Динка. Динка прощается с детством (сборник) - Валентина Осеева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глава 12
Объяснение
Динка заводит сестру в дальний уголок сада и быстрым шепотом рассказывает ей о том, что случилось в палатке. Про Алину она молчит. «Знает один – знает один, знают два – знают двадцать два», – всегда говорит дедушка Никич, и Динка помнит его слова. Да ей сейчас и не до Алины.
– Катя плакала, ой как плакала!
Мышка, потрясенная неожиданной новостью, цепляется за соломинку:
– Динка! Может, ты все это придумала? Скажи! Я не буду сердиться, но у меня сердце разрывается!
– Ничего я не придумала! Говорю тебе: сейчас приедет жених! – сердится Динка.
– Так пойдем за калитку! Может, он уже идет! – волнуется Мышка.
Динка, волоча за собой длинную веревку, бежит вперед; Мышка – за ней… Калитка хлопает, и Катя, выглянув из своей комнаты, испуганно кричит:
– Алина! Кто-то идет…
Алина хватает со стола мамино письмо и мчится по дорожке.
– Что вы бегаете? – набрасывается она на сестер. – Играйте где-нибудь в другом месте!
– Мы сейчас уйдем! – говорит Мышка.
Алина, выглянув на дорогу, возвращается.
– Там никого нет. Это дети, – говорит она тетке. Катя вздыхает и молча удаляется в свою комнату. «Вот еще несчастье! – расстроенно думает она. – Сиди и жди как дурочка… И о чем говорить? Нет, я запрусь, пусть Алина его принимает!»
Алина чувствует волнение тетки и, заложив руки за спину, деловито прохаживается по дорожке, держа наготове мамино письмо.
– А сколько времени? – спрашивает она высунувшуюся в окно Катю.
– Уже десять, – упавшим голосом отвечает Катя.
– Смотри, уже десять… – шепчет сестре Динка. – Пойдем сядем у дороги, подальше от дома. Там все видно!
Мышка растерянно оглядывается по сторонам и следует за Динкой.
Усевшись на обочине дороги и зарывшись босыми ногами в теплую пыль, девочки зорко вглядываются в даль.
– А когда приезжают женихи, ты не знаешь? – спрашивает сестру Динка.
Мышка зябко поводит плечами.
– Я думаю… к обеду, – почему-то предполагает она и, морщась, как от зубной боли, просит: – Только ты не кричи сразу. Надо все-таки вежливо…
– Он вежливо – я вежливо, он драться – я драться, – выпятив губу, говорит Динка и, сложив вдвое смоченную в кадушке веревку, шлепает ею по траве. – Вот этим как дашь по спине, так всякий жених вверх тормашками опрокинется!.. Лучше любой палки!
– А какой он вообще, Катя не говорила? – со вздохом спрашивает Мышка. Она так подавлена всем случившимся и той неизвестной ролью, в которой ей сейчас придется выступать, что бледное личико ее совсем поникло, а серые глазки смотрят испуганно.
Но испуг сестры только прибавляет Динке воинственный жар, и фантазия ее разыгрывается.
– Какой жених? – широко раскрывая глаза, переспрашивает она и, смешивая вместе все впечатления вчерашнего дня, шепотом описывает: – У него борода, как веник. И зубы длинные, желтые, а на шее такой бугор, а голова просто череп… И кулачищи! А из носа все время идет дым…
– Ой, что ж это! – боязливо подбирая под себя ноги, шепчет Мышка. – И такой жених хочет жениться на нашей Кате?! Ну нет! – В глазах ее, против ожидания сестры, вдруг появляется отчаянная решимость, и тоненький носик взлетает вверх. – Чтоб никакой ноги его даже не было! Я прямо ему скажу: «Сейчас же уходите! Мы Катю не отдадим!»
На повороте появляется какая-то фигура, и девочки замолкают. Фигура приближается, и за деревьями уже виден высокий человек в белой рубашке с отложным воротником и в серых брюках. Он идет медленно, вдыхая полной грудью свежий запах леса и обмахивая шляпой круглое вспотевшее лицо. Мягкие черешневые глаза его еще издали замечают девочек и, щурясь от солнца, приветливо улыбаются…
– Смотри! Сахарная Голова! – радуется Мышка. – Бежим к нему навстречу!
Но Динка хватает сестру за руку. Быстрая мысль мелькает у нее в голове.
– Подожди… Может, это он – жених? Мы же не знаем! – возбужденно шепчет она.
– Ну, если он, так это хорошо! Тогда Катя не будет плакать! – порываясь вперед, говорит Мышка.
– Молчи, глупая! Катя все равно заплачет, потому что она любит Костю… Но, может быть, это не он? – сомневается Динка.
– Конечно, не он! – убеждает Мышка. – Ты же говорила: желтые зубы и дым из носа…
– Мало ли, что я говорила… – бормочет Динка, озабоченно морща лоб.
– Эй, вы! Босоножки! Что вы тут делаете? – кричит неожиданный гость и, подойдя к девочкам, протягивает им обе руки. – Здравствуйте, лисички-сестрички!
– Здравствуйте, Виктор Николаевич! – смущенно и радостно здоровается Мышка.
Но Динка быстро вырывает свою руку и, подозрительно оглядывая гостя, серьезно спрашивает:
– Это не вы называетесь «жених»?
– Так нельзя спрашивать, – тихонько толкая сестру, смущается Мышка.
Но Виктор Николаевич громко смеется.
– А ты что-то пронюхала уже? – весело шутит он.
Динка быстро выталкивает вперед сестру.
– Вы приехали к Кате? – сильно краснея и волнуясь, спрашивает Мышка.
– Да! И к вам!.. А что, Катя здорова? – тревожится вдруг Виктор Николаевич.
– Да, она здорова. Мы тоже здоровы. Но если вы Катин жених, то мы не пустим вас в дом, – решительно выступает Динка.
– Вы не пустите меня в дом? За что же такая немилость? – удивляется гость, глядя на обеих девочек.
– Виктор Николаевич… Сахарная Голова… то есть наоборот… – совершенно запутавшись от смущения, шепчет Мышка.
– Ха-ха-ха! – громко хохочет Виктор Николаевич. – Это кто же окрестил меня так? Ах вы, насмешницы!
– Я нечаянно… – бормочет Мышка. – Но вы не смейтесь, потому что нам нужно сказать вам одну тайну.
– Тайну? Так пойдемте домой, и там вы мне все расскажете! – добродушно предлагает Виктор Николаевич.
– Э, нет! Мы пойдем вот куда! Пойдем, пойдем! – хватая Виктора Николаевича за руку и увлекая его за собой, говорит Динка.
Мышка идет сзади. Она совершенно не уверена, что Сахарная Голова – тот самый жених, о котором говорила Динка. Мышке очень страшно обидеть взрослого человека, приехавшего к ним в гости. Динка всегда может наделать глупостей… Ну куда она тащит его?
– Динка! Надо же раньше узнать хорошенько… – шепчет Мышка, забегая вперед.
– Подождите! Куда это вы меня тащите? Здесь уже глухой лес… Взяли меня в плен и тащат, как связанного медведя! Ну, выкладывайте ваши тайны! – усаживаясь на пень, говорит Виктор Николаевич.
Но девочки нерешительно переглядываются, и Мышка, набравшись храбрости, поясняет:
– Если вы правда Катин жених, то мы вам скажем, а если нет, то вы идите, а мы будем еще ждать.
– Хорошо, я вам сознаюсь. Я и правда Катин жених, только, чур, пока никому не говорить! – лукаво грозит он пальцем.
– Мы не будем говорить, потому что вы больше не жених… Катя вчера из-за вас плакала… Они с Костей хочут друг на друге жениться. Они даже подрались, наверное, потому что Костя сказал, что Катя нанесла ему удар… – бойко рассказывает Динка.
– Что ты врешь! Катя никогда не дерется, – быстро перебивает ее сестра.
– Подождите, девочки… – медленно говорит Виктор Николаевич, проводя рукой по лбу. – Я хочу знать, откуда ты все это знаешь? – спрашивает он Динку.
– Я сидела за палаткой, а они говорили…
– Динка нечаянно подслушала, – краснея, вставляет Мышка.
– Я не подслушивала, я просто услышала, потому что Костя сразу закричал: «Зачем ты это сделала?» А Катя говорит: «Мне жалко Марину и ее детей…» И сразу начала плакать, а Костя ушел…
Мышка толкает сестру и, указывая глазами на Виктора Николаевича, трясет головой. Динка замолкает. В лесу становится тихо-тихо. Только какая-то птичка, весело перепархивая с ветки на ветку, шуршит листьями. Взрослый человек изо всех сил старается справиться со своим горем… Он поднимает с земли тоненькую веточку и, медленно обламывая ее, для чего-то складывает на коленях короткие, как спички, обломыши… Здоровый загар его щек бледнеет, и прикушенная нижняя губа нервно вздрагивает. Мышка пытается поймать его отсутствующий, уходящий куда-то вдаль взгляд… Ей кажется, что мягкие черешневые глаза полны слез…
– Хорошо, девочки, спасибо… – говорит Виктор Николаевич. – Я сейчас уеду… – Он поднимает на Динку глаза и, пытаясь улыбнуться, тихо добавляет: – Я больше не жених, ты не беспокойся…
Динка ежится и, не зная, что сказать, опускает голову.
– Я сейчас уеду, – повторяет Виктор Николаевич и, достав из кармана блокнот, вырывает из него листок.
Мышка широко раскрытыми испуганными глазами следит, как Виктор Николаевич встает, подходит к дереву и, приложив к стволу свой блокнот, медленно пишет на листке какие-то слова…
Перед Мышкой вдруг, как страшное видение, возникает большой газетный лист с жирным черным заголовком «Происшествия». Она вспоминает короткие сообщения о самоубийцах, которые всегда оставляли записку: «Прошу никого в моей смерти не винить».
Изнемогая от жалости и тревоги, она дрожащими губами прижимается к Динкиному уху и прерывающимся голосом сообщает ей свою догадку. Динка смотрит на брошенную в траве веревку, на сестру, на Виктора Николаевича, который, задумавшись, что-то пишет, зачеркивает, отрывает новый листок и снова пишет. Потом, медленно складывая его, поворачивается к девочкам.
