Необычайные похождения царевича Нараваханадатты - Сомадева

Сказал ему тогда Праджапати, с которым сидели Дити и Дану: «Тебе, Магхаван, любезен Шруташарман, а Шарве — Сурьяпрабха. Хотя и не хотел я этого, но Шива еще раньше повелел Маю, что ему надлежит делать. Что ж ты жалуешься на Мая? В чем его вина? Идет он дорогой справедливости, мудр, и знающ, и почтителен к наставникам, а тебя пламя моего гнева могло бы обратить в пепел. Разве не знаешь ты, что не можешь ему противодействовать?»

Так говорил мудрец в присутствии своих жен, а Индра стоял все это время, понурив голову от стыда и страха. И сказала тогда Адити: «Каков же Шруташарман? Следовало бы привести его да показать нам». Тотчас же повелел Индра возничему своему Матали: «Немедля привести сюда Шруташармана, властителя видьядхаров». Когда же перед глазами жен Кашьяпы предстали с поклонами Шруташарман и Сурьяпрабха, спросили те мудрого супруга, кто кого превосходит красотой да счастливыми признаками. И ответил им Кашьяпа: «Не сравниться Шруташарману даже с Прабхасой, министром Сурьяпрабхи, куда уж ему до самого Сурьяпрабхи? Наделен Сурьяпрабха божественными знаками красоты и счастья, благодаря которым, если бы он захотел, даже трон Индры не трудно было ему получить». И все согласились с такой речью Кашьяпы. Тогда назначил мудрец награду Маю, и Индра слышал, как сказал он: «Потому, сынок, что даже, когда Индра взмахнул ваджрой, остался ты невозмутим, тело твое не будет подвергнуто ни старости, ни смерти. И будет оно крепко, как ваджра!

Подобно тебе высокодобродетельные Сунитха и Сурьяпрабха, так похожие на тебя, вечно будут несразимыми для врагов. Мой сын Сувасакумара, как только вспомнишь ты о нем в несчастье или во мраке, он, подобный красотой серпу осеннего месяца, поспешит тебе на помощь». Когда же кончил мудрый Кашьяпа говорить, его жены, пророки и хранители мира щедро одарили Мая и всех, кто был с ним. Тогда сказала Адити, обратившись к Индре: «Оставь козни свои, Шакра, примирись с Маем. Видел ты сегодня, как вознаграждается достойное поведение». При этих словах Индра взял Мая за руки и восхвалил его, а Шруташарман в присутствии Сурьяпрабхи был подобен месяцу в сиянии дня. Поклонился затем Индра, повелитель над богами, мудрому Кашьяпе и ушел с чем и пришел, сопровождаемый хранителями мира, а вслед за ним, испросив позволения у лучшего из мудрецов, Май и все прочие асуры ушли из обители Кашьяпы, стремясь к успеху назначенного им дела.

Волна третья

Так удалились Май и Сунитха с Сурьяпрабхой из обители Кашьяпы, и добрались они вместе со своими спутниками снова до слияния Чандрабхаги и Айравати[294], где ожидали царевича его тести-цари, друзья и свойственники. Когда увидели они Сурьяпрабху, то так горько зарыдали, как будто готовились встретить смерть. Думая, что горе их объясняется тем, что не увидели они Чандрапрабху, Сурьяпрабха всем им поведал, что и как было, но когда и это не помогло и они продолжали заливаться слезами, спросил он о причине такого горя. И тогда-то они рассказали ему вот что: «Всех твоих жен похитил Шруташарман, и вот от этого неизмеримо наше горе — до того, что готовы мы распроститься с нашими телами». И поведали ему о том, что, когда это случилось, с небес раздался глас, воспрещающий им так поступить.

Твердое решение принял тогда Сурьяпрабха и поклялся так: «Даже если сам Брахма и все прочие боги станут его защищать, все равно примерно накажу я этого безродного, отменного мастера похищать обманом чужих жен». Собрался он было, дав такую клятву, в поход, чтобы одолеть супостата, и назначил по совету звездочетов выступить на седьмой день. Узнав о его непреклонном решении сокрушить Шруташармана и о том, что все уже для похода готово, сказал ему Май: «Раз уж ты воистину собрался в поход на Шруташармана, то вот что надобно тебе знать: это я волшебным образом похитил твоих жен и скрыл их в Патале, чтобы испытать тебя, готов ли ты будешь к битве. Ведь огонь разъяряется, когда дует ветер. Пойдем опустимся в Паталу, и я покажу тебе твоих жен».

При этих словах Мая все возрадовались и снова пошли через ту же пещеру, которой и прежде ходили, и спустились в четвертый подземный мир вслед за Маем. Когда же они добрались туда, вывел Май из какого-то дворца Маданасену и всех других жен Сурьяпрабхи и передал их мужу, а после этого посоветовал Май царевичу со всеми ними, включая и дочерей асуров, навестить Прахладу, и царевич пошел к нему.

Узнав от Мая, что пожаловал Кашьяпа Сурьяпрабхе, тот асура, желая узнать, насколько царевич готов к борьбе, притворно разгневался: «Слышал я, что ты, злодей, похитил двенадцать дев, которых мой брат пленил. Убью я тебя за это!» Молвил на это Сурьяпрабха, нисколько не изменившись в лице: «Тело мое в твоей власти! Накажи меня за мою неправедность». Выслушав царевича, улыбнулся Прахлада: «Испытывал я тебя, нет в тебе и капли высокомерия. Порадовал ты меня и выбери себе награду». Тогда попросил Сурьяпрабха себе в награду преданность и верность наставникам и Шиве. Всем этим обрадованный, отдал Прахлада в жены царевичу свою вторую дочь, звавшуюся Ямини, и отдал в помощь ему двух своих сыновей, и тогда отправился Сурьяпрабха вместе со всеми к Амиле. А тот, узнав о полученной царевичем награде, тоже выдал за него свою вторую дочь, звавшуюся Сукхавати, и двух своих сыновей отдал ему в помощники. Все повелители асуров воздавали ему почести и оказывали помощь, и провел Сурьяпрабха со всеми женами в Патале, мире подземном, многие дни. Узнал царевич, а вместе с ним Май и все прочие, что все его жены и три жены Сунитхи понесли под сердцем. И когда спросил он у жен, чего им хочется, все сказали одно и то же — хотят они видеть великую битву. Обрадовался этому асура Май: «Снова возродятся асуры, сраженные в битве богов и данавов, — об этом говорит их желание!»

Шесть дней миновало, а на седьмой все во главе с Сурьяпрабхой, сопровождаемые женами, покинули подземный мир, и по пути преодолевали они западни, расставляемые врагами, и в этом помогал асурам Сувасакумара, являвшийся всякий раз, как только о нем вспоминали. А затем после помазания на царство над землей Ратнапрабхи, сына Чандрапрабхи, все взошли на воздушный корабль «Бхутасана» и отправились по совету Мая в пределы повелителя видьядхаров Сумеру, в обитель, расположенную на восточном берегу Ганги. Там их всех, пришедших как друзей, приветствовал Сумеру, и Май рассказал ему обо всем, что до этого было, и вспомнил о прежнем повелении Шивы. Пока все они там оставались, каждый из них созвал свое войско, и друзей своих, и свойственников. И первыми явились сыновья тестей Сурьяпрабхи. Научились царевичи от Мая всем волшебным знаниям. Всех их с Харибхатой и прочими было шестнадцать, и с каждым из них было по десять тысяч колесниц и по двадцать тысяч пеших воинов. А затем пришли зятья и шурины, свойственники и друзья, данавы Хриштароман, Махамая, Синхаданштра, Пракампана, Тантукаччха, Дурароха, Сумая, Ваджрапанджара, Дхумакету, Праматхана, Викатакша, и многие даже пришли из самого нижнего седьмого царства подземного. У кого было по семьдесят тысяч колесниц, у кого по восемьдесят тысяч, а у кого по шестьдесят или тридцать тысяч, а у самого слабого было всего десять тысяч. А пеших воинов у одних было по триста тысяч, у других — двести тысяч, а у кого и по сто тысяч, а у самого слабого — не менее пятидесяти тысяч. И с каждым пришло неисчислимое множество слонов и коней; Май же и Сунитха привели самую большую силу. Собрали свои войска и Сумеру и другие вожди видьядхаров.

Когда же все собрались, то подумал Май о мудром Сувасакумаре, и он тотчас же явился. И тогда Май, Сурьяпрабха и все прочие спросили у него: «Почитаемый, не обозреть нам эти разбросанные повсюду войска. Скажи нам, откуда мы могли бы увидеть их все сразу?» А тот мудрый ответил на это так: «В одной йоджане отсюда есть место, которое называется Калапаграма, — оттуда сможете видеть все». После этих слов все они с Сумеру пошли туда и увидели каждую армию и каждой армии асуров и царей назначили свое место.

Сказал тогда Сумеру: «Велика сила Шруташармана. Под ним сто и один царь, а у каждого царя по тридцать два князя, но кое-кого из них постараюсь я привлечь на нашу сторону. Завтра утром пойдем мы в место, которое зовется Вальмика, а утро завтрашнего дня будет восьмым утром темной половины месяца пхальгуна[295], и это особо благоприятное утро, ибо именно в этот день проявятся признаки повелителя над видьядхарами и обязательно в этот день соберутся в этом месте все видьядхары». И, следуя словам Сумеру, весь тот день приводили они в порядок войска, а на заре двинулись все с пехотой и колесницами в Вальмику и там на южном склоне горы Снега увидели собравшихся повелителей видьядхаров с превеликими и громкошумными силами.

Видьядхары разводили жертвенные костры, и приносили жертвы, и бормотали заклинания. Затем и Сурьяпрабха разложил громадный костер, чтобы принести жертву богу огня, и благодаря волшебной силе, которой обладал царевич, огонь вспыхнул сам собой. При виде этого разгорелась радость Сумеру, а у видьядхаров распалилась ярость, и один из них сказал ему: «Тьфу на тебя, Сумеру! Унизил ты и бросил видьядхарское достоинство. Как это якшаешься ты с этим смертным, что зовется Сурьяпрабхой!»