Тот, кого я хочу - Нэнси Уоррен

Дебора всегда боялась того, что наступит роковой день и она превратится в дочь своих родителей. И вот сейчас она в нее превратилась. И каким зрелищным оказалось это превращение!

Стефани шагнула навстречу Деборе с явным намерением успокоить психотерапевта. О, все в этом мире перевернулось с ног на голову. Дебора, выбросив вперед руку, остановила свою пациентку. Получилось нечто вроде приветствия «Хайль Гитлер». Только рука не была такой твердой, как у фашистов. Тряслась.

— Ты знаешь, что твой любовник приглашал меня на свидание?

В этот момент из двери своего кабинета в приемную просунул голову Джордан. Он посмотрел на Дебору, потом на Рафа. Затем вышел и встал в дверях, словно не зная, то ли ему вернуться в кабинет, то ли вступить в схватку.

— Дебора, вы не хотите присесть? — произнес он своим идеальным для психотерапевта ровным, с умеренной ноткой сочувствия, голосом.

— Может, ты уберешься отсюда? — крикнула она ему в ответ.

Что с ней? Она должна извиниться перед беднягой Джорданом. Он не виноват. Но плевать. Ей не хотелось ни перед кем извиняться — не было настроения. Кругом одно дерьмо. Деборе вдруг открылось то, что было скрыто за фасадом размеренности и порядка.

— Сию же секунду объясните мне, что происходит! — вопила она, обращаясь к этой паре проходимцев.

— Простите, — сказал Раф, — но я не могу.

Дебора повернулась к Стефани:

— Ты принесла мне такую визитку пару недель назад и сказала, что эта женщина предложила тебе у нее работать.

Стефани кивнула. Вид у нее был несчастный. Наступила пауза. Заряженная электричеством тишина. Карли, секретарша, перестала стучать по клавиатуре. Поставщик кофе из буфета перебрался ближе к сцене и теперь стоял в дверях приемной, с любопытством глядя на Дебору. Джордан превратился в каменную статую. Было так тихо, что стало слышно гудение кондиционера.

— Так ты приняла ее предложение?

Стефани взглянула на Рафа, потом уставилась в пол.

— Да.

— Я еще раз вас спрашиваю, что происходит?

— Стефани тут совершенно ни при чем.

Вмешательство Рафа, которое, по-видимому, имело целью ее успокоить, оказало на Дебору эффект прямо противоположный.

— Ладно, если вы не желаете говорить мне, что тут происходит, я поеду к Хлое Флинт и сама ее спрошу.

— Подождите! — крикнула Стефани. — Разве вы не хотите подумать над этим?

— Нет! — Дебора бросилась в свой кабинет за сумочкой. Стефани, обычно такая нерешительная, последовала за ней. — Но как же я? У меня на это время назначен прием!

— Прием отменяется.

— Вы сами всегда говорите, что конфликтные ситуаций надо решать с ясной головой. Когда гнев пройдет. — Стефани выхватила из рук Деборы книгу и начала ее перелистывать. — Послушайте! Вы могли бы перечитать ту главу, где вы пишете о гневе.

— Я сейчас не в том состоянии, чтобы читать! — крикнула Дебора.

— Вам не кажется, что надо чуть-чуть притормозить и все обдумать?

— Нет!

Дебора обошла Стефани, схватила сумочку и бросилась к выходу. Как раз в этот момент новая пациентка Джордана, молодая женщина, вся на нервах, входила в дверь приемной. Хребта у тебя нет, жалкое беспозвоночное, машинально отметила Дебора, проносясь мимо женщины, которая и в дверь-то не входила, а скорее прокрадывалась, словно готова была и перед дверью извиниться за то, что доставляет ей неудобство. Такой когда-то была и Стефани.

У самого выхода Стефани остановила Дебору, вцепившись в ее рукав.

— Прошу вас, Дебора, составьте список всех «за» и «против».

— К чертям все «за» и «против»! — И дипломированный психотерапевт громко хлопнула дверью.

Глава 19

После столь драматичного ухода Деборы в приемной наступила тишина.

— Она действительно все это сказала, или мне показалось? — спросила Карли, не обращаясь ни к кому конкретно.

— Я поеду за ней, — сказала Стефани. — Не могу же я оставить Хлою в одиночестве.

Раф покачал головой:

— Я бы сказал, что Хлоя сама на это напросилась.

— Она просто делает свою работу.

— Когда ты лезешь в личную жизнь других людей, не удивляйся, если вляпаешься в дерьмо.

— Но Дебора никогда такой не была.

— А сегодня она такая.

И тут внезапно ожил Джордан. Он быстро прошел в свой кабинет и вышел оттуда в пиджаке и с ключами от машины в руке.

— Карли, пожалуйста, перепиши всех моих сегодняшних пациентов на другой день. — Он взглянул на нервную молодую женщину, которая только что пришла. — Мне очень жаль, но у меня срочное дело.

Джордан открыл дверь, но затем обернулся и крикнул Карли:

— Да, и всех клиентов Деборы тоже перенеси на другой день.

— Сдается мне, ребята, что вам надо кофе пить без кофеина, — сказал доставщик кофе, качая головой и толкая перед собой уже пустую тележку.

Раф по-прежнему оставался на своем месте. Он смотрел на Стефани так, что от этого взгляда ей хотелось то ли пнуть его посильнее, то ли броситься ему в объятия. Чувства ее пребывали в совершенном смятении.

— Мне надо вернуться на работу, — сдавленно проговорила она.

— У тебя появился свободный час. Почему бы нам не прогуляться?

— Я могу понадобиться Хлое.

— То, что тем двум дамам следует сделать, пусть они лучше сделают без свидетелей.

У Стефани было ощущение, что Раф прав.

— Но я никогда не видела, чтобы Дебора так злилась.

— Никому не понравится, когда его вот так подставляют.

— Ты прав, — сказала Стефани, выразительно на него посмотрев, — никому.

Она взяла сумку и направилась к лифту. Раф шел следом, не отставая от нее ни на шаг. Что она могла с этим поделать? Они жили в свободной стране.

Стефани нажала на кнопку, и двери лифта открылись. В лифте уже был один человек, и Стефани решила, что Раф направится к лестнице, однако он вошел следом за ней в кабину.

Двери закрылись, и Стефани принялась сосредоточенно смотреть на светящееся табло, указывающее этаж.

Пять этажей проплыли у нее перед глазами. Она ощущала близость Рафа, его энергетику. Почувствовала, что он изменил позу.

— Мне жаль! — вдруг выпалил он. Еще два этажа.

— И мне. — Стефани услышала горечь в собственном голосе. Да, ей было жаль, это правда. Жаль, что она оказалась настолько глупой, что решила, будто он отличается от других.

Еще несколько этажей — и все. Давай, двигайся дальше.

— Я думаю о тебе, — сказал он тихо. Интимность его тона ощущалась как ласка, как нежное прикосновение к телу.

Второй этаж. Осталось проехать всего один.