Серый волк - Мэри Черри
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сергей поднялся к себе и уже вставил ключ в замочную скважину, как услышал, что за спиной открывается дверь. Он не успел скрыться в квартире, и был пойман соседкой.
– Ой, Сереженька, здравствуй, поздно ты сегодня что-то, – раздался голос Нины Ивановны.
Он бессмысленно посмотрел на дверь, раздвинул губы в улыбке и повернулся к соседке.
– Здравствуйте, Нина Ивановна, давно вас не видел.
– Ну, ты амуры крутил, забыл про старую совсем, – захихикала она. – Ну, ничего-ничего, правильно бросил ее.
Она подошла к нему и, заговорщицки приблизив свое лицо к лицу Сергея, насколько это было возможно, учитывая ее рост, оглянувшись, чтоб никто не услышал, прошептала:
– Непутевая девка. Не пара она тебе.
Сергей отпрянул, улыбка на секунду слетала с его лица, он ее подобрал и быстро вернул на место.
Но Нина Ивановна успела увидеть его злое лицо.
– Знаю-знаю, – подняла она руку в миротворческом жесте. – Тебе сейчас слышать неприятно. Но помяни мое слово, еще рад будешь, что отделался.
Затем менторское выражение сменилось жалостью. Она легонько погладила Сергея по плечу и, глядя на уровне своих глаз, – куда-то ему в грудь, – добавила:
– Береги себя, Сереженька, ты человек волнительный. Не переживай из-за дуры.
Сергей, который и так стоял вплотную к своей двери, теперь вжался в нее и забормотал, отведя глаза:
– Да-да-да, хорошо, Нинванна, спасибо…
Она подняла голову и посмотрела на его бледное лицо, вздохнула.
– Ладно, – прошептала она и засеменила к себе. – Пойду.
На пороге обернулась, посмотрела на Сергея, который все еще стоял, вжавшись в дверь, и добавила обычным голосом:
– Она еще локти себе будет кусать, уж поверь старухе.
С этими словами соседка закрыла дверь.
Сергей потрогал ладонью лоб, зашел в квартиру и запер за собой дверь. Постояв минутку, освобождаясь от послевкусия встречи с назойливой бабкой, он достал из стенного шкафа спортивную сумку и начал собираться.
Из ванной взял бритвенные принадлежности, зубную щетку. В спальне сначала аккуратно сложил на кровати, а потом убрал в сумку смену белья, свитер, таблетки.
Потом пошел в кабинет, достал ключ, поднял его на уровне глаз и слегка усмехнулся. Прошел по коридору к дальней запертой двери, отпер ее, вошел и щелкнул выключателем. Под потолком тускло загорелась сороковаттная лампочка. Он повернулся к стеллажам, легонько провел рукой по металлическим полкам.
– Ну что, Сергей Сергеевич, я у вас кое-что позаимствую, вы не против? – сказал он чуть слышно.
«Сам с собой уже разговариваешь, молодец», – добавил он про себя.
Кажется, впервые, он был здесь в сознательном состоянии. Хотя не совсем так. Он наведывался в эту комнату два или три раза, все из нее выбрасывал и запирал, но затем, магическим образом, безо всякого его участия, альтерэго само пополняло запасы на стеллажах. А Сергей после находил на столе смятые чеки из хозяйственного магазина или видел уведомление об оплате интернет-заказа в телефоне.
Но сейчас он зашел в эту комнату не для того, чтобы все выбросить.
Он взял с полки выкидной нож, раскрыл его и пальцем коснулся лезвия. Включил в розетку шнур от электроточилки, которая была привинчена к полкам. Круглый камень быстро завертелся. Сергей осторожно поднес к нему лезвие ножа, брызнул сноп искр. Ему казалось, что он проделывает эту операцию впервые, но руки двигались уверенно, будто занимались привычным делом. Он провел ножом с одной стороны, затем с другой, снова потрогал лезвие. Результат его удовлетворил, и он выключил точилку. На втором стеллаже он отмотал с бобины пеньковую веревку и отрезал кусок ножом, который держал в руках.
«Ну вот. А я не знал, на чем вешаться», – усмехнулся он, сматывая веревку.
Некоторое время с сомнением смотрел на новенькую раскладную дорожную лопату. Взял ее.
– Берешь лопату, возьми и мешки, – порекомендовал он себе.
Он взял два мешка из стопки, лежащей рядом.
С этим джентельменским набором вернулся к двери, огляделся, – ничего ли не забыл, – выключил свет. Все принадлежности он аккуратно сложил и убрал на дно сумки, прикрыв сверху свитером. Затем вернулся к оставленному в замке ключу, запер дверь, ключ убрал на место. Спохватился, что не позвонил матери.
Прошло гудков, наверное, двадцать, и он уже собирался сбросить звонок, когда в трубке послышался нетрезвый голос Любови:
– Сынка, ты ли это? – с грустной радостью сказала она.
«Лирическая стадия», – отметил он про себя. Он знал пошагово все стадии опьянения у своей матушки. Лирическая, пожалуй, нравилась ему больше всего. В этом состоянии она никогда не унижала его, во всяком случае, специально, частенько любила всплакнуть и пожалеть себя. Как-то раз, – он хорошо помнил тот случай, – обняла его.
– Здравствуй, мам, – сказал он в трубку, чувствуя, как пересыхает у него в горле. – Ты как?
Она что-то пробурчала в ответ.
– Я хочу приехать, – сказал он, справляясь с сухостью во рту.
Трубка не ответила.
– Мам? – прошептал он.
В трубке послышался храп. Любовь уснула.
Он посмотрел на экран, проверяя, есть ли соединение. С сетью было все в порядке, а вот абонент, похоже, из зоны доступа вышел. Сергей снова прижал трубку к уху. Отчетливо доносился храп.
«Ну и ладно», – подумал он.
Он проверил расписание автобусов и подошел к двери. Посмотрел в глазок, – пустая лестничная площадка. Щелкнул замком и, на сантиметр приоткрыв дверь, прислушался, – тишина. Быстро вышел, запер дверь и спустился вниз.
Через несколько часов он уже входил в дом матери. Внутри стояла мертвая тишина. Рассвет сипло пробивался сквозь грязное окно, заклеенное, по случаю приближения холодов, пленкой. Сергей огляделся. Стол хранил следы вчерашнего традиционного ужина на одну персону, – полная банка окурков, две смятые пачки из-под сигарет, открытая банка соленых огурцов, от которых комната пропиталась запахом семян укропа, алюминиевая кружка. На полу валялась пустая трехлитровая банка без крышки.
Сергей зашел за печку и положил возле сундука свою сумку, заглянул наверх – пара драных ватников и лезущее ватой грязное одеяло. Он вернулся на кухню и понюхал трехлитровую банку. Несмотря на то, что банка лежала открытая, резкий запах паленого самогона ударил Сергею в нос. Он поморщился и поставил банку на место. В этот момент в сенях раздались шаги, открылась дверь. В комнату вошла мать. На ногах у нее были фиолетовые пластиковые галоши на босу ногу, подранная у шва черная юбка, зимняя камуфляжная куртка, не закрывающая поясницу. Белые, выжженные некачественной
