Загадка Рунного Посоха: Черный Камень. Амулет безумного бога. Меч зари. Загадка рунного посоха. - Майкл Муркок

Наступил полдень, и Хокмун начал гадать, что могло произойти с его другом. Он продремал еще час, и в нем зашевелилось беспокойство. Поднявшись, он оседлал свою лошадь.

Хокмун знал, что такому опытному лучнику, как Оладан, не могло понадобиться столько времени на преследование дикого барашка. И все же казалось, что вокруг не было никакой опасности. Вероятно, Оладан лег поспать часок-другой, прежде чем волочь тушу убитого барана. Даже если это единственное, что его задержало, ему все равно понадобится помощь, подумал Хокмун.

Он сел на коня и поехал по улицам к осыпавшейся наружной стене города, миновал ее и направился к холмам. Конь, казалось, почти восстановил свои силы, когда копыта его коснулись травы, и Хокмуну пришлось натянуть повод, направляя его к холмам легким галопом.

Перед ним появилось стадо диких овец, возглавляемое крупным вожаком, вероятно, тем самым, о котором говорил Оладан, но нигде не было видно никаких признаков зверочеловека.

— Оладан, — крикнул, озираясь по сторонам, Хокмун. — Оладан!

Но лишь приглушенное эхо ответило ему.

Хокмун нахмурился, перевел лошадь в галоп и поскакал на более высокий холм, надеясь с этого наблюдательного пункта разглядеть своего друга. Дикие овцы посыпались в стороны, когда конь понесся по пружинящей траве. Хокмун достиг вершины холма и, загородив рукой глаза от пылающего солнца, стал пристально осматривать окрестности. Нигде не было Оладана.

Он продолжал оглядываться, надеясь найти хоть какой-то след своего друга. Затем, когда он посмотрел на город, то заметил движение неподалеку от площади, где был источник. Обманули его глаза или он действительно увидел человека, что вошел в тень улицы, ведущей к восточной стороне площади? Не мог ли Оладан вернуться другой дорогой? А если так, почему он не ответил на зов Хокмуна?

Теперь в голове Хокмуна появилось покалывающее ощущение ужаса, он все еще не мог поверить, что город представляет угрозу.

Он пришпорил коня, направляя его с холма, и перепрыгнул через участок разрушенной стены.

Копыта коня глухо стучали по пыльным мостовым, когда Хокмун ехал к площади, громко выкрикивая имя Оладана. Но отвечало ему только эхо. На площади не было никаких признаков присутствия крохотного горца.

Хокмун нахмурился, теперь он был уверен, что он и Оладан не единственные обитатели города. И все же никаких следов жителей не видно.

Он снова развернул коня. В этот момент его слух уловил звук, идущий сверху. Он поднял голову, пытаясь разглядеть, что же это такое, но тут он узнал этот звук. В отдалении над головой Хокмуна маячил черный силуэт. Затем на металле блеснуло солнце и звук стал отчетливее: лязганье и жужжанье гигантских бронзовых крыльев. Сердце у Хокмуна упало.

Предмет, спускавшийся с неба, был, безусловно, разукрашенным орнитоптером, выполненным в виде гигантского кондора. Он был покрыт голубей, алой и зеленой эмалью. Никакая другая страна на Земле не владела подобными аппаратами. Это была летучая машина Гранбретани.

Теперь исчезновение Оладана было вполне объяснимо: в Сориандуме находились воины Темной Империи. Было более чем вероятно, что они опознали Оладана и поняли, что Хокмун тоже где-то неподалеку. А Хокмун был самым ненавистным противником Темной Империи.

Глава 2

Юиллам Д’Аверк

Хокмун свернул в тень, и орнитоптер не заметил его.

Могли ли гранбретанцы следовать за ними весь путь через пустыню? Это казалось невероятным. И все же, чем же еще объяснить их присутствие в столь отдаленном месте?

Хокмун вытащил из ножен свой большой боевой меч и спешился. В одежде из тонкого хлопка и шелка он чувствовал себя более чем уязвимым, когда бежал по улицам в поисках убежища.

Теперь орнитоптер летел лишь в нескольких футах от самых высоких башен Сориандума, почти наверняка разыскивая Хокмуна, человека, отомстить которому за измену Темной Империи поклялся Король-Император Гуон. В битве при Хамадане Хокмун мог убить барона Мелиадуса, но Король Гуон быстренько отправил бы за ним нового охотника.

Юный герцог Кельнский не ждал, что их путешествие будет безопасным, но и не рассчитывал, что их так быстро обнаружат.

Он подбежал к полуразрушенному зданию, чей прохладный дверной проем имел укрытие. Он вошел в здание и оказался в коридоре со стенами из бледного изрезанного камня, частично заросшего мягким мхом и цветущими лишайниками. С одной стороны коридора поднималась лестница. Хокмун, держа в руке меч, поднялся по ней на несколько пролетов, пока не оказался в комнате, куда через пролом в стене проникал солнечный свет. Распластавшись на полу подле стены и глядя через обвалившийся участок стены, Хокмун увидел большую часть города, увидел и орнитоптер, круживший в небе, то поднимавшийся, то опускавшийся к земле, пока пилот в маске Стервятника внимательно оглядывал окрестности.

Недалеко стояла башня из выцветшего зеленого гранита. Она находилась примерно в центре Сориандума, возвышаясь над городом. Некоторое время орнитоптер покружился над ней, и Хокмун подумал, что пилот считает эту башню его убежищем, но потом машина опустилась на плоскую, окруженную парапетом крышу башни. Появились еще люди и присоединились к пилоту.

Эти люди тоже были гранбретанцы. Все они были одеты, несмотря на жару, в тяжелые доспехи и плащи, а головы их прикрывали огромные металлические маски. Такова уж была извращенная природа людей Темной Империи — они при любых обстоятельствах не могли избавиться от масок. Казалось, у них была глубоко укоренившаяся психическая необходимость скрывать свои лица.

Маски были ржаво-красные и мрачно-желтые, выполненные в виде бешеных Кабанов со свирепыми рубиновыми глазами, горевшими на солнце, и огромными клыками из слоновой кости, изгибающимися из ухмыляющихся рыл.

Значит, они были солдатами, принадлежавшими Ордену Кабана, печально известного в Европе своей жестокостью. Их было шестеро, стоявших позади своего предводителя, высокого и стройного человека в маске из золота и бронзы. Эта маска была куда более тонкой работы и производила почти карикатурное впечатление. Человек опирался на двух своих спутников — одного, приземистого и грузного, и другого — гиганта с обнаженными руками и ногами почти нечеловеческой волосатости. «Болен или ранен их предводитель?» — гадал Хокмун. В том, как он опирался на своих воинов, Хокмуну почудилось нечто искусственное, нечто театральное. Хокмун подумал, что почти наверняка может сказать, кто предводитель Кабанов. Это был француз-ренегат, по имени Юиллам Д’Аверк, весьма опасный человек при всей своей притворной болезненности.