Наваждение - Джессика Марч

Она почувствовала, как трудно ему говорить от нахлынувших чувств. На этот раз она была искренне тронута. Она подошла к его стулу и встала перед ним на колени.

— Я очень рада, что смогла встретиться с тобой, рада узнать тебя, понять, что ты за человек. Но не думаю, что теперь можно что-нибудь изменить, Ральф…

Он посмотрел на нее и попытался улыбнуться.

— Для меня это уже изменило, Ники. Я надеюсь, что ты сможешь простить меня, что я смогу стать тебе… настоящим дедушкой.

— Мне нечего прощать, — сказала она. Она поверила ему, что он действительно не знал, что Моника Веро была беременна от него. Но когда он заговорил о более близких отношениях, она еще сильнее поняла, что они в сущности совершенно чужие друг другу люди, возможно, даже более чужие, чем она и Пеппер. Странно, что, идя сюда, она больше всего боялась, что он не примет или оттолкнет ее, а теперь не знала, хочет ли вообще впускать его в свою жизнь.

— Мне надо идти, — сказала она. — У меня здесь встреча. Он с достоинством принял ее неожиданный уход.

— Можно, я буду писать тебе в Бернард? — спросил он, провожая ее до двери.

— Ну конечно же. Может быть, нам удастся… — Она пожала плечами.

Он понял, что она хотела сказать.

— Может быть…

Когда он стоял, придерживая для нее дверь, она прочла в его глазах немую просьбу и, уступая этому невысказанному желанию, наклонилась и, прощаясь, поцеловала его.

Идя по дорожке, она опять оглянулась и увидела, что он стоит у окна своей гостиной, глядя ей вслед. Она не знала, вернется ли сюда когда-либо и что ей делать с этим неожиданно появившимся дедушкой, из легенды ставшим реальностью. Хотя Ники и была рада тому, что он действительно любил ее бабушку, но какое теперь это имело значение для Моники? Или для Элл, которая однажды рассказывала Ники, как долго и безнадежно искала его.

Все произошло слишком поздно.

Когда она вернулась домой, там вовсю шла подготовка к большому приему по случаю Дня Благодарения. В одном из уголков внутреннего дворика был устроен навес, подъезжали машины с едой из ресторанов, всюду расставляли букеты цветов.

В центре всего этого бедлама находилась Пеппер, отдающая бесчисленные распоряжения. Она не обратила внимания на задумчивость Ники, лишь объявила ей, что праздник начнется в восемь и она должна выглядеть как можно лучше.

Ники прошла в свою комнату, задернула шторы и стояла там в полумраке, стараясь осознать то, что произошло сегодня, думая о том, как бы все обернулось, если бы Ральф Сандеман не отправился в Испанию делать свои фоторепортажи, если бы он вернулся к Монике и узнал о дочери, которая у них родилась.

Несколько часов пролетели мгновенно, она услышала, как в комнату проникают звуки оркестра. Она выглянула в окно — гости уже начали собираться. Совершенно чужие ей люди, подумала она, совершенно чужие. Разве Пеппер была ей настоящей сестрой, разве можно считать родным человеком даже Ральфа? У нее мелькнула мысль о том, чтобы сбежать отсюда И, отправиться к Хелен.

Но ведь именно Хелен сказала, что ей надо быть здесь… Через несколько минут Ники спустилась в патио в белом воздушном шифоновом платье с плиссированной юбкой, купленном ей накануне Пеппер.

Пеппер заметила ее и подмигнула, продолжая разговаривать с высоким загорелым мужчиной, показавшимся Ники знакомым. Хотя она и не могла вспомнить его имени, но решила, что это киноактер, чье имя некогда связывали с одной из дочерей Линдона Джонсона.

Оказавшись одна, она согласилась потанцевать с красивым молодым человеком, который сообщил ей, что он актер и манекенщик. Он задал Ники множество вопросов, и тогда она поняла, что его интересует, каким образом она связана с Пеппер и представительницей какой ветви Хайлендов является. Когда она объявила:

— «Я просто бедная родственница», тот, извинившись, сказал, что пойдет что-нибудь выпить, но так и не вернулся.

Ей было не так уж весело, но она честно пыталась делать вид, что ужасно веселится, то схватив что-нибудь из расставленных на столе закусок, то с подноса официанта бокал шампанского, лавируя среди гостей и улыбаясь всем, кто обращался к ней. Она уже было подумывала о том, чтобы пойти к себе и укрыться там от суеты и шума, как вдруг услышала громкий всплеск, затем еще и еще. Это несколько гостей в полном облачении плавали в бассейне. Затем одна из женщин под одобрительные крики и аплодисменты сбросила с себя одежду, и вскоре бассейн был заполнен голыми людьми.

С Ники было довольно. Она стала оглядываться в поисках Пеппер, намереваясь пожелать ей «спокойной ночи», прежде чем пойдет спать, но так ее и не нашла. Она поднялась в дом и пошла вдоль коридора в сторону того крыла, где находилась спальня Пеппер. Приближаясь к ее комнате, Ники услышала голоса — там явно происходила какая-то бурная сцена, кто-то ссорился и кричал. Через секунду из комнаты выскочила Пеппер, настолько разъяренная, что даже не заметила стоявшую в коридоре Ники.

Уже было повернувшись, чтобы продолжать путь к себе, Ники услышала поток отборной ругани, звон разбиваемого стекла, а затем рыдания. Она заглянула в спальню Пеппер и увидела лежащую ничком на ее кровати Терри, молотящую кулаками по одеялу. Ники шагнула в комнату.

— Что-нибудь случилось? — спросила она, несколько смущаясь своего вмешательства, однако надеясь, что сможет чем-нибудь помочь, если Пеппер с Терри поцапались.

Терри села на кровати. Увидев Ники, она улыбнулась и похлопала по матрасу, приглашая ее сесть рядом.

Подойдя поближе, Ники почувствовала сильный запах алкоголя, исходивший от Терри.

— Из-за чего это вы повздорили с Пеппер? — спросила она.

— Ничего особенного. Пеппер действительно может вести себя как настоящая стерва, особенно когда с ней эта ее компания. — Терри с трудом произносила слова. И, внимательно присмотревшись, Ники заметила следы белого порошка возле се носа; она поняла, что актриса находится под действием не только алкоголя.

— Что это за компания? — спросила Ники.

— Да-а-а, — по-детски протянула Терри. — Ее Порочная Компания… Все эти типы, которых она не может позвать, когда здесь собираются приличные люди. Если хочешь знать, Пеппер всегда больше нравились всякие подонки и плебеи, хотя она и не признается в этом. Она совсем забыла о своих настоящих друзьях…

— Да нет, вам это только показалось, — сказала Ники, видя выражение искреннего страдания на лице Терри. — Ничего, завтра все уладится.

— Еще не знаю, хочу ли этого, — сказала Терри и обняла Ники. — Но это так славно, что ты пришла меня пожалеть. Пеппер сказала мне, что ты совсем особенная, — сказала она, с нежностью поглаживая руку Ники.