Вторая родина - Жюль Верн

Несмотря на трудности восхождения, горовосходителям удалось без особых осложнений преодолеть половину пути. Три-четыре раза они все же задели несколько крупных камней, которые, увлекая за собой другие неустойчивые глыбы, полетели вниз. Ударившись о скалистый склон и отскочив от него, камни продолжали с огромной скоростью нестись вниз, до самого леса, и производимый этим камнепадом оглушительный шум отражался в горах многоголосым эхо.

В воздухе парили редкие птицы, единственные представители животного мира суровой зоны горного хребта. Это были совсем не те веселые пташки, которые оживляют своим щебетом лесную чашу у подножия гор. Несколько пар пернатых гигантов с огромным размахом крыльев проносились над вершиной, медленно разрезая воздух, и, казалось, с удивлением поглядывали на людей, впервые появившихся на этих угрюмых высотах. Какое искушение для Жака! Как хотелось ему поразить метким выстрелом одного из коршунов вида «умбу» или великана кондора![121] Не раз молодой охотник хватался за ружье, но Уолстон каждый раз останавливал его вопросом:

— Для чего?

— Как для чего… ведь я… — пытался объяснить Жак, но, так и не находя слов, с досадой оставлял ружье в покое и продолжал карабкаться по скалам еще быстрее.

Так люди пощадили жизнь великолепного малабарского орла.[122] Впрочем, чем напрасно убивать, не лучше ли захватить его живым и приручить, чтобы он заменил верного спутника Фрица, павшего в борьбе с тигром во время поисков Дымящейся горы.

Чем ближе вершина, тем отвеснее становился склон — настоящая сахарная голова. Уолстон стал уже сомневаться, достаточной ли будет площадка на вершине, чтобы поместиться всем троим. Продвигаться становилось все труднее, и теперь приходилось поддерживать друг друга: Жак протягивал руку Эрнсту, тот — Уолстону. Попытка обойти конус ни к чему бы не привела. Наиболее доступным оказался северный склон.

Наконец, к двум часам дня, вершина была достигнута, и первым на ней оказался, разумеется, Жак. Оттуда сразу же раздался его звонкий взволнованный возглас, и, несомненно, голос человека прозвучал на этой высоте впервые:

— Остров… Это действительно остров!

Еще мгновение — и Эрнст, а за ним Уолстон, сделав последние усилия, уже стояли рядом с Жаком, еле помещаясь на маленькой площадке в два квадратных туаза и не в силах произнести ни слова.

В том, что Новая Швейцария — остров, ее обитатели не сомневались, особенно после прибытия «Ликорна». Но только теперь, с этой высоты, стали видны ее истинные размеры, ландшафт и очертания.

Остров суживался к югу и оказался растянутым с востока на запад, а северные границы, опоясанные голубоватой каймой, с трудом просматривались даже отсюда. Всю землю заливали яркие лучи тропического солнца, находившегося в это время почти в зените.

Эрнст сразу же отметил, что горы не занимают центральную часть острова. Наиболее высокие в южной части, они тянутся с довольно правильным закруглением в западном и восточном направлениях.

С высоты почти в 1500 футов над уровнем океана глаз охватывал пространство до горизонта примерно в 17–18 лье. Но это вовсе не значит, что Новая Швейцария занимает именно такую площадь.

На вопрос Уолстона Эрнст ответил так:

— По моей оценке, наш остров насчитывает шестьдесят — семьдесят лье в окружности. Площадь значительная, она превышает по размерам швейцарский кантон Люцерн.[123]

— А какова, по-твоему, площадь этой земли?

— Насколько можно судить по видимым очертаниям, а также учитывая овальную форму западного и восточного побережья, площадь острова примерно четыреста квадратных лье, то есть он вполовину меньше Сицилии.

— Э-э, — протянул Жак, — сколько островов на свете, маленьких по размеру, но тем не менее играющих громадную роль в мире…

— Очень справедливо, — согласился Эрнст. — Если не ошибаюсь, именно один из таких островов, расположенный в Средиземном море, небольшой по площади: восемь лье в длину и четыре в ширину, имеет весьма важное значение для Великобритании.

— Какой же?

— Мальта.[124]

— О, Мальта! — воскликнул, сверкнув глазами, Уолстон, при этом имени в нем всколыхнулся весь его «британизм». — Так почему бы Новой Швейцарии не стать еще одной Мальтой в Индийском океане?

А Жак, напротив, предался грустным мыслям. Он сожалел, что старушка Швейцария не сможет сохранить этот остров за собой и основать здесь цветущую колонию!

Над путешественниками было светлое, безоблачное небо, воздух — чистый и прозрачный, без малейших следов влаги, а рельеф местности виделся с высоты во всех подробностях.

Так как на спуск требуется втрое меньше времени, чем на подъем, то в распоряжении покорителей вершины оставалось еще несколько часов, которые следовало использовать для более детального изучения расстилающейся внизу местности.

Эрнст вынул записную книжку и занес в нее новые контуры острова, протянувшегося приблизительно на 24 лье по 19-й параллели Южного полушария и на 19 лье по 114-му меридиану.

С высоты птичьего полета и расстояния в десять — двенадцать лье трое мужчин увидели довольно четкие очертания родного северного берега, заключенного между мысом Обманутой Надежды и мысом у Жемчужного залива.

— Мне не нужна никакая подзорная труба! — ликовал Жак. — Я хорошо вижу Землю обетованную и все побережье до бухты Спасения!

— В самом деле, — подтвердил Уолстон, — прекрасно виден и мыс Восточный, и даже залив Ликорн.

— К сожалению, — добавил Жак, — даже в превосходную подзорную трубу Эрнста нельзя рассмотреть ту часть побережья, что примыкает к Шакальему ручью.

— Скорее всего потому, — стал пояснять Эрнст, — что это место скрыто за горным барьером, проходящим по южной границе Земли обетованной. Вспомните, ведь из Скального дома и Соколиного Гнезда мы тоже не видели вот этого горного хребта, так же как и отсюда не видно наше жилище и все вполне логично… я полагаю…

— Да трижды логично! — с сомнением произнес Жак. — Но почему же мыс Обманутой Надежды мы отсюда отлично различаем?

— Значит, — ответил Эрнст, — и с мыса, и с Панорамного холма тоже видна вершина, где мы сейчас находимся. Просто мы никогда не вглядывались в даль внимательно, находясь там.

— Надо признать, — отметил Уолстон, — южную горную цепь мы заметили, только оказавшись на уровне Зеленой долины.

— Именно эти высоты, господин Уолстон, — уверенно подчеркнул Эрнст, — и скрывают от наших взглядов Скальный дом.

— И очень жаль, — сказал Жак, — если бы не это, то я смог бы увидеть отца, и мать, и госпожу Уолстон, и Анну… А если бы им пришла в голову мысль отправиться на Панорамный холм, то, держу пари, мы их всех хорошенько бы рассмотрели, в подзорную трубу, разумеется. Впрочем, они и без того все время думают о нас, считая часы и минуты, когда мы снова увидимся, и мысленно следуют за нами: вот наши путешественники уже у подножия горы, вот они поднимаются на ее вершину… Им в Скальном доме, конечно, не терпится узнать, каковы очертания острова, открывшиеся нам отсюда…