Рождение экзекутора. 1 том (СИ) - Становой Марика "Marika Stanovoi"

Стив приложил руку к замку, и дверь, узнав жильца, с тихим шелестом отъехала в сторону. Внешняя стена из пластикла была затемнена. Ткнул пальцем в управление, сделал окно односторонне прозрачным, и вся узкая входная комната моментально осветилась. Вот он и дома! На секунду замер, разглядывая свои владения. Вдохнул чистый безвкусный воздух. Всё смотрелось чужим и отстранённым, словно обтянуто прозрачной изоляцией. Тесным. По левой руке стеллаж с книгами и под полками тахта в нише. Любимый могучий стул сиротливо жался к окну инородным пришельцем. Стив ухватил деревянного монстра за широкие подлокотники и засунул на привычное место, к столу системного пульта. И теперь обратно к двери можно было только просочиться в узкую щель за спинкой кресла или прошагать по тахте. Стиву не хотелось прыгать по тахте. Он проскользнул за креслом, проехавшись голым животом по обитой гобеленом спинке, и остановился, водя указательным пальцем вокруг черного экранчика входа. Посмотреть? И что он там найдет нового? Может, Джи передумал и открыл хотя бы узенькую щелочку в его прошлое?

Он покусал губу, положил руку на панель и послал запрос: «Экзекутор?»

В ближайшем уголке экрана, занимающего почти всю стену, высветились два слова: «Статус. Регламент».

Регламент он наизусть знает и сможет тихой тенью ходить за Джи даже в глубоком обмороке, фыркнул про себя. Открыл «Статус».

«...Экзекутор — символ единения Императора с народом, личное имущество Императора. Символ воли Императора. Попытка уничтожения телесной оболочки экзекутора карается множественной смертью...»

Так, эту болтовню он знает и помнит. Интересно, где сейчас Фарисса? И как там вообще на Гайдере? Кто там наводил порядок, пока экзекутор пугал дикусов, щелкая кваржиным клювом? А Джи ничего не сказал. Джи вообще ничего не сказал. Угу, зачем императору разговаривать с имуществом? Может, оставил информацию в системе? Хотя прямого сообщения нет...

«Идентификация?»

«5 Столетие, 63 год, 6 месяц, 24 день Империи. Планета Джи, главная база, комнаты экзекутора. Активация системы — экзекутор».

Ладно. Быстро послал следующий вопрос: «Вседержитель Дитсайрс 16-й, Гайдера?»

«...Смерть — 5 Cтолетие, 62 год 9 месяц 14 день Империи, планета Гайдера, столица Имра, дворец вседержителя».

Умер, ну да... Тот посол, как его... Яр был запланирован в регенты. Интересно, как найти Фариссу? Хронология после бунта?

...Зачистка области Зарсипшу... Регент Яр знакомится с Гайдерой... Угу, нужно было Яру знакомиться, лет двадцать там просидел... Вот! Конфиденциально: перемещение бывших битерере и ирере на Жилайсу, так... А это что? Праздник в честь мира и визит Императора были окончены казнью бунтовщиков. Визит Императора без экзекутора? Казнь бунтовщиков? Какая казнь?! Стив застыл. Экзекутор же бегал в пустошах? Но рука уже сама включила запись церемонии, а память услужливо подтверждала изображения собственными воспоминаниями. Вот он в виде Марка в карете с Джи. Вот он на планере с длинной черной саблей. Нет, это у них называется меч... По желтому песку бегают приземистые горбатые шакалы, неслышно стукаются костяными выростами на мордах. Орут зрители. Над ареной кружат флаера, из них выбрасывают тела. Он мечется, летает и рубит, внутренности падают на планер, теплым мазнуло по лицу... Стряхивает дрянь и не успевает. Не смотрит, куда падает человек, а снова мчится к выброшенному преступнику. Шакалы дерутся, обжираясь свежим мясом... Белая ладонь на кровавом песке... Слабость на ужине, Джи дает ему крови... Воспоминание лезло на глаза, кружилось маревом, перекрывало запись на экране. Стив отшатнулся и ухватился за край стола. Такая наглая неприкрытая ложь!

Стараясь размеренно дышать и успокаивая галопом поскакавшее сердце, забрался с ногами в кресло и выключил проектор. «Крошки! Твои Крошки!» Другая Крошка! Это не он! Вот для чего инкубатор! Совместить память! Стив зажмурился и помотал головой. Перед глазами летали фрагменты императорского визита на Гайдеру, казнь, рука на песке, праздник регенства, кровь. Нет! Потом! Он не может! В бездну Гайдеру! Подумает потом. Успокоится и вспомнит. Сейчас ванна — очиститься, прийти в себя!

Стив слез с кресла и пошел в спальню.

Всё осталось на своих местах. Громадный шкаф разделял обе его комнаты. На глухую внешнюю стену — окно сделать Джи не разрешил — падал теплый свет от перегородки гигиенического угла, вылезающего полукругом почти до середины спальни. Дверь в карцер, прямо за изголовьем кровати, была задумчиво приоткрыта. Неужели Джи оставил ему там подарок? Стив обошел кровать, и цепь с металлическим ошейником, гостеприимно сложенная колечками на полу, заставила ухнуть в пропасть только что успокоившееся сердце. Это дом. Его дом.

Стив помянул Генри ласковым словом, отстегнул крепёж и зашвырнул цепь в карцер вместе с ошейником. Выдохнул и плотно закрыл дверь. «Крошки»... В бездну!

Но всё же... Он распахнул шкаф. Как и думал: полно новых вещей на теломорфу Марка. Зато ящичек с мелочовкой — ракушками, бусами из расписных косточек, плетеным кошельком и прочей ерундистикой, которую Хакисс забыла выбросить после смерти зверей — пуст. Поморщился и выдвинул хранилище экзекуторского ножа. Нож лежал на месте. Но ножны были новые — на ремне под пряжкой отсутствовало маленькое "ха", выцарапанное Хакисс. Стив со стуком задвинул ящик.

— Император любит мёд, почему и кто поймёт... Крошка ненавидит мёд и в печали тут живёт, — продекламировал Стив себе под нос, включая горячую воду.

Джи любит, когда от его эксперимента пахнет медом. Поменял все настройки так, что Стив с этим ничего сделать не может, метаморф он или нет. «Настройки». Дошел совсем. Уже сам о себе, как о механизме, думает. Но от тяжелого и липкого аромата он не избавился даже в шкуре кварга. Птицеголовые мясоедные лошадки обонянием не отличались, охотились, полагаясь на большие уши и маленькие зоркие глазки, но, видимо, разило от него странно: встречные звери удивлялись. Встречных в идеале и в степи у кварга не бывает. Кого кварг встретит, того кварг и скушает. Он-то старался ловить травоядных овечек и антилоп, но мелкие шакалы и пустынные голенастые кошки знать не знали, что он их не будет есть, нюх имели хороший и должны были удирать от него, как от огня. Вместо этого несколько раз к нему чуть ли не вплотную подходили, изумленно лупая глазами. Не могли, бедняжки, совместить обонятельный образ со зрительным. Зато потом, когда этот странный образ делал в их направлении пару прыжков, они чуть из собственной шкуры не вылетали от ужаса. Но он все-таки настолько с ума не сходил — кошек с шакалами жрать. Интересно, не сошли ли потом с ума те кошки?

Пока набиралась вода, неуверенно бросил взгляд в зеркало, подвязывая повыше длинные волосы. Кожа по всему телу так и осталась, как у восьмилетнего ребенка: равномерно покрытая почти невидимым пушком, и никаких особых примет или родинок. Общий вид на двенадцать-пятнадцать стандартных лет. Вчерашний школьник, юный лаборант... Получилось всё, как хотел, кроме длины волос. Сразу видно, что Джи ковырялся в инкубаторе. «Нулевая программа!» Была б нулевая — волосы были бы короткие. Исподлобья и настороженно посмотрело на него отражение. Узкое мальчишеское лицо с небольшим прямым носом. Светло-карие обиженные глаза с длинными густыми ресницами. Вот про девичьи глазки он забыл. Пухлые губки этого имиджа он подкорректировал, а глазки остались коровьи. Ну и ладно! Много изменишь — Джи взбеленится и заставит его быть жирной девицей весом в полтонны. Как-то, в рамках профилактики и тренировок, Джи сделал из него полупарализованного дряхлого старика с недержанием. Впечатлений осталось на всю жизнь.

Но он рад, что по уставу экзекутор не работает с распущенными волосами — это совершенная пытка для нервов: летают везде, цепляются за все, лезут в глаза, рот, и еще под этой гривой потеет шея. Зато, когда он нигде не нужен, он может выглядеть, как хочет. Спасибо, император согласился с этим обликом. В теле Стива уютнее всего. Невысокий и тонкий Стив был ближе всего по моторике и ощущениям к ее природному женскому телу, но Хакисс он не будет никогда. По своей воле ни за что. Он — Стив. Даже система узнала его как Стива. Стив усмехнулся. Сознание определяет бытие. И бытие определяет сознание, главное, найти баланс.