Луна мятежников - Дэвид Вебер

Если бы они действительно играли на деньги, то он был бы уже миллиардером, даже без того нечестно нажитого состояния, которое ему пришлось списать по требованию Гора, до которого дошло, что Колин безбожно жульничает. Он широко улыбнулся, и Джилтани фыркнула, но уже без былой горечи.

Она все еще чувствовала себя неуютно рядом с ним, или притворялась. Колин был благодарен Гектору. Полковник положил конец вражде между ними, хотя сам не очень-то в это верил. Каждый раз, когда во время разбора полетов Джилтани обращалась к нему по имени, Колин замечал быстрый недоверчивый взгляд МакМахана. Колин и сам боялся, что спустя время, когда пройдет эйфория победы, к ней снова вернется прежняя холодная враждебность. Да, Джилтани все еще недолюбливает его. Однако было видно, что она преодолевает свою неприязнь, как будто признав (по крайней мере умом), что Колин не виноват в том, что стал тем, кем стал. Ее присутствие за карточным столиком служило этому доказательством.

Колину хотелось, чтобы их отношения можно было бы изменить каким-нибудь иным способом, помягче, но полковник остался доволен тем, как все вышло. Чтобы назначить их в один летный экипаж у военачальника нашлось достаточно аргументов, но чтобы действительно отправить их вдвоем на задание было необходимо мужество, можно даже сказать – безрассудная смелость.

– Беру две, – объявил Гор, и Колин метнул к нему через стол карты.

– Танни? – вежливо осведомился он, подняв бровь. Она надула губы:

– Довольно мне сейчас.

– Гм. – Колин задумчиво изучил свои карты, а затем вынул одну. – Ставки?

– Сто, – сказал Гор, а Джилтани ответила.

– Отвечаю, – важно ответил Колин, – и поднимаю на пять сотен.

Гор метнул на него сердитый взгляд.

– Не на этот раз, ты, юный прохвост! – прорычал он. – Отвечаю и поднимаю еще на сотню!

– Отец, ты обезумел, – вмешалась Джилтани, бросив карты. – Почто выкидывать деньги?

– Тебе не следует так разговаривать с отцом, Танни, – обиженно сказал Гор, и Колин сдержал еще одну улыбку.

– Отвечаю и поднимаю ставку еще на пять сотен, – пробормотал он, и Гор опять взглянул на него.

– Черт побери, я же следил за сдачей! Не можешь же ты… – Старый имперец пододвинул к центру стола горку фишек.

– Отвечаю, – мрачно сказал он. – Посмотрим, как ты сможешь побить это!

Гор открыл свои карты – четыре валета и туз – и сердито посмотрел на Колина.

– Гор, Гор! – вздохнул Колин.

Он печально покачал головой и выложил одну за другой свои карты, начав с двойки треф и заканчивая шестеркой.

– Не может быть! – Гор в шоке уставился на стол. – Флэш-стрит?!

– Сие предрешено, отец, – произнесла Джилтани, и в ее глазах мелькнула озорная искорка. – Воистину, сколь странно, как мудрец, тебе подобный, так жаждет бедным стать.

– О, заткнись! – ответил Гор, стараясь не рассмеяться.

Он собрал карты и взглянул на Колина.

– В следующий раз сдавать буду я!

– Черт бы их всех побрал! Прах их всех подери!

Человек, который когда-то был капитан-инженером Флота Империума Ану, вскочил на ноги и со всего размаху ударил кулаком по столу так, что толстая столешница треснула. Мгновение он смотрел на трещину, затем схватил стол и запустил его со всей силы в стальную переборку каюты. Раздался противный, резкий звук, и сломанный стол осыпался на пол. Ану посмотрел на обломки, тяжело дыша, затем отвернулся, сжав кулаки.

– И ты, Ганхар! Какой же ты, к черту, «аналитик разведслужбы»! Что ты можешь сказать в свое оправдание?!

Ганхар чувствовал, как у него на лбу выступает пот, но не осмеливался вытереть его. Взгляд его был прикован к груди Ану. Он не смел не смотреть на него, однако глядеть ему в глаза в такие моменты было опасно. Вот уже более века Ганхар был помощником Киринал по проведению операций во внешнем мире и недавно получил назначение на ее место, но он никогда не видел Ану в таком бешенстве и теперь проклинал Киринал за то, что та позволила себя убить. Если бы она была все еще жива, то он смог бы перевести стрелки на нее.

– Ничто не предвещало подобного налета, шеф, – ответил Ганхар, втайне надеясь, что его голос звучит уверенно.

Он хотел было добавить, что Ану сам просматривал и одобрял все его прогнозы и оценки, но благоразумие удержало язык за зубами. За столько лет Ану совсем перестал владеть собой. Напоминать ему о его собственных ошибках в данный момент было строго противопоказано.

– «Ничего не предвещало»! – пронзительным фальцетом передразнил его Ану.

Он прорычал еще что-то себе под нос, а затем резко вдохнул. Его припадок ярости исчез так же внезапно, как и возник. Ану поднял свой стул и спокойно уселся. Когда он снова заговорил, его голос звучал почти нормально.

– Хорошо. Ты облажался, но, возможно, в этом не только твоя вина, – вымолвил он, и Ганхар внутренне расслабился.

– Но они нанесли нам серьезный удар, – продолжал главарь мятежников, и в его голосе снова зазвучали опасные нотки. – И я, признаюсь, также не предполагал, что они осмелятся на подобную выходку. Они за это поплатятся, дьявол их всех дери!

Взгляды всех присутствующих обратились к голографической карте, висящей над местом, которое когда-то занимал стол. Карта была усеяна светящимися красными огоньками, которые совсем недавно были зелеными.

– Куэрнавака, Фен-Янг и Жерлочовка за одну ночь! – фыркнул Ану. – Оборудование и оружие не так важны, как то, какие потери они нанесли твоим дегенератам, и, к тому же, мы потеряли восемьдесят имперцев. Восемьдесят! За последний месяц! Это составляет более десяти процентов от нашего общего числа!

Его подчиненные сидели молча. Они умели считать не хуже Ану, и потери ужасали их не меньше, чем его. В течение пяти тысячелетий их враги не наносили им такого ущерба, однако еще хуже было то, что их собственная самоуверенность позволила их врагам нанести удар. Южане знали, что их противники стареют, что время работает против них. Им никогда не приходила в голову мысль, что после стольких лет северяне способны открыто напасть на них.

Хуже всего было то, как их атаковали. Открытое применение имперского оружия сильно пошатнуло их уверенность в себе и могло запросто привести к катастрофе. Кажется никто из дегенератов не понял, что произошло, но они знали, что это нечто не поддающееся объяснению. Проникновение южан в наиболее важные правительства, особенно стран Азиатского Альянса, было настолько глубоким, что позволяло предотвращать опрометчивые военные действия против союзников-землян. Однако на Западе контроль был намного слабее, и очевидный, намеренный риск противника подействовал на всех весьма отрезвляюще.