Рассказы о необычайном - Раби Нахман

Сокровища царя, которыми может воспользоваться только он, представляющие собой источник всех сокровищ мира, сохранились. Они находятся на высокой горе, но верного казначея, приставленного к ним, не видно. Там же и лук царского богатыря - в нем сила и мощь, хранимые в сокровищнице до дня расплаты. Но самого героя также не видно, и он не может воспользоваться своим оружием. Сам богатырь в роли избавителя тоже видит все эти признаки и приметы. Это дает ему силы идти своим путем, храня надежду достичь Избавления (но обычные люди не замечают и не находят даже таких косвенных свидетельств, и потому способны поддаться отчаянию.) В этом отношении только Бааль Тфила стоит выше богатыря. Он - праведник своего поколения, все открыто перед ним. Но сам он может привести к спасению только своим собственным путем: склоняя людей к добру в надежде на то, что Геула действительно придет. Семь волосков ребенка, различающихся каждый своим оттенком, - это семь откровений и семь качеств, которыми дозволено пользоваться богатырю в исполнении своей миссии.

Богатырь, Машиах сын Йосефа, живет в одиночестве и питается травами. Он не открывается, пока его не принуждает крайняя необходимость. Это напоминает сказанное о Геуле: Избавление придет в самые недобрые времена, после того, как иссякнет последняя надежда. Но когда герой все же отправляется в путь, он подчиняет себе всех богатырей и ведет их к единой цели. Эта цель возвращение царю его царства, и она воистину достойна богатырей.

Завоевание - лишь внешняя сторона происходящего. Ведь то, что действительно требуется, - это обратить людей к царю. И на этом пути преграды вырастают перед богатырями на каждом шагу, в каждой стране. Но труднее всего победить алчность сребролюбцев. Ибо всякую одержимость дано излечить, говорит от имени царя богатырь, кроме стяжательства. Эту страсть отличает от других ряд особенностей. Деньги сами по себе не представляют никакой ценности, они всего лишь средство обмена. Следовательно, не к деньгам стремятся люди, а к тому, что можно на них купить. Поскольку в обществе сребролюбцев покупается и продается абсолютно все, алчность здесь включает в себя все пороки. Ведь за деньги можно стать обладателем всего, к чему вожделеешь, - хоть целого мира. Поэтому стяжательство может послужить толчком для развития любого порока, а от следствия гораздо проще избавиться, чем от его причины.

Единственный способ помочь сребролюбцам заключен в мече богатыря. Этот меч - символ Б-жественного могущества, карающего разрушением и гибелью. Силу свою он черпает из источника, в котором увядают и сгорают все вожделения, ибо там нет иной реальности, кроме абсолютного добра (см. "Ликутей-Маhаран", 17, о том, что приход Машиаха связан с уничтожением алчности).

Бааль Тфила пришел к осознанию этого в начале своего пути праведника, пути, представляющего собой постоянное духовное развитие. Его роль подобна миссии пророка Элияhу - сближение сердец, как сказано: "Вот Я посылаю вам Элияhу hа-Нави перед наступлением дня Г-спода, дня великого и страшного. И обратит он сердце отцов к сыновьям и сердце сыновей - к отцам их..." (Малахи, 3:23, 24).

Теперь Бааль Тфила возвращается к своим единомышленникам: праведникам, проводящим время в молитвах. Среди них он чувствует, что его одиночество, в сущности, никогда не было абсолютным. Праведники избирают его вождем и готовы идти за ним. Ранее уже говорилось, что этот момент напоминает обстоятельства принятия Бештом своего избранничества, как о том рассказано в книге "Шивхей-Бешт" ("Хвалы Бешту"). Сходство между Бааль Тфила и Бештом действительно велико, оно проявляется и в образе действий, и в характере Бааль Тфила, и, само собой, - в его судьбе.

И вот все готово к приходу Геулы. Внешние движущие силы Избавления держит в руке богатырь - это мощь, позволяющая привести все народы к признанию власти царя. А Бааль Тфила должен позаботиться о том, чтобы люди внутренне были готовы принять Геулу. И он добивается этого с помощью праведников, избравших его вождем.

Чтобы проблема сребролюбцев разрешилась, они должны, подобно другим, избрать себе вождя из числа приближенных царя, ибо хотя бы начало исправления должно прийти не извне, а изнутри: им следует самим поднять себя, создав условия для Избавления. Сребролюбцы встречают царского казначея, в чьих руках все достояние царя - иными словами, все возможности, содержащиеся во всех капиталах и богатствах мира. Казначей бережет "богатство и славу" царя до нужного момента. А поскольку богатство, отданное в его руки, - источник всякого богатства, он стоит выше всех богачей, которые видят в нем образец совершенства, "божество из божеств". Сребролюбцы уверены, что теперь все их проблемы решены. Заблуждение их, как уже говорилось, проистекает от неспособности понять, что богатырь не ценит богатство и не считается с ним, и потому оно бессильно против него. Подобное непонимание легко объяснимо: ведь если богачи признают, что существуют ценности, не имеющие денежного эквивалента, вся их вера рассыплется в прах. Сребролюбцы избирают царского казначея своим вождем. Они готовы повиноваться ему и следовать за ним.

Государство сребролюбцев находится по соседству со страной богатыря, и эта близость становится причиной его встречи с казначеем. Ясно, что каждая встреча царских приближенных шаг на пути возвращения миру изначальной целостности и совершенства, это и есть собирание искр, рассеянных и упавших в разных местах. Собирание этих искр заново означает начало поиска пути, ведущего к царю. Весьма характерно, что казначей побывал всюду, кроме тех мест, где были богатырь и Бааль Тфила. И эта закономерность сохраняется в дальнейшем: каждый из приближенных царя побывал везде, кроме мест, где бывали нашедшие его. Если бы казначей повидал все места, он был бы способен стать первым в Избавлении. Лицезрение мест и обретение друг друга - два последовательных этапа. Бааль Тфила, повидавший все места, - внутренняя сущность Геулы. Богатырь, повидавший меньше, - внешний облик Геулы. Казначей, видевший еще меньше, нуждается в том, чтобы Бааль Тфила и богатырь нашли его. Сам он не может их найти, ибо не видел ни того, ни другого. Духовный уровень Бааль Тфила и богатыря выше, совершеннее, чем уровень казначея.

Понятно, что, став вождем сребролюбцев, казначей продолжает проповедовать им, указывая на их ошибку. Его увещевания производят больший эффект, чем слова Бааль Тфила, ведь казначей пришел к ним не извне, его путь не был с самого начала чужд сребролюбцам. Царский казначей для них верховное божество богатства, и они гораздо больше склонны поверить ему, чем Бааль Тфила. Сребролюбцы внимательно выслушивают своего вождя, что, однако, еще не означает их согласия с ним. Эти люди готовы слушать, но не готовы измениться. В конце концов они даже соглашаются пересмотреть свои взгляды при условии, что им будет предъявлено доказательство, способное переубедить их. Это означает, что, хотя они и потеряли уверенность в своей правоте, психологическая инерция пока слишком сильна и не поддается доводам рассудка. И потому, пока им не будут предъявлены неоспоримые доказательства, сребролюбцы предпочитают оставаться при своем прежнем мнении.

Казначей, Бааль Тфила и богатырь отправляются в путь, чтобы отыскать источник силы меча, а может быть - кто знает? - найти и самого царя. Праведникам предписано молиться о том, чтобы были найдены царь и его приближенные Бааль Тфила сам неустанно молился об этом и заповедал усиленно молиться своим людям. Эта молитва - о собирании добра, о Геуле. Сейчас, в начале Избавления, особенно важно, чтобы все молились о скорейшем отыскании изгнанных, это необходимо ради приближения Геулы.

Первым они встречают царского мудреца. Первым - потому что заблуждение мудрости - самое неглубокое из заблуждений, особенно в сравнении с алчностью, от которой так трудно избавиться. Мудрец избран вождем за свою выдающуюся мудрость. Признавая, что царский приближенный обладает большей мудростью, чем любой из них, мудрецы тем самым делают первый шаг к признанию власти царя. С этого шага начинается путь исправления, на который они ступили.

Мудрец хранит волшебную руку, принадлежащую царю, на ладони которой написано все. Тем не менее в пору изгнания и порабощения он не считает себя достойным заглядывать в нее и владеть ее тайнами. С ним лишь копия руки, и ею он пользуется. Эта аллегория говорит о том, что происходит с Торой в изгнании. Лишь самые выдающиеся мудрецы способны понимать ее тайны. Понятно, что таких людей немного. Но и они не применяют свои знания в жизни, ибо право пользоваться силой царской руки принадлежит царю, а не простому человеку. Однако в их руках копия небесной Торы - и ею пользуются все люди.

Хотя мудрецу поначалу не удается исправить жителей своей страны, само его присутствие приближает их к исправлению и готовит к получению того, что для этого нужно. Впрочем, не в мудрецах главная проблема. "Грех" мудрости даже если она чужда Торе и отрицает заповеди, - отнюдь не самый неисправимый среди грехов. Поддаются исправлению и другие заблуждения. Настоящую проблему создает лишь алчность, ненасытная страсть к деньгам. Этот порок дано исправить лишь угрозой меча, угрозой гибели. И потому исцеление от него приходит последним.