Мир красного солнца (журнальные иллюстрации) - Клиффорд Саймак
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Едва мы все оказались в мастерской, человек-трость передвинул какой-то рычаг в своей машине. Лиловый луч погас. Создатель — исполинский конус света — закачался, но быстро выровнялся и поплыл в арке.
В проеме внезапно возникла завеса, сотканная из лилового сияния. Создатель ударился о нее и отпрянул.
Сияние пологом нависло над нашими головами, окружило нас со всех сторон, застелил ось по полу, заворачиваясь кверху…
— Он решил заключить нас в шар из этой лиловой ерунды! — крикнул Скотт, — Должно быть, это защитное поле, но я представить себе не могу, какой природы. А ты можешь?
— Мне все равно, что это, главное — что оно работает! — пропыхтел я, пытаясь отдышаться.
Сквозь лиловый свет я продолжал видеть Создателя. Раз за разом он налетал на наше убежище, и раз за разом его отбрасывало прочь.
— Мы движемся, — заметил Скотт.
И правда, огромный лиловый шар поднимался вверх, унося с собой нас пятерых, наши машины и части интерьера комнаты, где мы еще совсем недавно находились. Коснувшись перекрытия, шар прожег его, как паяльная лампа прожигает тонкий лист стали. Вскоре мы пронзили все здание насквозь и оказались под чистым голубым небом чужого мира.
Под нами осталось прекраснейшее строение, настоящее архитектурное чудо, обезображенное круглой шахтой, которая осталась там, где прошел лиловый шар. А вокруг простирались заросли желтой и красной растительности самых причудливых форм, ничуть не похожих на земные.
Шар резко подпрыгнул и завис в воздухе на некотором расстоянии от здания. Вокруг, насколько хватало глаз, простирался разноцветный лес. Лаборатория, из которой мы сбежали, была единственным признаком цивилизации. Ни дорог, ни озер, ни далеких гор — ничего, что нарушило бы однообразие красно-желтого моря, протянувшегося до самого горизонта.
Возможно, подумал я, Создатель был единственным хозяином этой планеты. Может быть, он — последний потомок некой загадочной расы… Или никакой расы и не было никогда, а Создатель и сам является продуктом эксперимента, как те, кого он создал? Но если так, то кто или что запустило реакцию, в результате которой появился на свет этот зловещий энергетический конус?
Тут все мысли вылетели у меня из головы: человек-трость протянул худую и длинную руку к Вселенной, которую все еще держал Скотт. Затаив дыхание, я смотрел, как он бережно поставил контейнер на пол мастерской (кусок пола, заключенный в шар, воспарил вместе с нами) и выдвинул из своей машины какой-то стержень. С кончика стержня сорвалось слабое лиловое свечение и омыло Вселенную. Вскоре она оказалась заключена в светящуюся оболочку, которая становилась все плотнее и плотнее по мере того, как лиловое сияние окутывало ее слой за слоем. Когда я прикоснулся к этому кокону, оказалось, что он вовсе не твердый и не хрупкий. На ощупь он был гладким, мягким и вязким, но мои пальцы не оставили на нем вмятины.
— Он делает то же самое, что и с нами, — сказал Скотт, — Похоже, машина проецирует эту лиловую субстанцию на поверхность шарика, а там она застывает слоями.
Я присмотрелся и понял, что мой друг прав. Маленький шар становился все плотнее, его толщина уже была заметна, я чувствовал ее, хотя разглядеть не мог, словно ее невозможно было воспринять зрительно.
Тогда я взглянул вниз, на лабораторию, и увидел, что на крыше здания громоздится какой-то странный механизм, а рядом с ним стоит Создатель.
— Должно быть, это какое-то оружие, — предположил Скотт.
И только он это сказал, как машина извергла столп алого света. Сияние огненной колонны было столь нестерпимым, что я машинально закрыл глаза руками. Алый свет на миг омыл наш шар, а потом соскользнул с него огромной каплей, которая полетела вниз, к лаборатории, оставляя за собой кроваво-красный след.
Наш шар содрогнулся от взрыва, когда капля достигла земли. Там, где стояла лаборатория, осталась лишь гигантская воронка глубиной до самого скального основания. Растительность на много миль вокруг превратилась в пепел. Создатель исчез. Под нами во все стороны простирался пустой и яркий мир. Разумные существа Вселенной доказали, что они сильнее своего Создателя!
— Если в этих эмпиреях обитают и другие создатели, они на миллион лет зарекутся пробовать стрелять в наш шарик, — слабо улыбаясь, сказал Скотт, — Эта лиловая броня отражает любые атаки. Вбивает яд прямо в глотку отравителю. Пит, это серое вещество, уж не знаю, Вселенная оно или нет, здесь в безопасности. Здесь его сам черт не достанет.
Человек-трость с непроницаемым, как и всегда, лицом переключил что-то в своей машине. Я видел, что она по-прежнему работает, облекая кокон Вселенной все новыми слоями. Я представил, что она будет продолжать это делать вечно, и у меня закружилась голова.
Слоноподобные создания уже забирались в свои машины.
Скотт слабо улыбнулся.
— Представление окончено, — сказал он. — Занавес. Пора в путь.
Он шагнул к человеку-трости.
— Если хочешь, можешь воспользоваться нашей машиной, — предложил ему Скотт, очевидно забыв, что тот не понимает ни слова, — Ты упустил свой шанс выбраться отсюда, когда построил эту штуку вместо такой, которая могла бы вернуть тебя домой. Наша машина может перенести тебя куда пожелаешь.
Он указал пальцем на темпоральный генератор, потом на Вселенную, потом постучал по своей голове. Потом они с человеком-тростью вместе подошли к машине, и Скотт принялся показывать на приборы и жестами объяснять их предназначение.
— Не знаю, понял ли он, — сказал мой друг по завершении разговора, — но я очень старался.
Когда я шел к темпоральному генератору, мне показалось, что на физиономии человека-трости промелькнула улыбка. Однако мне так и не суждено было узнать, померещилось мне или нет.
Затерянные во времени
Я знаю, в чем была моя ошибка. Когда я садился в машину, то был очень взволнован, мои мысли были переполнены событиями, очевидцем которых я стал. Я подумал о координатах в пространстве, но я забыл о временной составляющей!
Я представлял себе Землю, не думая о годах. Я хотел очутиться на Земле, но я забыл пожелать очутиться в своей эпохе. И как следствие, когда Скотт нажал на рычаг, меня выбросило на Землю, но вовсе не в мое время.
Как я понимаю, поскольку жизнь в сверх-Вселенной Создателя в миллиарды раз крупнее, чем жизнь в нашей Вселенной, то она и течет в миллиарды раз медленнее. Секунда сверх-Вселенной — годы по нашим меркам. Время, которое я провел в мире Создателя, равняется миллионам лет по земному летосчислению. И я думаю, что темпоральный генератор перебросил мое тело по
