Паранойя. Маскарад - Александр Орлов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но я сидел здесь, один, сигарета жгла мне пальцы, я совсем забыл про неё. Пил как проклятый, вздрагивал от каждого шороха, боялся выйти на улицу.
Неважно. Все это неважно, мне нужно было пережить эту ночь. Не сломаться. Чтобы не произошло, я должен продолжать бороться, у культа будет несварение мной, это минимум, что я мог сделать.
Наверху послышались шумы. Соседи всё ещё были тут. Что-то застучало, вновь раздался женский смех. Значит, они не слышали стрельбу и не видели произошедшего. Тяжелый топот над тонким потолком прервался скрипом пружин, а после прозвучали стоны. Звуки сначала заставили меня напрячься, но потом я понял, что слишком отвык от обыденной жизни, стал далек он бытовых увлечений. Они просто занимались сексом.
Сначала скрипы были приглушенными, а стоны тихими, но через некоторое время, напор только возрос, – ножки кровати ритмично стучали по потолку, постанывания девушки возросли в довольные крики.
– Ах! Ах! Аха! Аха! Ай! Ах! Ах!
Кричала она громко, ей бы в опере выступать. Я опять достал сигарету из пачки, невольно оценивая способности её голоса и физическую подготовку партнёра. Он был неплох.
– Ах! Ай! Ах! Ар! Рар! Рхаааа! Рааааа! Рррххх! Бррххр! Рарххх!
Голос сначала огрубел, упал на уровень ниже. Потом захрипел и завизжал как циркулярная пила, а теперь кричал нечеловеческим рёвом, гулким лаем. Страшный, невыносимо громким рык разносился по всему дому, заставляя оконные стекла дрожать.
Я закрыл уши ладонями, стиснул зубы что было сил, но это не помогало, – рык проникал через пальцы, через черепную коробку глубже, в подкорку мозга.
– Раааааааааарххххх!
Всё стихло. После затянувшегося вопля воцарилась тишина.
А потом я различил, как сверху что-то капает. Сначала понемногу, размеренно, жидкость проливалась на пол в квартире выше, потом полилась, будто из бутылки.
Я услышал знакомые звуки – хруст, омерзительное чавканье, хлюпанье, чмоканье, скрежет зубов и треск разрыва тканей. Подняв взгляд наверх я увидел, как на белом потолке растёт кровавое и неровное пятно.
Никогда не верил ни в какую сверхъестественную хрень, никогда не думал, что столкнусь с чем-то подобным, даже подсознательно не был к этому готов. Незабываемые ощущения.
Чавкая, оно пожирало мои страхи, обгладывало мой разум, рвало на части душу, чтобы завладеть потухшей оболочкой. Оно медленно подпиливало меня, как ствол дерева, терпеливо дожидаясь, когда древесина треснет.
Я находился в прострации, онемевшем оцепенении. Горело всё тело, но лицо просто пылало, по лбу, между вспученными от напряжения венами, градом тек пот. Захотелось умыться ледяной водой, я заторможено повернулся в сторону крана, дернул ручку вниз. Побежали тонкие струйки желтой субстанции, кран булькнул, и вместо воды заструилась тягучая прозрачная масса. В нос ударил сильный запах гниения, я закрыл кран и отсел подальше.
Чем дольше я сидел на кухне, тем хуже становилось. Если вспомнить о теории отравления химикатами, то их сейчас в моей крови было больше чем алкоголя. Нужно было убираться отсюда, обратиться за медицинской помощью или хотя бы найти людей. Лучше рискнуть и пересечь двор, чем гнить в четырех стенах от тотальной безысходности. Нужно было уходить.
И, когда я уже решился на побег, раздался оглушительный, сокрушающий гул. Звук удара, волна которого всколыхнула жалюзи, и пустила круги в бутылке виски. Это был стук в дверь. В мою дверь.
Да что же ты творишь, твою мать. Как ты будешь меня жрать, если я себя обгажу?!
Я взял бутылку, проверил ещё раз, заряжен ли пистолет и нехотя пошёл в прихожую, принимать гостей. Идти было невероятно сложно, будто я брел по грудь в воде, воздух словно отталкивал меня прочь от выхода. Комната тоже плыла, шаталась и кренилась, я лишь пытался устоять на ногах в этой качке, как бывалый пират. Каждый шаг давался с трудом, меня тянули обратно на кухню мой инстинкт самосохранения, трусость и пьяный глас разума. Но им было меня не отговорить, я собирался переступить порог и противостоять чему бы то ни было с той стороны.
Удар повторился, ещё сильнее предыдущего, затряслись стены, закачалась лампа на потолке, задребезжали стаканы на кухне. Я чуть было не упал, налетев плечом на шкаф, но выстоял и в этот раз. Может это землетрясение?
Нет, на этот раз удар был более требовательным, более строгим. Как приказ конвоира, что сопровождает пленного на плаху, подгоняя дулом ружья. Шагай! Вперед!
Хотя я и пытался размерять каждый шаг, ступая ловко и тихо, как ниндзя, пространство прихожей и покачивающийся стиль пьяного мастера помешали мне подкрасться к двери бесшумно. С кряхтением и руганьем я замер у входа, вглядываясь в черную окружность дверного глазка. Ничего не было видно, мрак. Ну а чего я ожидал?
Я снял цепочку, повернул ключ, взялся за ручку…
Взвел курок, медленно приоткрыл дверь, выглядывая в коридор.
Напротив стоял мужчина в темно-зеленом дождевике, как у меня. Он натянул капюшон посильнее и наклонил голову, так что лица его было не разглядеть. Под ним была лужа натекшей с одежды воды, но он этого будто и не замечал, застыв на месте, словно монолит.
– И что ты здесь забыл? – Спросил я, засовывая в щель пистолет и наводя его на незнакомца. Руки подрагивали, но он стоял совсем рядом, я был уверен, что не промахнусь.
– Домой пришёл. – Ответил он и посмотрел на меня.
Это был я, без кожи на лице.
Я увидел собственные изуродованные черты, оскальпированный череп с голыми мышцами на нём, что шевелились когда открывалась безгубая челюсть. Один глаз вывалился из проёма и болтался на тонком жгутике-нерве где-то, где должна была быть щека, второй был залит кровью, что струилась из разреза на лбу.
– Не волнуйся, так даже лучше. Всё в приятном, розовом цвете. – Сказал он и сделал попытку улыбнуться.
Тонкие мускульные полоски заиграли, как переплетенные между собой черви, скуловые мышцы разошлись врозь в оскале, брызгая кровью на стены. Сердечный ритм опять затрепетал, как крылья бабочки, в глазах потемнело, горло перехватило, сжало невидимой перчаткой.
Я ведь понимал, что не встречу тут ничего хорошего, на уровне подсознания я был готов к самому невероятному повороту, но встреча оказалась слишком неожиданной даже для меня. Если бы у него не было головы, если бы тут стоял
