, что Джек его не бросит. Слова «бросить» герои не знают.

Наблюдая за культяпперами, я вижу, что они сгрудились на «коленных суставах» танка. Почему роботы не взрываются? Эта мысль не дает мне покоя — и внезапно я нахожу ответ: тепло. Суставы разогрелись от прыжков. Эти гады взрываются, добравшись до чего-то горячего.