Четыре жизни. 3. Производственник - Эрвин Полле

Первая собственная машина ВАЗ 21013 служила мне два с половиной года, на ней отработал навыки вождения, благодаря чему в будущей карьере автолюбителя не совершил ни одной аварии, не был виновником ни одного дорожно-транспортного происшествия. А машина до сих пор на ходу, хотя и поменяла несколько хозяев.

В конце 1988 г. приобрели Москвич 2141. Всю операцию покупки с одновременной продажей старой машины (свободных денег не было) Надя с детьми провернула без моего участия, пока я был на учёбе в Москве. То были времена автомобильного дефицита, при продаже нового автомобиля через соответствующий магазин требовались письменная санкция профкома и соответствие с выделенной предприятию квотой. В Томск поступили первые 6 широко разрекламированных новых Москвичей. Надя, сама директор крупного магазина с остро дефицитной в то время мебелью договорилась в горпромторге о покупке машины, а вот справку профкома ТНХК без соответствующей квоты «организовал» его председатель Критонов. Последнее обстоятельство нанесло мне крупный моральный вред. Примерно, полгода на комбинате велись разговоры о несправедливом распределении автомобилей, в основном, начальству, притом, что у них уже были автомобили. Более того, даже на проходной вывешивались листовки с указанием конкретных фамилий, в том числе моей. Я не оправдываюсь, но действительно не знал, как был куплен Москвич, просто в аэропорту зять Андрей Петров встретил меня на новой машине. А когда через пару месяцев поднялся шум (лично со мной разборок не было, только за спиной), не могло быть и речи о возврате ситуации в исходное положение.

Первое впечатление от 41-го Москвича после ВАЗ 21013 — отличная машина. Начал осваивать зимой, тёплый кузов для семейного автомобиля — важнейшая деталь. Для водителя ещё более важна устойчивость машины на дороге и, особенно, в зимних условиях (передний привод!). Четыре зимы пробегал у меня Москвич без зимней резины и ни одного инцидента, связанного с гололедицей, тогда как на Жигулях зимой без шипованной резины даже из гаража не выезжал. Сейчас-то я хорошо понимаю, что на зиму резину надо менять. Описывая собственные впечатления, вынужденно сравниваю Москвич 2141 со своей предыдущей машиной. В те, кажется, очень давние времена в России ещё не было изобилия иномарок, ассортимент выпускаемых автомобилей ограничен четырьмя марками и их немногочисленными вариантами (Волга, Москвич, Жигули, Запорожец). А пока (январь-март 1989 г.) на каждой остановке к машине подходили мужики, рассматривали, расспрашивали, просили открыть капот — прямо в автомобильную звезду превратился. Помню, как у автомагазина на Карташова, у кинотеатра «Родина» просили продать машину, большие деньги совали прямо в руки. Особенно усердствовали цыгане.

Запомнилась и поездка с Надей на Москвиче в Талды-Курган на 75-летие папы в апреле 1989 г. Ехали без ночёвок, за рулём по очереди с зятем Андреем Петровым. Фактически обкатывали машину, на ровных участках Андрей разгонялся до 150 км, я же, максимум, до 120. В Казахстане, по трассе новых Москвичей ещё не видели, около питательных пунктов обступала толпа. Мы с Надей нервничали, машину без человека не оставляли даже когда ходили в столовую, боялись, что могут угнать. Километров за сто до Талды-Кургана пробили на ходу колесо, заклеили, доехали. В областном городе не смогли купить «запаску», так как в Талды-Курган 41-е Москвичи ещё не поступали, не было ни резины, ни соответствующего техобслуживания. Так и возвращались в Томск без «запаски», украденной из укомплектованного автомобиля ещё перед продажей в автомагазине, а вот как я решился поехать в такой дальний путь (туда, обратно почти 4 тысячи километров) без запасного колеса, ума не приложу. Благо, рядом опытный профессиональный водитель Андрей. Как это недавно было и как за двадцать лет всё изменилось! В Томске бегают сотни, если не тысячи, разновидностей легковых автомобилей от престижных Линкольнов, Роллс-ройсов, Мерседесов, Лексусов до несчастной Оки для нищих российских инвалидов.

75-летний юбилей папы отмечался скромно. Папа с мамой уже полностью перешли на пенсию, денег за свою огромную трудовую жизнь не скопили, круг приглашенных на торжество вынужденно ограничен. Человек 15 хирургов заявились домой с поздравлениями и шампанским без всякого приглашения в рабочее время, папа был растроган, мама быстренько организовала стол, видно было, как рада, что их помнят.

Москвич запомнился на всю жизнь и случаем активного противостояния гаишникам. По порядку. Я повёз четырёх командированных на ТНХК из Грозного показать великую Обь, заодно и дачу в Оськино. Переночевали, а утром я вдруг выяснил, что, переодеваясь, забыл в Томске права. Ладно, думаю, обойдётся, гаишники проверяли меня довольно редко. В очередной раз убедился, закон паскудности существует. Только проехали Чернышовку (до Томска ещё километров 40) стоят родимые и останавливают подряд все машины. Сначала тормознул, потом осознал, это же сельские гаишники, снимут номера, а потом замучаешься ездить за ними в райцентр. Сделал вид, что не увидел сигнала и, не спеша, поехал дальше. Вдруг одна из пассажирок кричит: гаишники разворачивают машину в погоню. Скомандовал не оглядываться и начал набирать скорость, разогнался километров на 150, хорошо, трасса была свободной. Ближе к Нелюбино (километров 15) милиция отстала, может машина слабее или бензин кончился или на обед пора было ехать. Напряжённо я ожидал встречи со стационарным постом ГАИ на коммунальном мосту при въезде в Томск. К счастью, у гаишников, по-видимому, не было рации. Или сельские гаишники городским не указ. Обошлось! Хотя я недели две (машина стояла в гараже) не мог психологически отойти от этой гонки, ожидал вызова в ГАИ, машина была чистая, записать номер проблем не составляло, ручки-то у гаишников есть.

Не случайно в памяти постоянно возвращаюсь к той «догонялке», так как главный недостаток 41-го Москвича — слабый двигатель. По французскому проекту должен стоять двигатель в 100 л.с., соответствующее производство так и не создали, фактически на моей машине стоял старый москвичёвский двигатель в 72 л.с. На загруженной трассе Москвич 2141 неудобен, не хватает мощности для неаварийного обгона (слабая приёмистость). Много раз замирало сердце на обгонах, слишком часто на российских дорогах обгоняемый начинает прибавлять скорость, мгновенно создаётся аварийная ситуация. Именно по этой причине (+ участившиеся ремонты) я начал размышлять, как заменить машину.

После появления личного автомобиля мы с Надей задумали расстаться с мичуринским участком в районе приборного завода и перебраться куда-нибудь на реку. Вокруг Томска в радиусе 50-100 км есть отличные места на Оби и на Томи. Весной 1987 г. проблемой занялись вплотную. Надя месяц ездила вдоль Томи и Оби. Перебирали варианты. Наконец, увидели дом в Оськино (от подъезда до подъезда 70 км) на Оби и никаких сомнений. Надо брать! Но дорого! 11 тысяч рублей, а мичуринский участок продали за 3 тысячи. Напомню, машина в то время стоила 6–7 тысяч. Деньги заняли. И никогда о покупке не жалели. В следующие 15 лет дача в Оськино — «свет в окошке», только чрезвычайные обстоятельства (смерть Нади и необходимость расселить взрослых детей) заставили меня продать её.