Вечный день - Эндрю Хантер Мюррей
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И что за брак это был! Неизменно вдохновляющий, основанный на любви, но обреченный на развал из-за… Из-за чего же? Пожалуй, ее собственного нежелания сближаться, как сейчас считала сама Хоппер. Под конец отношений одиночество она любила больше, чем мужа. Возможно, сказалась смерть родителей, отстраненность брата. Впрочем, с университетских времен у нее оставались подруги, которые, несмотря на сиротство, счастливо устроились, выйдя замуж за чиновников, управляющих фермами и инженеров солнечных электростанций. Обрели нормальный человеческий быт, не такой, как у нее, цепляющейся за кусок металла в далеком холодном море и охотящейся за течениями в черных волнах, разнообразие в которые привносят лишь айсберги да плавучие гробы.
Естественно, нельзя было сбрасывать со счетов и влияние Торна — человека, причинившего ей жестокую боль разочарования. Перекладывать вину на другого — подло, однако склонность Элен к одиночеству и неспособность доверять людям отчасти были связаны с Торном и их окончательным кошмарным разрывом.
Во время брака, разумеется, основной проблемой оказались дети. Отношение Элен и Дэвида к родительству служило своеобразным маркером восприятия собственного места в мире. Вопреки гуманистическим целям своей работы продолжение рода Хоппер считала бессмысленным. А Дэвид вопреки цинизму своей профессии мечтал о детях. И когда их позиции четко обозначились, расставание стало лишь вопросом времени.
На губах Дэвида играла легкая улыбка, но, когда он подошел поближе, вид у него стал весьма озабоченный.
— Боже, Элли, что случилось?
Она не смотрелась в зеркало с самого утра и потому предположила, что ее синяки налились лиловым и желтым цветом. Стоило наложить побольше косметики.
— Обещай, что выслушаешь меня.
— Да что угодно пообещаю. Давай выкладывай.
Хоппер рассказала о своем визите в дом Торна, аресте и освобождении — только это. Пока она решила не упоминать обнаруженную фотографию и то обстоятельство, что Уорик и Блейк нашли в ее сумке заметки Гарри.
По окончаний повествования Дэвид несколько секунд отрешенно смотрел в парк.
— Ты должна остановиться. Это настоящее безумие. Кончишь в Житнице, а то и еще хуже.
— Да я в порядке.
Дэвид раскрыл было рот, явно намереваясь произнести нечто нелицеприятное, однако сдержался. Чтобы хоть немного отвлечь его, Хоппер задала вопрос, не выходивший у нее из головы с тех самых пор, как она услышала про аврал в редакции «Таймс»:
— Так что у вас там происходит в газете?
Дэвид нахмурился.
— Важные новости. По-настоящему важные. Давенпорт одерживает победу.
— Что?
— Наша завтрашняя передовица. Черт, да она еще полгода будет оставаться передовицей, — он достал из кармана листок бумаги и зачитал вслух: — «На этой неделе премьер-министр Ричард Давенпорт принимает на Даунинг-стрит делегацию американского правительства для доработки Билля о национальном единстве. Мистер Давенпорт заявил, что для Америки настало время признать свой растущий долг Британии, в то время как подлинный союз между Соединенными Штатами и Британией пойдет на пользу обеим странам и разрешит проблему долга.
В случае принятия Билля американские законодатели получат ограниченное представительство в палате общин» — что, напомню, не значит ровным счетом ничего — «в обмен на права на геологическую разведку и официальное объединение британских и американских вооруженных сил. Американский народ будет натурализован и получит защиту британского государства, капиталам обеих стран предстоит объединение».
— И что это значит? — ошарашенно выдавила Хоппер.
— Американцы в конце концов сдаются, — вздохнул Дэвид. — Наверняка они голодают. О нехватке продовольствия у них догадаться было несложно, но, по-видимому, дела обстоят гораздо хуже, чем мы полагали. Так или иначе, новость сама по себе грандиозная. Эпоха Разделенного королевства уйдет в прошлое. Они получат гражданство, границу с Американской зоной упразднят, и так далее, — он немного помолчал. — Не понимаешь? Давенпорт получает все. Огромную дополнительную рабочую силу — хоть в поля, хоть в армию — и территорию… Он жаждал этого долгие годы, и, похоже, американцы теперь готовы уступить ему. Еще это означает, что он завладеет дубинкой, которой сможет грозить и скандинавам, и русским. Черт, да он половину планеты сможет разнести, когда заполучит ядерное оружие.
— Думаешь, он применит его?
— Сложно сказать. Все эти годы мы знали, как он по нему сохнет. Но, может, удовлетворится фактом наличия в своих арсеналах, — Дэвид повернулся к Хоппер. Во время короткой речи он успел раскраснеться. — Ладно, твой черед. И что же, по-твоему, Торн хотел, чтобы ты нашла?
— По правде говоря, мне кажется, я уже нашла это, — Элен пришлось перевести дыхание. Вот-вот она поделится с кем-то другим своей самой значительной находкой. И даже глубоко укоренившееся недоверие к людям было не способно сдержать ей язык. — Ты же понимаешь, это секрет.
— Ну а как же, Элен, — ухмыльнулся Дэвид.
— Ладно. В общем, в доме Торна я обнаружила одну фотографию, — и Хоппер рассказала о разбитой рамке и семейном снимке с диагональным разрезом. Затем описала спрятанную фотографию с загадочной коробкой и перечислила имена на ее обратной стороне: Холлис, Ли, Дрэбл, Симонс, Гетин. Последний, добавила она, единственный не перечеркнутый.
— Так вот зачем тебе понадобился этот Гетин.
— Вот именно.
— Фотография у тебя с собой?
— Нет. Я ее спрятала.
— Жаль, не отказался бы взглянуть. Так ты считаешь, Торн и подразумевал этот снимок?
— Возможно. Или же он хотел, чтобы я нашла саму коробку. Но я совершенно уверена, что Уорик и Блейк затем и забрали меня с платформы, чтобы я вывела их на снимок или коробку. Поэтому мне нужен Гетин. Думаю, ему есть что рассказать. Так ты нашел его?
— Нашел.
— И где же он?
— Ответ скорее всего тебе не понравится…
— Дэвид, просто скажи.
— Он умер четырнадцать лет назад.
У Хоппер так и заныло под ложечкой.
— Не может быть!
— Я проверил, Эл. Он мертв.
— Я тебе не верю.
— Есть некролог. Мы же его и опубликовали, черт побери. Сама посмотри, — он достал из кармана листок бумаги, оказавшийся копией газетного некролога. Заголовок гласил: «Талантливый ученый ушел из жизни в возрасте тридцати шести лет». На фотографии был изображен тот самый мужчина, что и на групповом снимке. Дэвид заговорил снова: — Почему, по-твоему, этого не может быть?
Хоппер вспомнила рассказа Чендлера: «Прогуливался по улице Уайтхолл и там-то и наткнулся на него. Он заходил в одно из ведомств — службу внутренней безопасности, да-да». Достав блокнот, она
