Наизнанку (СИ) - Медведева Евсения

Втопив педаль в пол, я мчался по городу, объезжая по-утреннему ленивые пробки по тротуару, полосам общественного транспорта и парковкам торговых центров. Помню размеренное биение сердца, помню какое-то нереальное спокойствие, пока в голове мелькали варианты. Гнать за город было опасно, мог не успеть, оставалось найти место, подходящее для взрыва. Бомба, конечно, бомба! Потом вспомнил, что рядом с домом Пахи закрылся на ремонт ресторан и ночной клуб, где была довольно большая парковка. Если бы только взглянуть на заряд, то можно примерно рассчитать силу удара. Но нельзя было рисковать, как только остановлюсь, времени совсем не останется.

Сжимал руль, пытаясь избавиться от нервной дрожи. Хотелось закурить, да так сильно, что стали чесаться ладони. Грубый шов кожаной оплетки руля впивался в руки, я почти не дышал, представляя перед глазами карту города. Нужно было добраться до ресторана, минуя людные улицы города. Как только остановился на парковке, окинул салон беглым взглядом. Достав из бардачка ствол, засунул его за пояс джинсов и вышел, оставив свою «ласточку» дожидаться своей участи.

***

— Кто? — Бояра тряханул меня за руку, выдергивая из воспоминаний. Я вдохнул, набрав кислорода как можно больше, а потом выдохнул, стараясь вытолкнуть тревогу, сцепившую сердце. Сжатая между пальцев цепочка с крестиком, впилась в кожу. Уже почти вылез из машины, когда взгляд напоролся на что-то блестящее на светлой коже пассажирского сидения. Тонкая золотая цепочка, на которой висел крохотный детский крестик. Это могло быть только ее. Простой, без резных узоров крестик, зажатый между подушечками большого и указательного пальцев, напоминал о Янке. В этот момент мысли полетели, как карусель. Расслабленный мозг перестал думать о случайных жертвах, сосредоточившись на хрупкой фигуре Янки. Она уже знала. Не могла не знать.

— Он! — я махнул в сторону неприметной черной «ауди», припаркованной за пожарным оцеплением. Как только я остановился на углу дома, сразу заметил эту тачку. Она со свистом затормозила у обочины, но из салона так никто и не вышел. Пашка жил в последнем подъезде, а чтобы позвонить в домофон, нужно было покинуть удачную локацию. Я сидел у детского деревянного домика, мою немаленькую фигуру скрывала фигурная качель. С моего места была отлично видна и парковка, заполненная ментами, пожарными, и обочина, где стояла тонированная «ауди». Мне даже и думать не нужно было, как связаться с другом, потому что Паха со скоростью света вылетел из подъезда, натягивая толстовку на ходу…

— А чего сидим? — Бояра схватился за ручку двери, но я перехватил его, отбросив обратно. — Сидим. Он должен был проследить за мной, чтобы убедиться в том, что дело сделано. Но даже дураку понятно, что машина пуста. Чего он ждет?

— Привет, — задняя дверь Пашкиной машины открылась. Лазарь рухнул в салон легковой «тойоты», создав слишком много шума. — Держи!

Серега бросил мне на колени ноутбук и оставленный дома телефон. Внимательно посмотрел в лицо парня, стараясь прочитать эмоции. Только сейчас лицо Лазаря было безупречно спокойным, только мелкая россыпь морщин появилась, как только он рассмеялся. Хотелось спросить, как Янка, но не стал. Сам разберусь!

— Зачем тебе комп?

— Играть в «косынку» сейчас будем, — сквозь зубы огрызнулся. Не мог нормально разговаривать. Пока не мог, потому что не понимал, как правильно подобрать слова. Это словно кто-то отключил способность классифицировать, отличать и подбирать, оставив лишь способность огрызаться. Парни не обращали на меня внимания, переговариваясь меж собой вполголоса. — Сизый, ты отсмотрел пленки?

— Привет, — голос парня был весьма растерянным. Он кашлянул, а потом тихо продолжил: — Скала! Тут целый день по всем каналам гоняют видяху, где твоя тачка взлетает в воздух! Где ты?

— Потом вместе посмотрим ролик. А теперь помоги мне!

— Как?

— Ты отсмотрел, кого не было?

— Да, там целый список. Лето же, многие повезли семьи в отпуск! Я нарезал видео кусками, потому что если это то, о чем думаю я, то тебе они понадобятся. — Сизый говорил тихо и спокойно.

— Хорошо, высылай на почту. Жду.

— Э… Скала, я рад, что твоя заносчивая задница не пострадала, потому что я еще должен уложить тебя на лопатки.

— Сизый, утри сопли, — рыкнул я и отключился.

Запустив нарезанное Сизым видео, начал просматривать. Мелькали лица, машины, менялась погода.

— Стоп! Кто это? — я с силой нажал на экран телефона, останавливая видео.

— Э— э— э… Надо смотреть с другого ракурса, не видишь, лицо скрыто огромной панамой… — Лазарев сначала ухмыльнулся, а потом лицо стало багроветь. Конечно, для меня это были всего лишь незнакомые парни, а для него — братья. Желваки напряглись, а губы сжались в тонкую линию. Каждая мышца лица напряглась, а грудь расширилась с невыпущенным вздохом. Трудно было поверить, обмусоливая что-то абстрактное, маловероятное, а сейчас? Серега медленно поднял на меня свои карие глаза, а потом перевел взгляд на «ауди», которая, как по волшебству, стартанула с места, разбрасывая во все стороны подтаявший снег. — Оп-па…

***

Сделав последний оборот ключа, нажал ручку. По всей квартире горел свет. Скинув куртку на пол, направился вглубь квартиры, по пути выключая свет настенных бра. Из каждой комнаты доносился звук работающих телевизоров, они сливались, превращаясь в монотонный шум. Заглянул в гостевую спальню. Комната весьма преобразилась. В центре стояла большая кровать, накрытая розовым покрывалом. В углу появился туалетный столик на резных ножках, а стены были увешаны фотографиями Янки. Розовые занавески, орхидеи на подоконнике и круглый белый ковер на полу.

— Привет! Кушать будешь? — в коридоре появилась Янка. Длинные волосы были собраны в высокий пучок, открывая лицо и длинную шею. На ней снова была моя рубашка, стянутая на поясе тонкой тесьмой. Широкий ворот чуть сполз, оголив одно плечо. Тонкая прядка выбилась из тугого узла и щекотала ключицу, отчего Янка дергала обнаженным плечом.

Прислонившись к стене, внимательно изучал ее лицо. Но она лишь на мгновение подняла глаза, стараясь не столкнуться с моими. Внешне выглядела на удивление спокойно, ее выдавало только нервное колупание лака на большом пальце. Заметив, что я смотрю на трясущиеся руки, она сцепила пальцы, принявшись за кольцо. Резкими рваными движениями крутила объемное кольцо в виде цветка.

— Нет, спасибо.

— Ты ел сегодня?

— А ты?

— Нет… — на выдохе сказала Янка. Как только она выдохнула, закрыла глаза, откинув голову, прижалась всем телом к стене, словно искала опору. Видел, как она часто моргает, стараясь унять слезы, готовые вырваться из глаз. На миг показалось так тихо. Я готов был броситься, чтобы добавить звук на всех телевизорах. Потому что густая, звенящая тишина стала сдавливать уши. На длинной шее пульсировала жилка, а предательски вырвавшая слеза капнула со скулы, оставляя за собой темный подтек от туши. Не понимал, как реагировать, но зато ощущал всем телом ее дрожь.

— Тогда, может, сегодня я тебя покормлю? Хочешь?

— Хм… — Янка пожала плечами и, как одолжение, посмотрела на меня. Глаза были красными. Ревела. — Мне нужно закончить доклад.

— А мне нужно принять душ…

Неосознанно скопировал тон ее голоса: тихий, натянутый, но готовый сорваться в любой момент. Казалось, что она как струна. Даже малейшее движение, поднятый тон голоса — все может вывести ее из состояния покоя. Янка развернулась и побежала в гостиную. Звонкое шлепанье босых ног по паркету слышалось еще пару секунд, а потом тишина.

Перестал восприниматься монотонный звук телевизоров, перестал мешать яркий свет. Скидывая спортивный костюм, в котором утром выбежал на пробежку, быстрым шагом направился в свою спальню. Еще утром просторная комната была пустой, а теперь… Теперь замер, потому что когда-то холодная, сухая атмосфера стала живой и теплой. На окнах вместо жалюзи, появились прозрачные серебристые занавески, прихваченные широким канатом. У кирпичной стены стояла огромная светлая кровать, а на новых прикроватных тумбочках стояли стеклянные светильники и рамки с фотографиями.