В погоне за ним (ЛП) - Мэйсен Кэт T.

Мои руки крепко сжимают руль, когда я завожу двигатель, рев громко разносится вокруг нас.

— Ты ожидаешь, что я прощу тебя? — я злорадно смеюсь.

— Как я могу ожидать, что ты простишь меня, когда я не могу простить даже себя?

Я не реагирую мгновенно. Какого хрена ему от меня надо? Сначала он делает предложение моей жене. Потом он преследует ее, подвергая опасности, а теперь хочет прощения, чтобы украсть моего племянника и промыть мозги моей сестре?

Слова Адрианы звучат в моей голове. «Мы все совершаем ошибки, Лекс. Мы все виновны в совершении непростительных поступков».

Да, но список «непростительных ошибок» Джулиана слишком длинный в моих глазах. Он не получит от меня извинений, но я не настолько бесцеремонен. Я понимаю, что он побывал в аду. Это ничего не оправдывает, и в какой-то степени я понимаю, как легко жизнь может развалиться вокруг тебя. Девять долбаных лет жизни в аду было достаточно, чтобы я проявил хоть немного сострадания.

— Я был там. Когда ты просыпаешься и понимаешь, что каждое решение, которое ты принял в своей жизни, было одной большой ошибкой, и ты сломал единственного человека, который был твоей причиной жить, ты бежишь ко всему, что может заглушить эту гребаную боль. Я провел шесть месяцев своей жизни, нюхая это дерьмо и принимая все остальное, что попадалось под руку. Иногда по ночам я не понимал, где я, кто рядом со мной и какие наркотики мне вкололи.

— Значит, ты знаешь.

— Я знаю. Никто больше этого не знает. Они видели только бизнесмена Лекса, ведомого властью и деньгами. Они не знали, что каждую ночь меня окружали дилеры. Они навязывали мне своих шлюх и наркотики, как будто это была большая гребаная игра. Я не горжусь этой частью своей жизни, и как только я снова увидел Шарлотту, я понял, что ты не встанешь у меня на пути.

— Дело сделано, но, чтобы ты знал, я люблю твою сестру, и, как ты и сказал, ты не встанешь у меня на пути.

Я чертов лицемер и отказываюсь признать это открыто, поэтому мои губы остаются плотно сжатыми, пока мы продолжаем ехать к мотелю.

Наступила ночь, и только несколько огней мерцают на вывеске мотеля. Я паркую машину на почти безлюдной стоянке, и мы оба направляемся к стойке регистрации. Тучный зануда, сидящий на своей жирной заднице за стойкой, даже не повернулся в нашу сторону, когда раздался звук звонка. Одетый в засаленную женскую кофту и шорты, он повернулся в нашу сторону, когда Джулиан прочистил горло. Я протягиваю ему фотографию Энди и спрашиваю, не видел ли он его. Он тупо смотрит на фотографию и качает головой.

— Ты уверен? — Джулиан сохраняет спокойствие, не показывая никаких признаков разочарования.

Мужчина снова качает головой. Я достаю бумажник и бросаю ему пачку денег. Я даже не пересчитываю ее, и он, кажется, доволен, но не дает никакой дальнейшей информации, вместо этого забирая деньги и засовывая их в карман.

Я теряю самообладание и готов наброситься, но Джулиан прижимает руку к моей груди, сдерживая меня.

— Мне жаль, что ты не смог нам помочь.

Какого черта этот ублюдок делает!

Я выхожу за ним на улицу, и мы возвращаемся к машине: — И что теперь, а? Твой чертов дилер нас надул.

— Ну, скажи мне, что ты имел в виду, Эдвардс? Ждать, пока копы все сделают?

— Я не знаю. Я бы справился лучше тебя, — сплюнул я в ответ.

— Да, но пока что ты только и делаешь, что жалуешься, — он движется ко мне, глаза расширены и полны ярости.

— Отвали, блядь. Клянусь, Бейкер, даже не думай об этом, — прорычал я.

Он хватает меня за рубашку кулаками, и я с быстрыми рефлексами собираюсь нанести удар, когда его лицо меняется, и он отпускает меня, застыв на месте и пристально глядя на бетон. Он начинает уходить, но я снова дергаю его за плечо. Он пожимает плечами и опускается на колени на обочину, чтобы подобрать игрушечную машинку.

— Это принадлежит Энди, — говорит он.

— Это может быть машина любого ребенка.

— Нет, окна были закрашены черным маркером. Энди так делает со всеми своими машинами. Я до сих пор помню, когда я спросил его об этом, он сказал: — У дяди Лекса черные окна, и я хочу быть таким же, как он.

Энди так сказал? Я рухнул на землю, потерпев поражение, когда огромность этой ситуации поглотила меня. Я не могу дышать, не говоря уже о том, чтобы думать, что делать дальше.

Джулиан продолжает стоять, возвышаясь надо мной, пока я сижу на бордюре.

— Он здесь, — Джулиан предлагает нам сесть в машину, чтобы мы могли поговорить наедине, — Нам нужно придумать план.

— Ну, жирный хрен на ресепшене не дает ответов за наличные.

— Тогда мы будем ждать.

Мы сидим в тишине и ждем, наблюдая за всеми номерами мотеля в надежде увидеть Энди. Я коротко звоню Шарлотте, давая ей знать, где мы и что происходит. Она не задает слишком много вопросов, доверяя нашему пониманию ситуации.

— Адриана спит. Я подсыпал ей в кофе таблетку, которую твоя мама дала мне из рецептов твоего отца. Но это ненадолго. Пожалуйста, будь осторожен, — умоляет она, — И я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю, — шепчу я в динамик.

Я кладу трубку и говорю Джулиану, что Адриана спит. Во время разговора открывается дверь мотеля. Из номера мотеля выходит мужчина, одетый в велюровый спортивный костюм карамельного цвета, с банкой пива. Грязный подонок подходит к торговому автомату и нервно оглядывается по сторонам. Это тот же самый человек, что и на видео, родинка вопиюще очевидна, как отмечает Джулиан. Он возвращается в комнату и закрывает за собой дверь.

Мы с Джулианом переглядываемся и выходим из машины, тихо направляясь к комнате. Я прикладываю ухо к двери и слышу звуки телевизора. На счет «три» мы прислоняемся к двери, затем с силой открываем ее и врываемся в комнату. Мужчина в панике бежит в ванную и спотыкается о чемодан, стоящий посреди пола.

Джулиан следует за ним, хватает его за куртку и прижимает к стене, крича о помощи.

— Скажи нам, где Энди, или можешь поцеловать эту жизнь на прощание, — ворчит Джулиан.

— Я не… я не знаю, — заикается он, трясясь всем телом, пытаясь освободиться от хватки Джулиана.

Я наклоняюсь к нему и кладу руку ему под шею, пока Джулиан прижимает его к стене. Моя хватка крепкая, и удушье кажется неизбежным.

— Расскажи нам сейчас, — выплевываю я ему прямо в лицо.

Он кашляет, почти посинев лицом: — В следующем городе. Их здесь нет… Клянусь!

Джулиан валит его на пол, и его тело шлепается на грязную плитку. Я уже собираюсь пнуть его по ребрам, когда Джулиан опережает меня: мужчина скрючивается и начинает кашлять кровью.

Так ему и надо, кусок никчемного дерьма!

Он переводит дыхание, чтобы объяснить, что это была не его идея, что Мэри Джин отчаянно хотела забрать Энди. Он согласился на этот план только потому, что она заплатила ему пять тысяч долларов.

Пять тысяч долларов Адрианы.

Джулиан снимает свой ремень и обматывает его вокруг запястья мужчины. Я выталкиваю его из комнаты и запихиваю мерзавца на заднее сиденье, предупреждая его, что если мы не найдем Энди, то бросим его в пустыне, чтобы стервятники питались им.

До следующего города всего тридцать минут, но я проезжаю его за пятнадцать, ведя машину с рекордной скоростью. Сонный мотель появляется из-за холма, и мы въезжаем на подъездную дорожку, гравий бьет по шинам, когда я бью ногой по тормозам. На этот раз на стойке регистрации работает пожилая женщина. Она сгорбилась, когда подошла к стойке, подняла голову, чтобы посмотреть на фотографию Энди, которую держит Джулиан. Сначала она неохотно, но потом кивает. Мы умоляем ее дать информацию, и я протягиваю ей еще одну пачку денег. Она отказывается, подталкивает ее обратно ко мне и что-то пишет на листке бумаги. Номер: комната тринадцать. Я любезно улыбаюсь, и мы выбегаем за дверь в поисках тринадцатой комнаты.

Она находится в самом дальнем углу, и как только мы оказываемся там, я на долю секунды закрываю глаза и молюсь небесам, чтобы Энди был жив и невредим. Мы повторяем наши действия, врываясь в дверь всем телом. В комнате царит тишина, и сразу же мое внимание привлекает Энди, лежащий на кровати, свернувшись в клубок. Я бросаюсь к нему и проверяю его дыхание. Он спит.