…В борьбе за советскую лингвистику: Очерк – Антология - Владимир Николаевич Базылев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Югов А.К.
Эпоха и языковой «пятачок»
(печатается с сокращениями по изданию: Югов А.К. Судьбы русского слова. М.: Молодая гвардия, 1962. С. 3 – 17[15]).
<…> Рассказывал мне Борис Викторович Шергин, этот – и в сотый раз не премину сказать! – замечательный русский писатель, под стать Пришвину и Бажову, писатель, сильно способствовавший вокнижению севернорусской речи. Слушал он однажды, как наставляли своих учеников, будущих исполнителей былин и сказаний, сперва одна руководительница, а затем другая. Первая была почти неграмотная. Просто – сказительница. А другая – фольклористка, кандидат наук. Будущих чтецов народного художественного слова, естественно, волновал вопрос: что и для кого читать?
– Слово к человеку примеряйте! – кратко посоветовала им сказительница.
– Ориентируйтесь на интеллектуальный горизонт, на сферу интересов аудитории! – изъяснила другая.
Поняли, конечно, но ведь ни одного же русского словечушка! Частные как будто примеры, но их же неисчерпаемое множество. И житейская наша речь и художественная русская литература невероятно засорены иностранными словами и синтаксическими оборотами, при этом без всякой надобности, а просто в силу некой умственной лени, небрежения к родному языку, чем кичились в былые времена гуляющие по заграницам дворянчики. Свидетельством того, что именно от дворянского сословия исходила зараза безнародности, сиречь космополитизма, могут быть среди множества прочих <…> Все еще не выполненным остается и нами, писателями, и учеными завет Ленина об очистке русского литературного языка. Это вопрос большой и не только чисто литературный или научный, а общенародной важности политический вопрос <…>.
В свое время «Литературная газета» начала было отличное патриотическое дело, выступив со статьей А. Добрянского «Сорняки низкопоклонства», в которой приводились вопиющие примеры засорения терминологии нефтяного дела (дробной перегонки нефти) английскими словами. Какой поток писем-откликов хлынул в редакцию! Здесь представлены были люди разных профессий и разного образования. У всех наболело! Жаловались инженеры, жаловались кондитеры. В ненапечатанном письме инженера-нефтяника В. Пархоменко сообщалось, между прочим, что книга «Стахановцы бакинских полей», предназначенная для рабочих, настолько была засорена английскими терминами, что трудно было понять советскому рабочему даже сущность «крекинга». Еще бы! Без всякой нужды мы втащили в дробную перегонку нефти, где неоспоримо русское первенство, сотни таких слов, как лубрикетинг, микстер, стреннинг, чиллер, ресивер, рисайкл, квенчинг, кулинг, саллютайзер, инхибитор и т.д. Где же тут вещественность, зримость для русского нефтяника?! Какая чудовищная расточительность умственных сил и времени! Это сплошь чужесловный словарь! И какой тормоз здесь росту русских рабочих кадров! А между тем, по сообщению того же самого инженера, диссертация одного молодого нефтяника, целиком посвященная русской терминологии крекинга, была признана делом излишним! <… >
Я особо прошу читателя вдуматься в нижеследующее. Трудами наших фольклористов, да и вообще людей, изучающих живой русский язык, все копятся и копятся бесценные сокровища самоцветов и перлов русской речи. Но так как пуристические окрики со стороны современных каченовских, отлучение просторечия от книги, от газеты, от радиовещания запугивают и прозаиков и поэтов, то сокровища народного просторечия лежат втуне, они пылятся и тлеют в сундуках фольклористов: «Злой Кащей над златом чахнет!» Эти сокровища должны быть творчески претворены, переплавлены прозаиками и поэтами.
Поменьше надо стеснять писателя и поэта в выборе речевых изобразительных средств. Побольше доверия их знаниям, таланту, вкусу и разбору! И многие из числа виднейших наших языковедов именно так и смотрят на это.
Увы! Целый век и еще четверть столетия минули с тех пор, как великий основоположник русского литературного языка, борясь за его слитие с живым языком трудового народа, провозгласил:
«Не должно мешать свободе нашего богатого и прекрасного языка».
За это время были у нас и Крылов, и Лев Толстой, и Маяковский – подлинно исполины в этой борьбе за народность литературного русского языка, за вокнижение не только словаря трудовых масс, но и неразрывного с ним речестроя. А что же, а что же?! Одержало ли полную победу великое движение, зачинателем коего был Пушкин? Угомонились ли сенковские, каченовские и гречи наших дней? Нет и нет! Напротив, вопреки тому непреложному факту истории, что в нашем Отечестве вот уже более пятидесяти лет, как рабочий класс и трудовое крестьянство взяли государственную власть в свои руки и строят коммунизм, вопреки тому факту, что творцы художественного слова ныне почти сплошь из рабочих и крестьян, им, писателям и поэтам, приходится претерпевать упорный, я бы сказал, «хронический» натиск в такой великой области народной культуры, как русский литературный язык. Прислушайтесь к сетованиям писателей и поэтов: редкий из них не вспомнит горьких для него случаев, когда он вынужден был (под давлением «священно-непререкаемого» справочника) выбросить то или иное слово, а иногда и выражение по причине якобы «нелитературности» оного. За последнее время у нас не было недостатка в грубых и всегда мнимоученых окриках за «просторечие», «провинциализмы», «диалектизмы» в языке того или иного писателя. Кто во что горазд! <…>
И весьма возможно, что сей безнадежный спор будет прикончен справкою из так называемого «ушаковского» словаря, где слово «взлезть» опорочено, а на каком основании, одному аллаху ведомо, – пометкою «разговорное» (то есть, понимай, «нелитературное»). Как же нам быть-то теперь? Каким словом заменить этот глагол? «Влезть»? Но влезают во что-либо. Влезть на дерево нельзя <…>.
Под опалой «запретителей» находятся – и уже много лет! – хотя бы так называемые присоединительные связи русского языка, свойственные в особенности устной речи народа, но многократно воплощавшиеся и в творениях наших классиков, те самые присоединительные связи, которыми, по словам В.В. Виноградова, Пушкин поразил своих современников <…>.
Не буду таиться: вот так, в таком направлении и преподавал бы я так называемую «стилистику». И тогда, мне кажется, и стало бы понятным и оправданным суждение Виссариона Белинского, что стилистика должна быть завершением, венцом грамматики. А еще непререкаемая истина, хотя и не для всех привычная, дана в том суждении мыслителей языка, что не язык народа строится по учебникам грамматики, а грамматика извлекается из языка. И – стилистика тоже! Она – в словаре. Она – в речестрое народном Истинная стилистика. Хотите создавать подлинную науку, – назовем ее привычно «стилистика», – поклонитесь земным поклоном словарю народа.
Нужно откровенно сказать, с бедой вкусового, мнимонаучного запретительства еще можно было бы совладать, если бы рядовые запретители не находили себе опору в дурной,
