Когда мы виделись в последний раз - Лив Константайн

так весело, хотя порой она бывала то грустная, то сердитая. Когда у нее бывало самое дурное настроение, она могла накричать на Блер и велеть ей оставить ее в покое. Тогда ее лицо искажали злобные гримасы. Иногда бурю гнева у нее могло вызвать нечто совершенно невинное – вроде просьбы приготовить что-нибудь, чтобы Блер могла перекусить после школы. А потом она извинялась, сожалела и старалась с Блер помириться. Иногда, приходя домой из школы, Блер могла угадать, как себя поведет ее мать. Если она заводила быструю музыку или танцевала, значит, все будет хорошо. Тогда она хватала Блер за руку, и они хохотали и плясали, и мать говорила, что в один прекрасный день Блер пойдет в кино и увидит свою мамочку на большом экране. Тогда у нее загорались глаза, и она с радостной улыбкой рассказывала Блер о своих планах. Она уедет в Голливуд и станет знаменитой. А потом, если Блер будет хорошо себя вести, мамочка пошлет за ней, и они станут жить в большом особняке на Беверли-хиллз. Блер не хотелось, чтобы мама уезжала, но когда она так говорила, мать обижалась и говорила, что Блер эгоистка. Так Блер научилась притворяться.

Если же у матери, когда Блер приходила из школы, играла музыка печальная, это означало, что Блер надо держаться тише воды, ниже травы. Иначе мать начнет кричать и станет говорить, что отец Блер разрушил ее жизнь. Что если бы она за него не вышла, она бы уже давно была знаменитой киноактрисой. Блер ей ни разу не сказала о том, что, если бы мать не вышла замуж за отца, не родилась бы она, Блер. Не сказала, но думала об этом.

Она посмотрела на часы. Половина шестого утра. Слишком рано, чтобы звонить Дэниелу и поздравлять с Рождеством. Они так до сих пор и не поговорили по телефону, и Блер начала немного нервничать. Его самолет из Лондона до Чикаго приземлился ночью. Она должна была быть рядом с ним и его семьей сегодня, а не гостить у Кейт. Она понимала, как важно для нее находиться здесь, рядом с Кейт, но тем не менее ей так трудно было представить мужа в кругу родни, с матерью, отцом и сестрой, смеющимися, обменивающимися подарками, в то время, как она была здесь. Она вернулась в кухню, налила себе чашку кофе и долго искала в шкафчиках сахар.

– Доброе утро.

Голос Хильды испугал Блер. Она обернулась:

– Доброе утро, Хильда. С Рождеством.

Блер удивилась, узнав о том, что Хильда не будет праздновать Рождество со своей семьей, но Кейт ей сказала, что Хильда сама попросила об этом – хотела остаться с Аннабел.

– С Рождеством, – отозвалась Хильда.

В кухню сбежала Аннабел. Следом за ней вошли Кейт и Саймон.

– Веселого Рождества! – воскликнула девочка, сверкая глазами. – А Санта приходил?

– Я не знаю, – ответила Блер с улыбкой. – Я еще не смотрела. Кофе готов, – сказала она Саймону и Кейт.

– Вот спасибо, – облегченно вздохнула Кейт.

Кейт выглядела ужасно. Темные круги около глаз. Обычно сияющие светлые волосы потускнели, стала еще более заметна худоба.

– Пойдем, мамочка. Я хочу посмотреть, что принес Санта.

– Хорошо, малышка. Сейчас я налью себе кофе, и мы пойдем и посмотрим.

Аннабел этот ответ не понравился, и Блер пришла на выручку подруге:

– Вы идите, а я вам всем кофе принесу. Твой папа уже встал?

– Да. Он уже в гостиной.

– Отлично. И для него тоже принесу.

– Давайте я вам помогу, – сказала Хильда и вытащила из шкафчика несколько кружек.

Кейт благодарно посмотрела на Блер и взяла дочь за руку. Блер заметила, что на Саймона Кейт почти не смотрит. Напряженность между ними ощущалась почти физически. Блер налила в кружки кофе, добавила стакан апельсинового сока для Аннабел и несколько бисквитов из жестяной банки, которую нашла в кладовой. Все это она водрузила на поднос. Поставив поднос на журнальный столик в гостиной, она увидела, что на рождественской елке горят лампочки. Кейт говорила ей, что это Саймон настоял на том, чтобы они устроили елку для Аннабел. Блер порадовали разноцветные огоньки. Кейт явно следовала традициям матери. Лили всегда говорила, что белые огоньки очень милы и их многие считают необходимыми, но ее это не интересует: елки устраиваются для детей, а детям веселее от разноцветных огоньков, чем от белых.

Блер подошла к елке поближе и стала рассматривать игрушки. Многие из них были привезены из разных стран, а другие, по-видимому, имели какое-то особое значение. Блер вспомнилось Рождество в последнем классе школы, когда Лили подарила им обеим елочные игрушки. Блер получила льва – символ колумбийского университета, а Кейт достался символ Йельского университета – бульдог по кличке Красавчик Дэн. И в который раз Блер подумала о том, какую большую часть жизни Кейт она пропустила.

– Спасибо за кофе, – ворвался в раздумья Блер голос подруги. – Иди сюда, посиди со мной.

Кейт сидела одна на диване. Харрисон устроился в мягком кресле поближе к елке. Саймон уселся на пол рядом с Аннабел, окруженной горой подарков. Хильда сидела рядом с ними на круглой оттоманке. Блер улыбнулась, когда Аннабел начала разрывать упаковочную бумагу, охать и ахать над каждым подарком. Ей достались куклы и мягкие зверушки, и настольные игры, и наборы «Лего», и блестящий красный велосипед с опорными колесиками. А потом Саймон вручил Аннабел еще несколько подарков, упакованных в одинаковую бумагу с изображением животных в колпачках Санта-Клаусов.

– Книжки, да? – шепотом спросила Блер у Кейт.

Кейт кивнула:

– Я заказала их через Интернет. Заказала поздновато, поэтому пришлось попросить, чтобы они сами упаковали. – Кейт встала с дивана и села рядом с Аннабел, которая распаковывала одну книжку за другой. – Смотри, детка. – Кейт взяла одну из книг. – «Драконы любят чипсы». Мы обязательно эту книжку потом почитаем.

Аннабел рассмеялась:

– Смешной дракон. А я тоже люблю чипсы.

– Ой, сколько книг. Давай-ка посмотрим, что еще у тебя тут есть.

Харрисон устроился на полу рядом с внучкой, а Хильда собрала упаковочную бумагу и убрала в мешок для мусора.

Аннабел сорвала бумагу с очередной книжки:

– Посмотри, мамочка. А почему этот дядя такой злой?

Она протянула книгу матери. Блер наклонилась, чтобы лучше разглядеть обложку. Взгляд Кейт наполнился испугом.

– Гм… Эта книжка не для тебя, детка. Видимо, это какая-то ошибка.

У нее кровь в жилах застыла, когда она прочла название – «Смотри, как умирает мамочка».

Это была документальная книга, истинная история жизни и преступлений серийного убийцы.

– Дай мне посмотреть, – сказал Саймон, взял книгу у Кейт