Выйти из депрессии. Проверенная программа преодоления эмоционального расстройства - Ричард О’Коннор
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но есть люди с депрессией, особенно склонные к соматизации.
Стефани – жертва детского инцеста. Она жила с жестоким пьющим мужем и не могла уйти от него из-за детей. Она была опекуном, всегда ставила на первое место потребности других, не в силах заявить о своих правах. Антидепрессанты, по-видимому, ей мало помогали. На физическом уровне она страдала от частых изнурительных мигреней и огромной усталости. Семейный врач направил ее к ревматологу. Последний диагностировал фибромиалгию, синдром хронической усталости и, весьма вероятно, хроническую болезнь Лайма. Будучи неглупой, Стефани, однако, была поверхностно осведомлена о депрессии и здоровье в целом. Она предполагала, что все это – отдельные физические заболевания, не связанные с депрессией. Но, по моему мнению, такое допущение довольно резонно: если бы я на протяжении тридцати лет жил в напряжении, как Стефани, в страхе, сверхбдительности, с неспособностью расслабиться, мои суставы и мышцы тоже бы болели и я бы все время находился на грани истощения. Несколько следующих лет я наблюдал за Стефани, поскольку она стала подопытным кроликом для тестирования медикаментов: антидепрессантов, стимуляторов, миорелаксантов, антибиотиков, гормонов, обезболивающих, стероидов. Она прошла приливы жара, состояния холодного пота, глубокую депрессию, гипоманиакальные пики, уродующие кожные высыпания, значительное похудение и затем набор веса, бессонницу, ночные кошмары, очень долгий сон, значительно сниженную концентрацию, парализующую тревогу, страх сойти с ума, госпитализацию в психиатрическую клинику. Практически все из этого, я думаю, было вызвано назначенными ей лекарствами. (Я не могу здесь описать причину, по которой не работал со Стефани непосредственно.)
Мне кажется, Стефани в определенной степени выражала свою подавленную злость из-за пережитого жестокого обращения. В каком-то смысле она заново проживала его, а абьюзерами выступали врачи. Она также говорила своему терапевту: «Вы не можете мне помочь. Что хорошего в вашем сочувствии? Где вы были, когда я в вас нуждалась?»
Еще соматизация может быть формой интроекции – если мы делаем плохого родителя или абьюзера частью самих себя, искривляя спину, испытывая раскалывающую головную боль, боли в сердце, невыносимые спазмы при менструациях. Таким образом мы перепроживаем травматичный опыт. Помните Джейн (из Главы 1), чей сын застрелился, и ее жестокие головные боли?
Если вы тратите огромное количество времени и денег в поисках помощи в ответ на свои физические жалобы и не добиваетесь заметного облегчения – особенно если вы жертва абьюза, – я советую вам найти врача общей практики или врача-специалиста, осведомленного и заинтересованного во взаимосвязях психики и тела (ваш терапевт или психиатр должны вам помочь в этом), и выстроить с ним хорошие взаимоотношения.
Расскажите доктору о своем состоянии, подробно опишите историю болезни и текущие проблемы. Объясните, что вам понадобится его содействие в облегчении симптомов, принимая то, что физическая медицина ограничена в вопросе лечения психосоматических недугов.
Занимайтесь спортом, посещайте спа, ходите на массаж. Даже если ваши симптомы исключительно физические, рассмотрите вариант использования антидепрессантов и психотерапии. Никто не винит вас в симулировании болезни; наоборот, специалисты пытаются оказать вам помощь в последствиях ваших стрессов и травм.
Гендерные различия в депрессии
У женщин депрессия диагностируется в два-три раза чаще, чем у мужчин. Однако это незамысловатое на первый взгляд наблюдение осложняется многими факторами. Присутствует ли в диагностических критериях предвзятость? Проявляется ли депрессия у мужчин иначе, чем у женщин? И если то, что женщины более подвержены депрессиям, верно, являются ли причиной этого отличия в строении женского организма или отношение к женщинам, принятое в обществе? Действительно ли у женщин больше поводов быть подавленными, чем у мужчин?
Давайте обсудим некоторые из этих вопросов.
Возможно ли, что женщины, недовольные своей «традиционной» жизненной долей, получают клеймо больных лишь из-за несоответствия стандартам нормальности, определенным мужчинами? Идейные представители феминистского движения обсуждают данную проблему с 1970-х гг. Эта гипотеза вряд ли исчезнет, и я видел, как она влияет на некоторых пациентов. Нравится нам это или нет, но психиатрия транслирует традиционные ценности; она является важным инструментом социального контроля и подвержена злоупотреблениям. Если женщин заставили чувствовать собственную неполноценность лишь по причине своей природной половой принадлежности, они с большей вероятностью будут впадать в депрессивные состояния. Как упоминалось ранее, в 2004 г. треть всех приемов женщин у врачей заканчивалась назначением антидепрессантов[158]. Сколько женщин из этой группы почувствовали, что доктор заботился об их здоровье, и сколько женщин почувствовали (чем со мной делились некоторые мои пациентки), будто им сказали замолчать и уйти?
И все же, читая результаты эпидемиологических исследований, трудно не заключить, что в вопросе замешано нечто большее, чем одна предвзятость, что женщины на самом деле более уязвимы перед депрессией. Мне на ум приходит несколько причин: первая – то, что, пожалуй, у женщин больше поводов быть подавленными, чем у мужчин. Любой человек, который ощущает своим долгом угождение людям, находится в зоне риска заболевания депрессией. Чем больше у человека источников радости в жизни и чем более предсказуемы и контролируемы эти источники, тем маловероятнее развитие у него депрессивного состояния. Если женщину учили определять свою ценность, отталкиваясь от того, делает ли она мужа или мужчин в своей жизни счастливыми, она становится слишком зависимой от своевольного и непостоянного источника радости. Если женщину учили тому, что мужское одобрение важнее самоудовлетворенности, она не будет ставить на первое место собственные потребности.
Другим фактором, ведущим к большей распространенности депрессии среди женщин, по крайней мере в Америке, является то, как женщин вынудили оценивать свое тело. Большинство женщин просто не в силах достичь образа худой модели с тонкой талией, разрекламированного массовой культурой. Когда мальчики вступают в пубертат, их тело приобретает больше сходств с телом идеального мужчины (плечи становятся шире, а мышечный каркас – более развитым), фигура же девочек, напротив, становится мягче и объемнее. Идеал индустрии моды – девочка предпубертатного возраста; поэтому неудивительно, что, сравнивая свое тело с «идеалом» и обнаруживая несоответствие, девочки испытывают неудовлетворение своей фигурой и самими собой. Девочки и мальчики с одинаковой вероятностью подвержены депрессии до подросткового периода, однако по его достижении первые оказываются в большей зоне риска.
Другой возможной причиной более высокой женской уязвимости перед депрессией может быть бо́льшая в сравнении с мужчинами подверженность колебаниям настроения из-за гормональных изменений. Многие женщины сообщают о совпадении нарастания и угасания симптомов с фазами менструального цикла. У женщин, чья депрессия усугубляется в предменструальный период, в
