Паломники Бесконечности - Семен Слепынин

— Это обо мне! — хвастался тот перед своими дружками и с удвоенным рвением взялся за поиски старпома.

Однако Вольный Рыцарь, совершая ночные налеты, был все так же неуловим. О нем мы узнавали со слов капитана.

— Со старпомом где-то по ночам встречается доктор Зайнер и получает от него новые монетки, — с прежним неистребимым и огорчающим меня добродушием говорил капитан. — Неужто старпом поверил в глупые монетки? Вот чудак.

— Пойми, капитан. Монетки и ночные набеги — всего лишь старпомовские шалости. Но дьявольская сила колобродит в нем, тоска терзает. Он ищет повод, чтобы развернуться вовсю.

Я оказался прав. Доктор Зайнер окончательно разочаровался в монетках. Тайна мира, казалось ему, а через нее и абсолютная власть — все-таки во Фриде. И убедил его в этом… старпом! Трезвомыслящий, ироничный старпом! Трудно поверить, но это так. Видимо, вселенская тоска и неуемная дьявольская сила помутили его разум.

— Не поймать ему Фриду, она неуловима, — сказал капитан.

— Ну, тут все в порядке, — усмехнувшись, сказал я капитану. — Идем к старосте. Поговорим.

Староста — мужик понятливый. Он согласился с нами, что соседи — такие же люди, хоть и с другой планеты.

— И пить у нас не будут. Закрою кабак, — пообещал он.

Через день утром прилетела к нам Анютка — оживленная, со смеющимися глазами.

— Ну просто чудо! Мужики трезвые и не дерутся, женщины ходят довольные. И все улыбаются, вспоминают мичмана. Для нас он просто… ну просто солнышко после долгих дождей.

— Ну уж, солнышко, — смутился мичман.

В тот же день к вечеру мы полетели в поле, где крестьяне убирали овощи. Бросив работу, они вглядывались в снижающихся птиц и в их всадников. Узнав нас, радостно закричали:

— Мичман! Мичман!

Но мичман отправился вскоре в дальнее плавание. И скрылось солнышко за хмурыми тучами. Опять загуляли мужики, пьяными толпами, с топорами и вилами, совершали набеги на своих соседей. Мы с капитаном пытались усовестить их, но встречали лишь презрительные ухмылочки.

— Интеллигенция. Ха! Ха! Профессоры!

Тут уж, пожалуй, и мичман не спас бы положения. Не только в деревнях, но и в городах начались раздоры, переходящие в побоища с пушечной пальбой.

И вдруг повсюду наступила тревожная, какая-то суеверная тишина: в ночном небе появилась комета! Для меня она всегда была вестницей беды, но царица встретила небесную гостью аплодисментами:

— Вы только посмотрите! Огненная красавица своим хвостом подметает звездную пыль.

Ночные звезды действительно гасли в сиянии медленно плывущей кометы. Зрелише театрально красивое, но зловещее, нависшее над миром пылающим кошмаром. И страшные суеверные слухи конечно же не замедлили облететь планету.

— Конец света! Грядет Сатана! Ждите дьявола!

И дьявол не заставил себя долго ждать. Свой приход он обставил помпезно, с ловкостью опытного бутафора. Однажды над церковью, где молились крестьяне нескольких деревень, появилась туча. Огромную толпу верующих, не вместившихся в церкви, она поразила тем, что возникла в чистом небе ниоткуда и внезапно. В этой толпе была Анютка. Она-то все нам и рассказала.

Словно живая, туча шевелилась, вспухала снежными холмами и чернела провалами, какими-то пугающими безднами. Из одной такой бездны, как из зева пещеры, вылетела большая черная птица и стала кружиться над онемевшими людьми. Из когтей птицы вырвались ослепительные молнии, загрохотал гром. Однако ни один человек при этом не пострадал.

Черная птица устрашающе захохотала и ступила на землю в образе дьявола — с рогами, копытами и дымящейся шерстью, пахнущей серой. Женщины завизжали, многие из них упали в обморок.

— Да что с вами? — Дьявол в растерянности развел передними лапами. — Вы же хотели видеть меня. Вот я, любуйтесь.

Заметив в толпе попа, дьявол лапой подозвал его к себе. Тот оказался не из трусливых и, осеняя себя крестным знамением, подошел.

— Любезный сэр, — с изысканным поклоном обратился к нему дьявол (и я сразу понял, что это был Черный Джим). — Объясните господам, что я совсем не страшный.

Но поп поднял руку и возопил:

— Изыди, Сатана!

— Ах, вы желаете видеть меня в другом образе? Извольте!

Дьявол птицей взлетел к туче и скрылся в клубящейся пасти пещеры. В тот же миг с ярко освещенного солнца и пенящегося верха тучи слетела белая птица, снизилась и сошла на землю в образе ангела со снежно сверкающими крыльями.

К удивлению ангела, он вызвал в толпе еще больший страх, чем Сатана. Люди кинулись врассыпную и в ужасе кричали:

— Оборотень! Дьявол-оборотень!

— Вернитесь, — нежным голосом уговаривал ангел и вдруг загремел вслед удирающей толпе: — Какого черта вам еще нужно! Не пойму!

Мы рассмеялись, выслушав Анютку. Но девочка все еще дрожала и с недоумением глядела на нас.

— Зря вы испугались, — сказал я Анютке. — Это был не дьявол и не ангел, а Черный Джим. Мужик он неплохой и не злой.

— Но и вряд ли добрый. Он никакой, — возразила Аннабель Ли.

— Опять он! Опять он! — закричала Анютка, показывая на небо.

Над курортным городком летела черная птица и всматривалась в дома. Увидев нас на крыше-огороде, она опустилась и предстала в виде статного мужчины в черной штормовке. Черный Джим поклонился и вежливо произнес:

— Мое почтение, миледи! Мое почтение, господа!

— Ну и шуточки у тебя, Джим, — упрекнул я его. — Зачем пугаешь людей?

— Я же по-хорошему, милорд, — оправдывался Джим. — Объясните, что происходит. Обидно! Изо всех сил старался угодить людям, а они…

— А ты и не пытайся угодить. Люди сами не знают, чего хотят. Да и превращения твои попахивают дешевкой. Будь самим собой, как сейчас. Приятно посмотреть. Только вот зря служишь старпому.

— А мне он нравится, — улыбнулся Джим. — Просто здорово нравится. Вольный, как и я. И так же полон энергии. Ему бы черное оперение и крылья. Вот бы носились с ним наперегонки в грозовых тучах!..

Однако и без черных крыльев, а всего лишь под черными парусами старпом хищной ночной птицей летал по морям, топил суденышки пиратов-кладоискателей, грабил приморские города.

Днем он по-прежнему где-то скрывался, избегая встреч с «Голубым призраком» — это поэтическое название закрепилось за фрегатом боцмана.

Однажды Зайнер уговорами и лестью добился согласия Фриды попробовать еще раз поделиться своей тайной с учеными.

На этот раз обошлось без клетки. Фриду усадили за тот же «приборчик». Она старалась как могла. Расслабилась, на лице появилась отрешенная мечтательная улыбка, а глаза глядели в никому не ведомые дали. «Приборчик» считывал ее память и давал изображение. Экран засветился и на первых порах показывал то же, что и колдовские монеты — необозримое звездное небо.