Мир клятв и королей (СИ) - "Mikki Host"

Возможно, ему стоит наведаться в дом дяди Джона. Последний раз он был там четыре дня назад, но плохо помнил, что произошло. Он помнил женщину с сиреневой кожей и Пайпер, которая с ней разговаривала, а дальше… Ничего. Будто кто-то намерено подавлял его воспоминания.

Но Эйс справится. Шею себе сломает, но справится. Пайпер учила его никогда не сдаваться.

Эйс затылком чувствовал взгляд Лео. Конечно, он не простит ему, что из-за него их мать пролила так много слёз. Он выскажет ему всё, что Эйс должен знать, и не забудет упомянуть, что тот не должен отвергать их помощь. Они же семья. Они должны помогать друг другу. И Эйс, всё ещё помня о Пайпер, напомнит ему, что она тоже является частью их семьи. Лео, разумеется, возразит. Да, всё так и будет. Но сначала Эйс позволит матери немного похлопотать над ним и не будет донимать её расспросами, давая заслуженный отдых. Он осознает всю эгоистичность своих поступков и искренне извинится, но от своего не отступит.

Всё так и будет.

Всё так и должно быть.

Но раздавшийся с улицы вой, сотрясший стены дома, не был с ним согласен.

Эйс вздрогнул и отстранился от матери. Она, слегка нахмурившись, посмотрела на него и спросила — Что такое?

— Ты это слышала? — шёпотом спросил он. Он не знал, можно ли вообще шептаться, но не мог прекратить: — Этот вой. Он был таким громким.

— Ничего не понимаю, — пробормотала его мать, поглаживая его по волосам. — Что такое ты там услышал? Наверное, это стая бродячих собак.

— Собаки не воют так громко, — возразил Эйс.

— Опять выдумываешь? — не сдержался Лео. — Прекрати. Может, тебе лучше лечь спать?

Идея была заманчивой. Но в последний раз, когда Эйс послушался совета старшего брата и позволил дяде Джону себя увести, ему явилась женщина с сиреневой кожей. А потом всё пошло наперекосяк. Нет, он узнает, что это такое.

— Я немного подышу свежим воздухом, — сказал Эйс вопреки собственным словам о том, что на улице что-то происходит, и направился в входной двери. Он мог выйти и на задний двор. Или распахнут окно в своей комнате настежь. Но вой раздавался со стороны улицы. Может, это и не слишком разумно, но в последние дни Эйс не отличался разумом.

Он вышел на крыльцо и хотел закрыть дверь, но мать ему помешала. Выскользнув из дома вслед за ним, она, что-то очень тихо сказав Лео, закрыла дверь. Улыбнулась Эйсу, будто всё было в порядке, и посмотрела на улицу. Пустую, освещённую лишь бледно-жёлтым светом уличных фонарей. Асфальт поблескивал от растаявшего снега. Эйс всегда наслаждался запахом свежевыпавшего снега, но сейчас его едва не выворачивало на изнанку от одного взгляда на укрытые снегом кусты возле дорожки. Холода Эйс почти не чувствовал, но, быстро признав, что всё же может простудиться, выпалил:

— Давай посидим тут немного? — он не считал, что поступает правильно, но ему нужно было хотя бы несколько минут, чтобы во всём разобраться, и потому он продолжим: — С какао, как ты любишь.

— Тогда нам нужно его приготовить, — просияла женщина и уже потянулась к его локтю, чтобы увести его обратно в дом, но Эйс остановил её, протараторив:

— Погоди. Мне нужна всего минутка. Я… Я ещё не придумал, как извиниться перед Лео. Я захвачу куртку, обещаю, но я не хочу пока сталкиваться с ним и мямлить.

Он очень надеялся, что его дрогнувшая улыбка наведёт его мать на мысли о том, как он волнуется. И Эйс действительно волновался, но по многим причинам и одновременно, даже не пытаясь их разграничить.

— Полминуты, — наконец произнесла женщина, быстро оглядев его. — Полминуты — и за курткой. Я пока приготовлю какао.

— Конечно, — Эйс согласно кивнул головой и вдруг вздрогнул.

Он чувствовал запах гнили, стремительно подбирающийся к ним.

Лео или отец ни за что не оставили бы его одного на крыльце в таком состоянии. Но его мать, нежно потрепав его по щеке, сказала, чтобы он никуда не сбегал. Эйс заверил, что не сбежит. Он действительно не собирался сбегать. Ему пока некуда бежать.

— Скоро вернусь, — с улыбкой сказала мать. — А ты пока подумай, как извиниться перед Лео. И не забудь про куртку!

— Хорошо. — Он проследил, как она открыла дверь и ступила внутрь дома, когда вновь позвал её: — Мама.

— Да?

— Спасибо, что терпишь меня таким, — он ссутулил плечи и носком провёл линию на крыльце. — Я правда хочу, чтобы всё было, как раньше. Обещаю, я всё исправлю.

— Я тебе верю. И в тебя — тоже.

— Прости меня.

Она улыбнулась так, будто знает какую-то тайну, кивнула и, подмигнув ему, скрылась в доме. Эйс быстро захлопнул дверь и прислонился к ней спиной. Запах гнили стал невыносимым.

Он увидел первое чудовище на другой стороне улицы, замершего у дорожки возле двухэтажного дома, где жила пожилая пара, которую Сандерсоны хорошо знали. Чудовище припало к земле, словно готовилось к прыжку. Эйс нервно сглотнул.

С чего он решил, что должен узнавать, что это был за вой? Откуда в нём эта уверенность? Он всего лишь двенадцатилетний мальчишка, с чего-то решивший, что у него есть старшая сестра. С чего он это взял?

У него правда есть сестра?

«Нет, — подумал он. — У меня нет сестры».

«Есть, — возразил внутренний голос. — Будь готов принять».

«Что?» — не понял Эйс.

«Силу».

Чудовищ становилось всё больше. Они смотрели на него с другой стороны улицы, крыш домов, из-за деревьев и машин. Одни были похожи на худющих собак с длинными мордами и такими же длинными лапами. Другие напоминали волков-переростков, с мощными телами и густой шерстью, испачканной в чём-то. В бледном свете уличных фонарей блестели длинные чёрные когти чудовищ, которые они точили о землю. Эйс не знал, как такое возможно, но он отчётливо видел глаза чудовищ. Чёрные, без зрачков, без капли разума.

Затем Эйс увидел нескольких людей, приближающихся к дороге. Он не мог разобрать их очертаний, видел лишь, что они были одеты во всё тёмное и двигались как-то слишком синхронно, будто кто-то дёргал их за ниточки. Всего людей было пять.

Один из них, замерший у самого края дороги, поднял руку. Сердце Эйса успело пропустить удар. Он должен немедленно вернуться домой.

Но что ему делать дальше? Просить Лео звонить в полицию? Бежать на задний двор или ломиться к соседям?

Поднявший руку человек что-то выкрикнул, и чудовища бросились вперёд. Эйс с криком повернулся к двери и дёрнул её на себя, но та не поддалась.

От страха у него затряслось всё тело. Почему же он так хотел узнать, что за вой? Почему он не вернулся к себе в комнату? «Божечки, я идиот!»

Он забарабанил по двери, но не слышал собственных ударов. Будто дверь поглощала все звуки, не давая кому-либо услышать его. Эйс закричал и затряс дверь сильнее.

Совсем рядом щёлкнули зубы чудовища. Раздался лязг металла, после которого последовал жалобный вой. По телу Эйса пробежали мурашки.

Он осторожно повернулся, спиной вжался в дверь и закрыл рот рукой. Эйс не знал, на чьей стороне человек с мечом, стоящий перед ним, но видел, что стало с чудовищем, наткнувшимся на этот меч. Его тело валялось в одном месте, а голова — в другом. Проглядывающая сквозь тонкий слой снега трава стала мокрой и окрасилась чем-то тёмным.

— Не мешай мне, — услышал он низкий голос человека перед собой. Он слегка повернул голову к Эйсу, и его тёмно-серые глаза сверкнули. — Сиди здесь.

Блеснул меч, покрытый тёмной жидкостью. Человек взмахнул им и бросился в атаку. Чудовища падали один за другим. Они прыгали на него, следуя приказам замерших на другой стороне улицы людей, но не могли его достать. Незнакомец с мечом отсекал головы, лапы, вспарывал животы и резал их на части, из-за чего тёмная кровь брызгала во все стороны, точно из фонтана.

Однако их было больше. Они начинали брать его числом, когда послышался странный свист. В голову чудовища, прыгнувшего на человека с мечом, вонзилась стрела. Незнакомец отскочил в сторону от уже мёртвого противника и бросился дальше. Он стремительно пробирался к раздававшим команды людям, в то время как чудовища падали вокруг него, поражённые стрелами.