Рыжий Волчонок. Книга вторая. Война - Альберт Васильевич Максимов

А этот человек ему ценен. Я же в приступе гнева, сами видите, что с ним сделал. И если завтра с утра отец увидит его в таком виде, тогда будет большой скандал, который обернется мне потерей гораздо больших денег.

Моя ложь, кажется, лекаря убедила. Главное, он отошел от шока и начал действовать, то есть принялся лечить Эйрида. Я же, устроившись у окошка, стал смотреть на улицу. Мало ли что.

Когда на улице стало смеркаться, открылась дверь, и появился лекарь.

- Господин, я сделал все, что в моих силах, и даже больше. Теперь я точно не меньше двух недель буду не способен ни к крохе магии.

Думаю, врет, цену набивает. Точнее, доказывает, что полученная им сумма соответствует проделанной работе. Но Эйрида он подлатал изрядно. Лицо более-менее чистое. Нос, конечно, видно, что сломан, но травма в глаза сильно не бросается. Издалека можно подумать, что это горбинка, а не сломанная носовая кость. Разбитая губа вылечена. Вот только зуб, половину которого обломал тот солдат, не восстановишь.

Но это уже мелочи, сейчас нужно торопиться. Сеанс лечения Эйриду пошел на пользу еще и в том, что придал жизненных сил. Тот прежний человек, ехавший мешком на коне, исчез, теперь появился молодой, пусть и неопытный наездник. До окраины поселка добрались быстро. Возница, испуганно глядевший на нас, получил свои пять медяков и собрался было выезжать из-под деревьев, но в последний момент я его притормозил. По дороге в сторону поселка двигалась группа людей, явно вооруженных, даже несмотря на сгущающуюся темноту, я это понял. Человек двадцать, если не больше.

Всадники притормозили как раз напротив того места, где мы скрытно расположились. Один из них окликнул какого-то человека, некстати оказавшегося у них на пути.

- Эй, где найти лекаря, который волхвует?

Что ответил прохожий, я не расслышал, но увидел, что один из всадников что-то подхватил (ясно, что незадачливого прохожего) и взял к себе на коня. А потом кавалькада поехала дальше, въезжая в поселок.

Вовремя мы с Эйридом сдулись от лекаря. То, что это солдаты приехали по нашу душу, сомневаться не приходилось. Узнали в селе, что мы поехали к лекарю, вот и бросились вдогонку.

Отпустив возницу домой (не с пустом, а со спящим шпиком), мы не спеша направились на восток. В темноте далеко не уедешь, поэтому через пару верст (и то много!) остановились на ночлег. Ночевать придется в поле. Замерзнем или нет? Зато встанем на рассвете и двинемся в путь, пока никто нас не видит. Погоня не будет столь расторопна. Солдаты заночуют в городе, ночь проведут в тепле, да еще и после кувшинчика вина на каждого поспят подольше. Пока проснутся, пока соберутся, у нас будет фора. Конечно, ее съест наша черепашья скорость, но солдатам еще надо определиться с направлением. А нам нужно за предстоящий день успеть добраться до реки. А там… там видно будет.

Выследили нас намного быстрее, нежели я предугадывал. В начале второй половины дня у нас за спиной появилось трое всадников. Немного к нам приблизившись, они, опознав нас, увеличили расстояние, не иначе, побоявшись моей магии. И так продолжалось несколько часов. Когда мы подъехали к знакомому мне месту (поле, где рилийцы нас разбили), вдалеке показалась большая группа всадников (с полсотни, наверное, будет), которая быстро сокращала расстояние. Это подмога к нашим преследователям пришла.

Между тем дорога вела как раз в сторону моста. А там, надо полагать, у такого стратегически важного места мы нарвемся на рилийскую заставу. А сзади погоня. И окажемся между молотом и наковальней. И другого пути нет. Дорога ведет или вперед, где застава, или назад, где нас нагоняют несколько десятков рилийцев. Одним словом, приехали.

Глава 10

Глава десятая. Невзгоды

В прошлый раз я спасся, уйдя в прибрежную полосу леса. Если нельзя ехать ни вперед, ни назад, то остается только этот путь. Но дальше-то что? Спешиться и рвануть к южной опушке, а там, если повезет, то воспользоваться наступающей темнотой и уйти на юг. Как в прошлый раз. Но сейчас шансов на удачный уход на порядок меньше. Тогда никто меня не видел, преследования не было. А сейчас, как только забрезжит рассвет, сотня рилийцев раскинет свои сети по округе. И я пешком далеко не уйду.

Да и этот неважный вариант был возможен только в том случае, если уйти попытаюсь я один. Эйрид даже до опушки не дойдет. Пусть и доберется, но на это у него уйдут последние силы. Бежать в наступившей темноте он не сможет. Одним словом, я оставлю его на явную смерть. Но сначала на мучительные пытки.

То же самое с ним случится, если выбрать второй путь отхода – вплавь через реку. Здесь еще хуже. У него не только не будет сил, чтобы доплыть на тот берег, но он же и плавать не умеет! В тюрьме этому не учат.

А я? Смогу переплыть? Плаваю я хорошо, даже очень прилично, но сейчас холодное время года, температура воды градусов десять, если не меньше. Или замерзну в воде, не сумев переплыть довольно широкую реку, или закоченею чуть позже, чудом добравшись до противоположного берега. Я же в одежде и с оружием не поплыву. Голышом придется. А на том берегу где согреться? Голому, замерзшему, сырому. Или до утра не дотяну, или дотяну, но получу воспаление легких. И огонь не развести – заметят. К тому же замерзший не смогу волхвовать, тянуть энергию. Да какая энергия холодной ночью у реки?

И в обоих случаях Эйрида я брошу. Гадливостью это отдает. Хотя я же ему ни чем не обязан, наоборот, это он мне по гроб жизни должен. А коснись, захочет ли он мне помогать, окажись я в загнанном положении? Еще