Книга о хорошей речи - Ирина Голуб

Разве может оставить нас равнодушными такое описание? В нем образность речи создают художественные определения, которые с беспощадной откровенностью рисуют трагизм вынужденного падения человека, ставшего жертвой произвола.

Можно привести немало примеров, как с помощью тропов изображаются явления, лишенные возвышенного, романтического ореола; предметы неэстетические, вызывающие у нас отрицательную оценку. Сошлемся на известные строки О. Мандельштама: «Я вернулся в мой город, знакомый до слез… Петербург, у меня еще есть адреса, по которым найду мертвецов голоса. Я на лестнице черной живу, и в висок ударяет мне вырванный с мясом звонок. И всю ночь напролет жду гостей дорогих, шевеля кандалами цепочек дверных».

Такие примеры убеждают нас в том, что тропы могут живописать и явления неэстетические, которые все же нас глубоко волнуют. Так что не правы те, кто утверждает, что образная речь призвана украшать описания, придавать стилю изящество и легкость. Для стилистической оценки тропов важна не их условная красивость, а их органичность в тексте, обусловленность их содержанием произведения.

В то же время важно заметить, что в художественной речи используется своеобразный стилистический прием, когда писатель намеренно отказывается от тропов и употребляет все слова только в их точных значениях. Например:

Мы с тобой на кухне посидим,Сладко пахнет белый керосин.Острый нож да хлеба каравай…Хочешь, примус туго накачай,— А не то веревок собери,Завязать корзину до зари,Чтобы нам уехать на вокзал,Где бы нас никто не отыскал.

Такая художественная речь, в которой все слова используются лишь в прямом значении, называется автологической, в отличие от металогической, оснащенной тропами. Как видно из примера, отсутствие тропов в речи еще не свидетельствует о ее бедности, невыразительности. Все зависит от мастерства писателя, поэта. Однако если он не использует тропов, условием художественности речи является наблюдательность автора, его умение подчеркнуть характерные детали, точность словоупотребления и т. д. В речи же, насыщенной тропами, мастерство писателя проявляется в искусной метафоризации, в привлечении разнообразных стилистических приемов для создания ярких художественных образов.

Век мой, зверь мой, кто сумеетЗаглянуть в твои зрачкиИ своею кровью склеитДвух столетий позвонки?Кровь — строительница хлещетГорлом из земных вещей,Захребетник лишь трепещетНа пороге новых дней. <… >

Совершенства в стилистике образной речи достигают большие художники; наиболее интересные примеры находим в поэзии, так как здесь каждое слово особенно выпукло, заметно, и каждый художественный образ получает особый заряд выразительности благодаря законам воздействия стихотворных строк на наше восприятие. Как эмоциональна, например, образная речь цитированного уже поэта! Какой силой веет от таких его строк!

И еще набухнут почки,Брызнет зелени побег,Но разбит твой позвоночник,Мой прекрасный жалкий век!И бессмысленной улыбкойВспять глядишь, жесток и слаб,Словно зверь, когда-то гибкий,На следы своих же лап.

Стилистика образной речи сложна и многопланова, ее изучение требует детальной характеристики всех тропов, которыми так богат наш язык, и творческого освоения их мастерами художественного слова. Ведь одни и те же предметы и явления писатели изображают по-разному, у них художественные образы всегда самобытны, неповторимы. Например, поэт И. Никитин о небе сказал: Под большим шатром голубых небес вижу даль степей зеленеется… — небо предстало поэту как шатер. У Фета оно рождает совсем иные ассоциации: За мглой ветвей синеют неба своды, как дымкою подернуты слегка, и, как мечты почиющей природы, волнистые проходят облака. Другие художественные образы положены в основу изображения неба у Н. Некрасова:

Весной, что внуки малые,С румяным солнцем-дедушкойИграют облака…Из небольших разорванных,Веселых облачковСмеется солнце красное.Как девка из снопов.

У раннего Есенина есть образ: Алый мрак в небесной черни начертил пожаром грань, а в расцвете своего мастерства поэт писал: Небо как колокол, месяц — язык…

Не только у разных авторов при описании близких явлений мы находим самобытные образы, но и в творчестве каждого художника один и тот же предмет может получать воплощение в совершенно различных тропах. Так, Есенин, сравнивший небо с колоколом, в другом случае пишет: На небесном синем блюде желтых туч медовый дым или: Ситец неба такой голубой, подметив, как Ягненочек кудрявый месяц гуляет в голубой траве, поэт в другом стихотворении скажет: Рыжий месяц жеребенком запрягался в наши сани или: Золотою лягушкой луна распласталась на тихой воде и т. д. Краски для образной речи неистощимы, как и творческая фантазия поэтов.

Если же образное словоупотребление начинает повторяться и те или иные тропы становятся привычными, они могут закрепиться в языке как новые значения слова (время летит, вихрь событий, военная гроза) или стать фразеологизмами (совесть заговорила, свернуться калачиком, как две капли воды). Такие тропы называются общеязыковыми в отличие от авторских. Причем любой троп может стать общеязыковым. При этом прямое значение слова стирается, а иногда и утрачивается совсем. Поэтому употребление общеязыковых тропов не рождает в нашем представлении художественных образов, отчего они малоинтересны в стилистическом отношении.

А бывают и такие тропы, употребление которых нежелательно, потому что они не только не создают образа, но и обесцвечивают слог, делают язык невыразительным. И тогда говорят уже не о тропах, а о речевых штампах. Так, журналист придумал свежий, оригинальный заголовок газетной статьи об уборке хлопка — «Белая страда». Когда-то собратья по перу порадовались такому удачному выражению. Но вскоре газетные полосы запестрели белыми спартакиадами, белыми рейсами, голубым патрулем, зеленым патрулем, зеленой жатвой и т. п. Возник штамп, а сейчас подобные «находки» воспринимаются уже как проявление дурного вкуса.

Не будем подражать дурным примерам. Попробуем проникнуть в секреты образной речи наших любимых писателей, у которых есть чему поучиться.

Среди разнообразных средств образной речи наиболее часто используются эпитеты (от греч. эпитетон — приложение).

Так называются слова, которые, художественно определяют предмет или действие. Например: Сквозь волнистые туманы пробирается луна, на печальные поляны льет печально свет она (А. Пушкин). Здесь эпитеты волнистые, печальные определяют предметы, эпитет печально определяет действие.

Чаще всего эпитеты — это красочные определения, выраженные прилагательными. Например: Статные осины высоко лепечут над вами; длинные, висячие ветки берез едва шевелятся; могучий дуб стоит, как боец, подле к р а сЬ в о и липы (И. Тургенев).

В роли эпитета может выступать также определение, выраженное причастием или причастным оборотом. Например: Вы идете по зеленой, испещренной тенями дорожке (И. Тургенев). Прилагательные и причастия-эпитеты могут выступать и в функции подлежащего, дополнения, обращения, подвергаясь при этом субстантивации: Милая, добрая, старая, нежная, с думами грустными ты не дружись, слушай — под эту гармонику снежную я расскажу про свою тебе жизнь (С. Есенин). Эти эпитеты, рисующие образ матери, служат обращением. А вот эпитеты-дополнения: От ликующих, праздно болтающих, обагряющих руки в крови, уведи меня в стан погибающих за великое дело любви! (Н. Некрасов). Нередко эпитеты, выраженные прилагательными, особенно в краткой форме, выполняют роль сказуемых. Например: Воздух чист и с в еж, как поцелуй ребенка (М. Лермонтов).

По составу эпитеты делятся на простые и сложные. Первые выражены одним словом, вторые словосочетанием. Например: И навестим поля пустые, леса, недавно столь густые, и берег, милый для меня (А. Пушкин) — один простой эпитет и два сложных.

Известны и другие классификации эпитетов. Так, можно противопоставить эпитеты постоянные и индивидуальноавторские. Первые характерны для народного поэтического творчества. Скажем, как рисуется в былинах конь? — Всегда добрый. А трава? — Зеленая. Солнце — красное, ветер — буйный, слово — верное. Чудесный мир, созданный фантазией народа, расцвечен яркими и веселыми красками, потому что неотъемлемой чертой стиля этих произведений стало употребление постоянных эпитетов.