Мышеловка - Виктор Глумов

– Это ты к чему?

Маузер поаплодировал себе: уязвил олигарха, ага! Если б Артюхов обращал внимание на такие выпады, то давно свихнулся бы. У него кожа толстая, как у броненосца. Да ему польстит сравнение с комендантом концлагеря! Но молчать он не стал:

– Вы создали виртуальный концлагерь, где проводите эксперименты. Это даже хуже, чем концлагерь фашистов: там есть надежда на побег или что наконец подохнешь в газовой камере. Здесь же ты даже подохнуть не можешь… И ведь нет гарантии, что, когда мы оборвем связи, ты не попытаешься вернуть эту реальность.

– Не попытаюсь, – проворчал он. – Сыт ею по горло. Правда-правда. Это все равно что ядерную бомбу сделать – непонятно, когда рванет. А если технология врагу достанется, то вообще, – он махнул рукой.

Дальше шли молча. Маузер молился, чтобы скорее вечерело. Казалось, еще немного, и он сварится в собственном соку. Игарт молчал, не жаловался: когда его телом управлял Артюхов, он начинал по привычке сопеть и задыхаться.

Вскоре лес сменился заболоченной местностью: кочка, кочка, болотце, сосновый бор, опять кочки, ямы с черной водой. Теперь шли медленнее, чтобы не вляпаться в топь.

Донеслись голоса. Маузер замер, Артюхов вытянулся, как охотничий пес, почуявший дичь. Да, голоса. Кто-то шлепает по воде, и совсем близко. За стволами замаячили силуэты в черном. Маузер аккуратно снял автомат, положил его на мох и лег сверху. Игарт сделал так же. Издали посмотришь – замшелая кочка.

Черные двигались в сторону завода, было их точно больше двух.

Появился первый – молодой красавчик с совершенно растерянным лицом, затем второй – мужчина, похожий на португальца, и третий… Точнее, третья. Женщина, стриженная под машинку, с квадратной головой и плечами, каким позавидовал бы качок. На всех были черные комбинезоны. Португалец двигался прямо на Маузера, он уж подумал, что столкновения не избежать, но в последний момент черный сместился левее.

Странно, но оружия не было ни у кого.

– Но за что-то они нас постреляли, – проговорила женщина. – Просто так не стали бы.

– Вот и я думаю, мы что-то сделали и забыли, – поддержал ее красавчик. – Я вас совершенно не помню, но почему-то же мы очнулись вместе.

До Маузера дошло, что это черные, которые освободились из-под власти Фрайба, и камень с души свалился. В паре метрах от лица опустился в мох ботинок красавчика. Мох спружинил и будто вытолкнул его. Чуть дальше топала женщина-качок. Португалец проходил недалеко от Артюхова.

Эти люди не опасны, но все равно лучше не привлекать к себе внимания. Словно уловив его мысли, красавчик замер, завертел головой и проговорил дрогнувшим голосом:

– Вам не кажется, что мы здесь не одни? Будто кто-то смотрит в спину, а у нас оружия нет.

– Это Зона, друг, – сказал португалец, продолжая шлепать по болоту. – Мутант уже напал бы.

Красавчик шумно выдохнул и поспешил за ним. Маузер вздохнул с облегчением. Пришлось ждать, когда они исчезнут из вида. Первым поднялся Артюхов и проворчал:

– Бродят тут всякие. Мы спешим, между прочим.

С датчиком аномалий путешествие было вполне безопасным, но без него сталкерам приходилось несладко: все время прислушивайся, присматривайся, в любой момент может мутант наброситься.

Аномалии словно рассыпала чья-то щедрая рука: они то скучивались в одном месте, то сотни метров было чисто. Мутанты пока не попадались, разве что вдалеке слышалось завывание слепых псов да похрюкивали кабаны. Они то ли и не видели потенциальную добычу, то ли понимали, что она им не по зубам.

Когда солнце спряталось, присели перекусить. По небу, меняя очертания, текли облака, сливались, как воды разных рек. Маузер даже залюбовался ими. Вот плывет лодка… минута – и она превратилась в голову собаки. Вот плывет бублик с дыркой посередине, через которую просвечивает темно-синее небо, отслаивается от основного потока туч и, похожий на кольцо сигарного дыма, цепляется за верхушки сосен.

– Да, бывает, – сказал Артюхов и положил на колени датчик. – А еще есть пространственные пузыри. Попадешь туда и можешь неделю кругами бродить, даже ПДА отключается. Это Фрайб придумал, чтобы подопытные учились выживать в экстремальных условиях.

– Датчик покажет такой пузырь? – спросил Маузер и отправил в рот очередную ложку жирной, липнущей к губам тушенки, прожевал и озвучил то, что давно вертелось на языке: – Скажи, экспериментатор хренов, а если человека навечно замуровать, скажем, в цистерне, он там будет вечность сидеть? Ослабнет, зачахнет…

Артюхов помотал головой:

– Не, помрет от голода или недостатка воздуха и респаунится в другом месте, а его оружие, бронежилет, таблетки останутся там.

– Гуманно.

Маузер вытер банку лепешкой, с аппетитом сжевал ее и уставился на датчик.

– Игарт, сделайся-ка вороном, осмотри окрестности, а то туман опустится, ничего не видно будет. Черных, что нам встретились, мы прозевали. Как бы снова так не попасться. И еще желательно было бы знать, заглотнул ли Фрайб наживку и напал ли на отряд ветровцев.

Артюхов задумался, кивнул:

– Дело говоришь. Прошло два часа, они идут почти параллельно нам. Попытаюсь дать команду птичке, чтоб летела туда. Минут тридцать, и мы все узнаем.

Отрешившись, он защелкал кнопками ПДА. Маузер удвоил бдительность. Стоило ему остановиться, как возвращалось дурное предчувствие, накатывало волной, накрывало и тащило назад. Смысл спасать этот мир, если в том Ольга в опасности? Она может погибнуть. Она, вероятнее всего, погибнет.

Здравый смысл твердил, что Фрайб в любом случае уберет ее как нежелательного свидетеля. Наоборот, надо барахтаться! Если заманить его сюда и оборвать связи, освободится не только Ольга – сотни, тысячи людей.

Наконец Артюхов вздохнул с облегчением, спрятал ПДА и сказал:

– Получилось. В нескольких километрах – ни мутантов, ни людей. Только кабаны и собаки, но они чувствуют, кого можно трогать, кого – нет.

– Эх, жаль, что волшебную винтовку отдал, – вздохнул Маузер, поднимаясь.

Глава 12

Игарт-Артюхов

Ворон достиг отряда ветровцев через полчаса, и в голове разыгралось настоящее сражение за право на тело. Чтобы мониторить ситуацию там, кто-то постоянно должен был находиться в вороне, а кто-то – в теле. Естественно, становиться птицей не хотелось ни Артюхову, ни Игарту. В итоге Маузер решил за них, подкинув монету, и выиграл Игарт. Чтобы не было так обидно, решили чередоваться: три часа один несет вахту, три часа – другой.

У Артюхова не было времени ни для прыжков с парашютом, ни для полетов на параплане. Он думал, что острых ощущений ему и в жизни хватает. Только сейчас, паря между облаками и землей, он понял, как ошибался, что пренебрегал небом.

Каждое его перо было струной, на которой играли воздушные потоки. Он и подумать раньше не мог, что воздух – живой. Обалдев от новых ощущений, он на мгновение утратил контроль над птицей, и ворона чуть не перевернуло восходящим потоком. Рефлексы взяли свое, и ворон замахал крыльями, выравниваясь.

Надо было лететь дальше, но Артюхов не удержался, расправил крылья и скользнул по восходящему потоку. Чтобы ворона поднимало по спирали, нужно было скользить по кругу, чувствуя границы потока.

Возле пузатого облака ворона начало подсасывать, и он сложил крылья, камнем сорвавшись вниз, – ощетинившийся соснами лес, разделенные асфальтовой дорогой луг и ручей рванулись навстречу и замерли, дернувшись, когда он завис.

Если раньше Артюхов, сосредоточенный на цели, вяло реагировал на все, что не относилось к делу, то сейчас расслабился и мыслью растекся по окрестностям. Далеко на западе из разрывов туч выглянуло багряное солнце, и облако, которое было ниже остальных, вспыхнуло радугой. Еще он видел аномалии – мутные клубящиеся новообразования на теле реальности.

Еле заставил себя, то есть ворона, лететь дальше.

Он поклялся себе, что, если выживет и вернется, будет летать, и гори все огнем. До чего же приятно смотреть на мир свысока! Любая проблема уменьшается до размеров этого бульдозера, брошенного посреди заросшего поля.

Вот и ветровцы, живые и невредимые, огибают туманный клубящийся сгусток аномалии. Ворон замахал крыльями быстрее, догнал отряд и попытался разглядеть двойников. Маузера узнал сразу же: Влад снял кепку и повязал бандану. В принципе, молодец, правильно сделал, издали он очень похож на оригинал.

А еще куда-то подевался ястреб. Неужели Фрайб заметил подмену?..

Нет. Вон ястреб, парит над лесом. Ворон скорее влетел в сосняк и уселся на ветку. Теперь надо перемещаться осторожно, незачем Фрайбу знать, что и у врага есть такая технология. Тут все просто: пока враг скрыт ветками, ворон тоже невидим. К тому же скоро стемнеет, ястреб ослепнет и где-нибудь заночует…

Почти все ветровцы исчезли из виду. Донеслись выстрелы. Сначала грохнули дробовики, затем вступили автоматы, и начался такой грохот, что задрожала ветка, где сидел пет. Люди, что шли внизу, попятились.