Не та прокачка 2 (СИ) - Смогов Максим
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Уютненько у вас тут… — прокомментировал Пали, шагая между кабинами.
— Тоже это чувствуете? — одобрительно откликнулся Франкен. — Даже когда возвращаюсь в собственный дом, не испытываю ничего подобного. А здесь: перешагнул порог, и вот ты уже «в своей тарелке». Всё-таки наука — это прекрасно.
— Кхм… да. Наверное, как-то так…
— И я рад, что вы наконец-то присоединились к господину Иону.
— Присоединился? — удивлённо переспросил Пали. — Франкен, я так-то с рождения стал частью семьи. О чём это ты?
— Да-да, в этом плане вы всегда были «своим», — обронил Франкен, с любовью скользя взглядом по кабинам и отходящим от них сплетениям труб и проводов. — Но то, что происходит здесь… Всё же не каждый может это понять. Наука, движение вперёд, попытки разгадать тайны мироздания — это намного серьёзнее и важнее, чем семейные узы. И хотя в наших лабораториях творится история, творится будущее планеты или даже сотен, тысяч таких же планет в других реальностях… Может быть даже, будущее всего мира! Хотя всё это так, господин Ион всё же сильно сомневался, что вы когда-нибудь сможете понять его цели, а также понять, что эти цели в действительности оправдывают любые методы и средства.
С трудом улавливая нить разговора, Пали неуверенно ответил:
— Ну, я всегда был за науку… Особенно, если она способствовала возвышению семьи Стан…
— Но теперь совершенно очевидно, что действовать только в интересах семьи, — недостаточно. Я очень рад, что вы наконец поняли это. Мы на пороге разгадки тайны, висящей над нашим миром уже не одно столетие! Всё остальное — просто мелочи, не так ли?
— Да… конечно… — пробормотал Пали.
От этих излияний поехавшего учёного ему уже становилось не по себе. Он знал о стремлениях Иона и Франкена, но слова последнего о методах и средствах вызывали тревогу. Судя по всему, речь шла о чём-то, что Пали, по мнению Иона, точно не одобрил бы…
— Он здесь, — сказал Франкен, на ходу кивнув на одну из кабин. Вокруг неё было больше свободного пространства, чем у остальных, и почти всё это пространство было занято кучей дополнительных механизмов и всяких киберпримочек. — Подождите тут. Я пока поднимусь к главной панели и активирую замки.
Не дожидаясь ответа, Франкен потопал к лестнице у стены. Пали коротко кивнул и продолжил беспокойно озираться, стоя у кабины.
Пали пребывал в нерешительности. Он шёл сюда из-за подслушанного разговора, в котором упоминался полудемон, но теперь попросту не знал, что ему делать и чего вообще ждать. С одной стороны, предположение подтвердилось: Зик в самом деле не находился в темнице. Он был тут, перед ним. Но, похоже, всё-таки не по своей воле. Зачем Зик здесь? Неужели для экспериментов?
— Господин Пали, — послышался голос Франкена по внутренней громкой связи. — Отойдите немного на всякий случай.
Пали покосился в сторону примыкающего к потолку куба, к которому вела лестница. Там, сквозь окошки был виден вставший за приборной панелью учёный.
Пали послушно сделал пару шагов от кабины. Где-то рядом с ней раздался щелчок, затем скрежет проворачивающихся металлических механизмов. Подходящие к кабине трубы загудели, чёрное стекло с глухим стуком резко стало прозрачным, обнаружив светлую камеру внутри. Там, держась на зажатых в металлические цилиндры руках, висел накачанный мужчина в одних штанах, оборванных до колен. Его голова была опущена на грудь, из-за чего не было видно лица, лишь бордовую макушку. По всему его телу вились тонкие трубки и провода, входящие в серебристые пластины, вживлённые прямо в кожу.
Сначала из-за стекла донёсся негромкий хриплый смешок, заставивший Пали вздрогнуть, а затем и грубый голос:
— Франкен идиот…
Нервно стерев со лба испарину, Пали присмотрелся к полудемону:
— Ч-что?..
— Ты зря пришёл, старик.
— Что ты имеешь в виду?
— Ион ведь не посылал тебя сюда, я прав?
Сопровождаясь всё тем же глухим стуком, у других кабин чёрные стёкла стали поочерёдно меняться на прозрачные.
Бегая взглядом по кабинам, Пали испуганно попятился:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})— Нет… Ион не мог… Он не посмел бы…
Полудемон начал тихо посмеиваться, на его опущенном книзу лице что-то засияло кислотно-зелёным.
Пали поспешил к выходу.
***
Где-то на пути от бара «Потёмки» к замку лорда.
— Почти всё, чем поделились с нами волки, мне уже было известно, — сказал Шандор, уверенно шагая впереди курсантов.
— Мдэ-э-э, — протянул Лэнс. — Всё равно в голове не укладывается. Безудержное веселье под действием экспериментального эликсира — ещё могу понять… Но на кой чёрт нам понадобилось обворовывать хранилище?
Из того, что Том и Лэнс вспомнили благодаря записи гонки и того, что рассказали оборотни, выяснилось: безумная ночь началась с празднования победы «Безликих фокусников». Том и Лэнс тогда затусили с бандой Рока, хотя и постоянно предпринимали попытки свалить с этого мероприятия. И вот, когда курсанты в очередной раз отказались от выпивки, один из оборотней добродушно угостил их «восстанавливающим боевой дух эликсиром». Только на деле это оказался экспериментальный (наверняка незаконный!) магический отвар, повышающий показатели настроения и мотивации до предельных значений. Потом Лэнс и Том, до невозможного счастливые и, вообще, готовые покорять весь мир, попали на официальное приветствие Иона, где встретились с Максом, Лили, Хлоей, а затем и с приметившей их среди других гостей Адой.
— На кой чёрт, спрашиваешь? — покосился на хилера Шандор. Потом он неспешно повернул голову, посмотрев на идущего по другую сторону Тома: — Всё из-за этого юноши.
— Из-за меня?.. — недоумённо переспросил толстячок. — Это я всё придумал? Но зачем мне столько кристаллов?..
— Столько — незачем, — ответил Шандор. — Вы искали всего один. И да — идея принадлежала твоему другу Максиму. Он вдруг озаботился твоей… как вы её называете, прокачкой.
Поморщившись, Лэнс покачал головой:
— Это какая-то бредятина…
— Моей… прокачкой?..
— Так, стоп-стоп-стоп, — вскинул раскрытые ладони хилер. — А куда подевалась Лили? Маленькая блондинка. На меня похожа.
— Твоя сестра осталась в помещениях под замком, — спокойно ответил Шандор.
— Что?! — Лэнс схватился за голову. — Мы оставили её в хранилище?!
— Не совсем, — покачал головой старик. — Она заняла пустовавшую комнату неподалёку.
Оттягивая щёки ладонями, Лэнс выдохнул:
— Вот дерьмо-о-о…
— Слушай, дядя, — обратилась Ада к Шандору, — а ты чего такой памятливый? Судя по видеозаписи из бара, ты тоже был под действием этой «мдумы». А если не был, то какого чёрта включил «адеквата» только сейчас?
— Опасный напиток… — задумчиво проговорил тот. — Но я превозмог его действие.
— В смысле — превозмог? — удивилась Ада. — Чекни интерфейс. У тебя что, даже минимального дебафа не осталось?
— Я уже говорил об этом. Хотя вы, конечно же, не помните. У меня нет ни «интерфейса», ни «уровня», ни «скиллов». В мой век их вообще не существовало. За время, что я спал, многое изменилось. И многое из этого мне не нравится… совсем не нравится…
— Окей… — выгнула бровь Ада. — Это… дядя… Я так поняла, ты с нами давно тусишь. А планы у тебя, вообще, какие?
— Впервые мы встретились в том самом хранилище. Тогда я просто следовал зову пробудившей меня крови, искал потомка, выполнившего ритуал. И теперь я снова должен искать потомка. Но на этот раз другого: посмевшего этим ритуалом пренебречь.
***
В унылой душной забегаловке с тусклым освещением Макс и Хлоя сидели напротив друг друга за одним из потёртых потрескавшихся столиков. Макс, уронив голову на вытянутую руку, лежал на столешнице, а Хлоя, подперев щёку кулаком, раз за разом перематывала кассету диктофона, перескакивая с одной нуарно-пафосной речи Тома на другую.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})И обслуживающие забегаловку гоблины, и гоблины-посетители, работающие на дириформах, с любопытством посматривали в сторону курсантов. Эта парочка привлекала всеобщее внимание не только своим видом и… кхм… расами, но ещё и «великолепной» речью Тома, срывающейся с динамиков диктофона. Она звучала значительно громче всех неторопливых и тихих разговоров обитателей забегаловки. Но, вроде как, большого недовольства это не вызывало: видимо, обычно здесь была настолько тухлая обстановка, что внезапно заявившиеся сюда курсанты стали хоть и шумным, но каким-никаким развлечением.
