Смерти нет - Всеволод Глуховцев

— Согласен, — вежливо ответил Даня. — Слушай, мне надо бы с Сергеем вашим перетолковать кое о чем. Позволишь?

— Секреты? — Уфимский «генерал» был польщен, хотя и постарался этого не выдать.

— Догадки.

— Понятно. — Бабай облизал ложку. — Да какие разговоры! Для дела ведь нужно?

— Еще бы!

— А дело превыше всего.

Бабай произнес это так значительно, что сам себя удивил.

— Смотри-ка, — сказал он. — Тоже философом делаюсь!

— Это естественно, — утешил его Даня и пошел к Сергею.

Тот отсутствием аппетита также не страдал, причмокивая от удовольствия, жмурился.

— На здоровье, — пожелал ему Даня.

— Благодарствую, — и Сергей был не лыком шит.

— Хотел бы я с тобой поговорить всерьез...

— Это пожалуйста. Только...

— Что — только?

— Только еще хотел я добавки взять.

— Знаешь что, Серега? Ты бери добавку свою, и пойдем-ка мы с тобой на воздух, освежимся. Там и побеседуем. Гвоздь по случаю банкета свою электронику, небось, отключил. Так что не грех и на часах постоять. Давай, дуй.

Через пять минут оба стояли на улице, дышали морозной тьмой.

— А хорошо, правда? — искренне молвил Даня. — Свежо так, воздух как...

Запнулся. Эпитетов ему не хватило, чтобы сравнить зимний воздух с чем-то другим. Впрочем, Сергей его понял.

— Да, — сказал он, жуя. Ложка стукнула о миску. — Я у нас в лесу зиму любил. Ну, правда, я все времена любил. В каждом что-то хорошее есть.

На это Даня просто кивнул и перешел к делу:

— Хочу поговорить с тобой как с философом...

— Да какой я философ!..

— Ну, сын философа. Так вот, слушай. М-м... не знаю, как изъяснюсь.

— Пойму.

— Да? Ладно, попробую. Вот какая мысль гложет меня. Вижу я, что наш дух сильнее гоблинского. Ну, сам видел сегодня. Какая, к черту, магия! — Даня усмехнулся, вспомнив слова Кишки. — Вот. — Он вынул из кармана браслет Тощего.

— Что это? — Сергей не разглядел в темноте.

— Магический браслет ихний. Средство связи. Покруче нашего радио будет... И что? Да ничего. Наши святыни в сто раз сильнее этой магии. Факт! Верно?

Сергей выразил свое согласие тем, что крайне энергично проглотил последнюю ложку варева — так энергично, что и Даня это понял.

— Верно! — сказал он, как впечатал. — А при этом — вот беда! — Землю нашу мы им продули вчистую.

— Не вчистую...

— Не вчистую. Что ж, рад слышать. Но первое сражение — вдрызг. Теперь вроде как мало-помалу начинаем отвоевывать... На ощупь. Тут шажок, там шажок... Вот знаю, крестик работает как защита, половинка книги у Гондураса как-то действует. Найдем вторую половину, возможно, закроемся еще надежнее... Все это верно. Хорошо, полезно и так далее. Но ведь это шаг за шагом! Жизни не хватит. Нашей. Может не хватить. Надо поймать главное! Принцип. То, что должно сделать нас сильными. Такими, что вражья сила сама рассыплется в прах!.. Мы, люди, видно, это главное забыли, потеряли где-то в погоне за счастьем. Понимаешь?

— Ну еще бы. Гнались за счастьем, а нашли беду. Ты знаешь, мне отец об этом говорил. Не очень, правда, чтоб уж так... Все смеялся: потом скажу... Но кое о чем мы поговорить успели. И он говорил, что предупреждал, писал об этом, но никто не слушал. Не верил, что может так случиться. А оно взяло и случилось...

Ты знаешь, — прервал сам себя Сергей, — а ведь я тоже об этом думал. О чем?

— О преимуществах нашей души над гоблинской.

— Вот как! И что надумал?

— Да, собственно, вокруг да около... Да, мы выше. Мы нащупываем это, возвращаемся к нему. Но вот этот путь!..

— Ну так и я о том же! Значит, вот он — исходный пункт, откуда надо двигаться...

Даня почувствовал, что начинает повторяться. Надо, надо!.. Ясно, что надо. Он досадливо умолк.

Сергей уронил ложку, чертыхнулся. Стал шарить в темноте. Нашел.

— Я думаю, — сказал он, выпрямившись, — отец если и не нашел, то находил... был близок к этому. Он все что-то думал, писал... Ну да я уж об этом говорил.

Тут Дане пришла в голову неожиданная мысль.

— Серега, — сказал он, — а знаешь, давай-ка мы эту тему обсудим с монахами из Вольной зоны, из Новодевичьего.

— А можно?

— Почему ж нет! Я на днях с одним общался, и представь себе, с большим толком. Так что... слушай-ка, холодно, а! Так и простыть недолго. Пойдем.

Профессиональный этикет Даня соблюдал неукоснительно. Он знал, что Бабай не против того, чтобы Сергей остался с ним до завтра, но испросить разрешения счел себя обязанным. Так и сделал.

Бабай, разумеется, не возражал:

— К монахам, говоришь? Ну, это интересно. Давайте.

И дали бы прямо с утра, если б, как чертик из коробочки, не возник Михей. Он разбудил Даню ни свет ни заря — часов в семь.

— Мой генерал?.. — и при этом был безупречно вежлив.

— Уже ваш? — слегка съязвил Даня. Михей коротко рассмеялся:

— Форма почитания!

Даня усмехнулся, зевнул, крепко потер глаза.

— Слушаю.

— Необходимо встретиться. — Голос Михея сразу стал серьезным.

— Догадываюсь, — вновь не без язвинки ответил Даня. — Тогда жду вас на завтрак, в десять часов.

— У Гвоздя?

— Естественно.

— Отлично. До встречи.

— Ждем...

Еще раз Даня зевнул, встряхнулся, встал и пошел будить Гвоздя.

Тот полночи провозился с жутким трофеем, подключая его к сканеру. Вошел в азарт, бормотал про себя, матом в том числе, бренчал деталями... Теперь спал, как Илья Муромец. Даня насилу его дотолкался:

— Эй, мастер-кошмастер! Подъем.

Гвоздь промычал нечто неудобопонятное, перевалился на другой бок, но генерал не дал ему почивать:

— Вставай, вставай. Гости к нам.

— Провались они...

— Увы, не выйдет. Не провалятся. Давай, Гвоздь.

Разбудил-таки. С Сергеем оказалось проще, он вскочил, как на пружине:

— Уже?!

— Не совсем. Но вставать надо... Гвоздь, — обратился Даня к мастеру, — соедини-ка меня с Немо.

В ответ на это Гвоздь зевнул так яростно, что весь сон пропал.

— Счас... А что за гости-то? Чего-то я не понял.

— Спросонья не понял. Наш друг Михей, кто же еще. Немо и в этот ранний час оказался на связи, что, конечно, неудивительно. Даня изложил ему новости.

— Значит, все-таки второй вариант, — помолчав, сказал Немо.

— Видимо.

— Мне подойти?

— Да нет, пожалуй, — Даня долго не думал. — Выясним. А я тебе потом расскажу.

— Я на связи.

— Хорошо. Будь!

Пробужденные уже приводили себя в порядок, умывались, экономя воду. Гвоздь, наскоро ополоснувшись, сразу загорелся работой, полез к компьютеру... Гоблинова голова, ужасная и важная, уже была вся опутана разноцветными проводами.

Сергей с опаской покосился на мрачный симбиоз.

— Сурово... — решил он. — Слушай, а что, оно, — Сергей указал на страшилище, — реагирует? То есть в нем жизнь остается?..

В философических теориях Гвоздь не блистал:

— Жизнь? Черт знает. А информацию скачать можно.

Зато Даня прекрасно понял, что волнует Сергея.

— Я думаю, это тот случай, когда убожество выручает, — сказал он.

— Парадокс, — Сергей кивнул.

— Вот-вот. — Даня все мигом сообразил, хотя слово «парадокс» услыхал впервые. — У них части трупов еще живут довольно долго, причем сами по себе. Ну, это, конечно, не настоящая жизнь, а так... Какие-то процессы там идут. Они стихают, но медленно. До года может длиться.

— Преимущества примитива, — понял Сергей. Это поучительная беседа была прервана Гвоздем.

— Эй, господа хорошие, — сдержанно произнес он. — А не пора ли нам подумать насчет завтрака?

— Так ты ж хозяин, — резонно заметил Даня. — Тебе и кастрюля в руки!

— Я сделаю, — вмешался Сергей. — Только покажите, где тут у вас чего...

Показали. Сделал. Поели.

— Да у тебя, Серый, талант! — воскликнул Гвоздь, выскребая тарелку ложкой.

— Согласен, — Сергей улыбнулся. — Я это дело любил почему-то. Матери помогал. Сам готовил...

За такими разговорами, за мелкими делами время пролетело незаметно. А точно в десять прибыл Михей.

Вошел, как всегда, в стиле комильфо, изящно, с улыбочкой.

— Здравствуйте, здравствуйте... Сергей, если не ошибаюсь?

— Нет, — ответил Сергей, несколько удивленный. — То есть да. Сергей.

— Как же. Имел удовольствие видеть вас в бою на кольцевой. Прекрасно себя проявили...

Говоря это, он успел поздороваться со всеми, цепким взором окинуть комнату. Понятно, что взор этот замкнулся на отвратительной башке.

— Трофей? — спросил Михей, подойдя.

— Да, — сухо ответил Даня.

Михей помолчал. Затем сказал искренне:

— Экая сволочь, прости Господи.

— Знаете уже, — сказал Даня без вопроса.

— Про ваши подвиги вчерашние? Ну как же... Обязан знать, иначе кто я? Шиш на палочке. Но я не шиш.

Даня сунул руки в карманы, прошелся туда-сюда.

— Послушайте, — рот его слегка скривился, — ну чего мы играем в эти игры-прятки?.. Что, положили мы там кого из ваших? Скажите прямо!