МЛЕЧНЫЙ ПУТЬ №1, 2013 (4) - Виталий Тимофеевич Бабенко

разыгранным: никто не угадал все шесть чисел. В деньгах я не нуждаюсь, но вот помочь дочери решить ее проблемы – святое дело! Но ничего, следующий розыгрыш – через пару дней! Следующий раз я буду умнее! В конце концов, и я бы смог провести год в Индии у какого-нибудь Бабы, погрузившись в медитацию. Один-другой миллион евро – и никаких финансовых проблем. Деньги мне не особо нужны, но все-таки хорошо, когда их много! Я размечтался, и голова пошла кругом.

Я сделал ход без особых раздумий. Моя позиция была проиграна вдрызг, в принципе уже можно было сдаваться, но мне хотелось продлить удовольствие: сначала я хотел выиграть в лото.

Уснуть мне никак не удавалось, и в конце концов, уже ничего не соображая, я разыскал снотворное, которым еще пользовалась Силена. Оно подействовало сразу, но… судя по всему, не только на меня! Увы, мне это не пришло в голову вовремя. Я встал совершенно разбитый, проспав лишних два с половиной часа. Каково же было мое изумление, когда я увидел сделанный моим вторым «я» ход. Он зевнул элементарный мат в один ход! Выбора у меня не было: не мог же я не поставить этот мат?! Я нехотя передвинул ферзя на восьмую горизонталь. Неужели это снотворное? Я посмотрел на упаковку – так и есть, срок годности истек еще два года назад… Но надо на будущее иметь в виду. Лучше обходиться без снотворного вообще.

Собственно, тут пояснения кончаются… Что же произошло дальше, остается только гадать. Результат известен. Самоубийство? Сеньор Фабиано Сильвоа задушил сам себя? Способен ли человек на такое? Средний – едва ли… Но волевой шахматист – а силы воли сеньору Сильвоа было не занимать – однозначно может! Но зачем он это сделал? И тут я посмею выдвинуть собственную версию. Вряд ли я стану тревожить сеньора Сильвоа-младшего, разве что он прочитает этот рассказ… А события произошедшие той роковой ночью, а я уверен, что это случилось ночью, видятся мне так. Прежде всего, это убийство! Сеньора Сильвоа-старшего убил тот, кого он именовал вначале я-лунатиком, а затем, когда убедился, что тот играет значительно сильнее него, своим вторым «я»! Вероятно, получив мат, ночная ипостась сеньора Сильвоа страшно разгневалась. Ее можно понять: так хорошо вести всю партию и в последний момент прозевать совершенно нелепый мат! И что же? Обратите внимание: труп лежал между кроватью и трюмо. Мне представляется, что когда сомнамбула возвращался в постель, он заметил свое отражение в одном из зеркал трюмо. Решив, что перед ним его обидчик, он сообразил, что может задушить его, лишь схватив за горло себя…

Будет здорово, если кто-то из медиков заинтересуется этой историей. У меня нет каких-либо доказательств, но я готов передать тетрадь с записью этой злополучной партии в руки любого, имеющего отношение к медицине и готового провести соответствующее исследование.

Дождь еще не кончился, но стало намного светлее. Ясно, что он на исходе. Я бы мог еще рассказать, как отнеслась к моей версии Люсия, как отреагировали сеньор Сильвоа-младший и его сестра – по настоянию Люсии я и их ознакомил со своей теорией, – но на это уже не осталось времени…

Станислав ЛЕМ

ЗОНД В РАЙ И АД БУДУЩЕГО

Журнал «Млечный Путь», представляющий читателю «многообразный мир современной художественной и научно-популярной литературы в одном флаконе» (цитата из предисловия редакции к первому номеру журнала), не случайно с первого своего номера обратился к творчеству Станислава Лема (1921-2006, RIP), которого называют («в одном флаконе») и писателем, и фантастом, и философом, и социологом, и культурологом, и футурологом, что подтверждается наличием посвященных ему статей в соответствующих энциклопедиях. Из наследия Станислава Лема в журнале «Млечный Путь» впервые на русском языке уже были опубликованы: в первом номере – статья о писательском методе, во втором – философский рассказ, в третьем – обзорная статья о творчестве и интересах, о взглядах на человека и мир. Начиная с настоящего номера, также впервые на русском языке, будет опубликован цикл статей Станислава Лема по теории и практике футурологии.

Перевод с польского: Виктор Язневич

I

Десять лет назад моя книга – «Сумма технологии»{9} – была прихотью автора, не имеющей постоянного гражданства в библиографиях. Помню, как книготорговцы спрашивали меня, на какую полку, собственно говоря, они должны ее поставить. Сегодня она – атом футурологического моря. В те времена никто не думал об исследовании будущего. Сегодня никто уже не сможет его охватить. Вот примета времени, приговаривающего модную тему к полноводному потопу.

Лишенный комфортных условий для уединенных рассуждений, я вынужден объяснить, как относится «Сумма технологии» к футурологической библиотеке. Стала ли она пророческой или не достигла цели? Если она – анахронизм, для чего же ее переиздавать? Если нет, чем эта книга отличается от футурологических произведений? Но как «Сумма технологии» может содержать нечто, о чем не догадались мировые эксперты, могущественные своим числом? Ответ на этот вопрос предполагает хотя бы поверхностное знание карт футурологии. Книг, где давались прогнозы будущего, в середине столетия оказалось, по меньшей мере, более десяти. Появлялись они все же независимо друг от друга, разделенные взаимным неведением друг о друге, ограниченные в содержании профессией автора. Это такие книги, как «География голода» {10} и «Наша ограбленная планета»{11} – паникерские, написанные экономистами или натуралистами. Кризис технологического роста, ожидаемый приблизительно около 1985 г., предсказал Джон фон Нейман в статье{12}, опубликованной в Fortune в 1955 г. Такие предостережения научный мир встречал молчанием. Кто-нибудь мог бы посчитать, что такое безразличие явилось результатом несовместимости взглядов, так как перечисленным публикациям противопоставлялись такие, как вышедшая в 1960 г. книга «Соревнование к 2000 году»{13} Фрица Бааде – картина богатого мира с процветающей экономикой. Можно было бы допустить, что в мире затем произошло нечто переломное, что придало исследованиям будущего вес и популярность. Так вот, ничего подобного, собственно говоря, не произошло. Похоже, в футурологии господствуют крайние позиции, как и в книгах, которые ей предшествовали. Большими успехами она также не может похвастаться. Если существует некий порог раздражимости в науке, который переступили возбудители, идущие из мира, то мы не сможем определить ни его, ни их. Футурология стала модой, когда личные инициативы объединились в организационных рамках. Зондирование будущего стало продуктивным, давая профессиональные журналы, книги, съезды, международные конференции, целые библиотеки, но гора