История военного искусства - Ганс Дельбрюк

 Александр, можно сказать, видоизменял методы фланговой атаки, применяя их к данным обстоятельствам и не изменяя духа самого боя. Он побеждает как числом и храбростью своих воинов, так и сплоченностью войска, отдельные части которого настолько подчинялись воле полководца, что он мог в любую минуту свободно распоряжаться ими, направляя их по своему желанию и усмотрению; наконец, он побеждает гениальным руководством, осторожно ведя наступление, самоуверенно пренебрегая фланговым расположением персов и кажущимися непреодолимыми трудностями местности; мудро отступая от обычной схемы, он укрепляет ведущее крыло и возбуждает во всем войске дух смелого наступления.

 1. Диодор, Курций и Юстин единогласно указывают потери в числе всадников в 150, но Диодор называет 300, Курций - 32, а Юстин - 130 пехотинцев. Возникает вопрос, нет ли тут искажения первоначально одинакового числа (может быть, 332?)? При разнице в полтысячелетия между этими авторами и их первоисточниками это вполне возможно, - особенно при одинаковой у них цифре потерь кавалерии. Наибольшая цифра, очевидно, больше всего соответствует действительности, так как Арриан потери фаланги в бою с греческими гоплитами определяет в 120 чел.

 У Курция указано 504 раненых, но эта цифра или неправильна, или он считает только тяжелораненых. При современных расчетах принимают во внимание даже малейшую царапину или контузию.

 2. Более подробное исследование первоисточников, которое я в первом издании прибавил к описанию боя, я опускаю, так как оно теперь устарело, благодаря подробным топографическим обследованиям в книге Янке и исчерпывающей монографии Диттбернера. Чтобы разрешить некоторые топографические сомнения, я обратился к консулу В. Ресслеру в Алеппо. Он мне достал доклад старшего инженера Хассбаха, который я привожу ниже. За всеми подробностями я отсылаю к Диттбернеру и привожу здесь только следующее.

 Сообщения Каллисфена дошли до нас благодаря тому, что Полибий на них показывает, как мало тот понимал в военном деле. Но удивительнейшим образом новейшие ученые стали на сторону Каллисфена и пытались вычитать из труда Полибия, что он был неправ по отношению к Каллисфену, неверно понял его и сам наделал массу серьезных ошибок. Я тоже полагаю, что авторитету Полибия, - как бы высоко я лично его ни ценил, - нельзя безусловно доверять, как это делают довольно часто; вычисления его часто поверхностны, а он сам больше зависит от своих первоисточников, чем кажется; но тем не менее из того, что он говорит о сражении при Иссе и о Каллисфене, можно отрицать только те пункты, из которых можно заключить что-либо о самом бое.

 Согласно Полибию, Каллисфен говорит, что Александр, выведя свое войско к узкому проходу, заставил его постепенно идти вперед и, в конце концов, построил его по 8 чел. в глубину; в таком построении оно продвинулось на 40 стадий (1 германская миля, т.е. ок. 7 км).

 Полибий, считая численность войска в 42 000 чел. пеших и 5 000 всадников, указывает на то, что такая большая фаланга в вышеупомянутом построении должна была бы занимать по фронту 40 стадий, в то время как Каллисфен утверждает, что ширина долины составляет только 14 стадий, причем три из них были заняты конницей, и еще оставалось свободное место.

 Как Полибий высчитал эти 40 стадий ширины - неясно48.

 Три фута на человека при 42 000 чел., по 8 чел. в глубину, составляет около 16 000 футов, т.е. 27 стадий. Можно, конечно, это оставить так, но можно отметить, что Полибий, желая доказать неправоту Каллисфена, сам слишком преувеличивает силу пехоты; впрочем, в основном - именно в том, что такая фаланга не могла быть глубиною только в 8 чел., он, конечно, прав.

 Бауэр исправлял в обратном направлении, желая доказать, что фаланга в 8 чел. глубины очень подходит к данной местности, а Каллисфен сделал только ту ошибку, что указал слишком малую ширину долины - всего 14 стадий (2,5 км). В этом Бауэр прав, но его утверждения немыслимы, так как фаланга глубиной в 8 чел. и шириной почти в милю - бессмыслица. Она не могла бы сделать и 10 шагов не разорвавшись, а через 100 шагов она была бы в абсолютном беспорядке. Было бы просто немыслимо заставить ее хотя бы приблизительно ровно наступать или останавливаться.

Правильное предположение высказывает К. Нейман (К. Neumann, Zur Landeskunde und Geschichte Kilikiens, "Jahrb. f. klass. Philol.", Bd. 127 (1883), S. 544), который указывает, что, по Курцию, фаланга при Иссе имела глубину в 32 чел. Если предположить, что пецетеры и гипасписты вместе составляли около 20 000 чел., то фаланга (с интервалами) была шириной меньше 1 км (4-5 стадий). Прибавим еще конницу и легкую пехоту49.

Каллисфен, прибывший в свите Александра к месту сражения за несколько дней до него, хотя и не совсем прав, но в отношении топографических указаний до некоторой степени заслуживает доверия, в описании же боя, как правильно говорит Полибий, он неправ. Он не участвовал в самом сражении, а, вероятно, с гражданскими частями главной квартиры остался в Мирианде.

 На другой день ему рассказали, как войска постепенно вышли из опасной теснины, построились фалангой и двинулись на противника. Так как он знал, что нормальное построение гоплитов - 8 чел. в ряду, то он в красноречивом описании заставил всю мощную фалангу маршировать этим строем, а так как он вспомнил, что проход от реки отстоит на 40 стадий, он и заставил фалангу продвинуться так далеко. Его военные знания не были настолько обширны, чтобы понять невозможность подобного продвижения, - понять, что фаланга целого войска располагается глубже, чем фаланги отдельных отрядов, и что при указанной им самим ширине долины всего в 14 стадий развернутая фаланга не могла бы даже разместиться там.

 3. Кромайер в своем обсуждении книги Диттбернера ("Histor. Zeitschr.", 112, стр. 348) соглашается с нами, поскольку он тоже устанавливает, что в источниках речь шла именно о Пайя как о реке, у которой велся бой. Но он, несмотря на это, считает такое утверждение невозможным, так как верхнее и среднее течения Пайя непроходимы для сомкнутых воинских частей, а проход у верхнего берега, который Диттбернер считает шириной в 300 м, на самом деле состоит из двух небольших щелей в 50 и 30 м ширины. Однако я возражаю, что обе эти щели совершенно достаточны для той операции, какую Диттбернер и я предоставляем себе. Разница тут опять-таки только в числах. Если бы персидское войско было так велико, что образовало бы до самых этих проходов сомкнутый боевой строй, то Александр, разумеется, не мог бы никак проникнуть. Для сомкнутой атаки тяжелой кавалерии эти щели слишком малы и малопроходимы. Так как путешественники, осматривавшие поле сражения, всегда приступали к исследованию с готовым представлением о персидском войске как о сплошной массе, занявшей весь берег реки до самых гор, то они заранее отрицали возможность прохода в этом месте и даже не вникали серьезно в рассмотрение этой возможности. Какое значение, - говорит Кромайер, - имел бы проход даже в 300 м для конницы Александра, если одновременно с ней не могли пройти фаланги. Ответ один: проход был так слабо защищен, что конница с легковооруженной пехотой, - да еще при таком решительном полководце, как Александр, - могла форсировать проход без помощи фаланги. Недостаточная оборона прохода была простым следствием слабости персидского войска, сосредоточенного у среднего и нижнего течений реки.

 4. Здесь же надо возразить против необоснованной мысли Белоха, будто не сам Александр, а начальник его штаба, Парменон, был настоящим великим полководцем македонян. Это не только ничем нельзя доказать, но все сражение при Иссе этому непосредственно противоречит. Все решительные действия этого сражения: усиление кавалерии на левом фланге еще во время развертывания боевого порядка, уклонение правого крыла вправо, усиление этого крыла сначала расположением сил уступом, а затем двумя подразделениями (Taxen) фаланги - все это могло быть сделано только по личному приказу Александра.

 5. Белох в своей "Истории Греции" (т. 2, стр. 634) высказывает мнение, что Дарий обошел македонское войско не случайно, а планомерно и дал бой повернутым фронтом. И действительно, в данном случае мы не должны слишком доверять нашим источникам, несмотря на их единогласие в данном вопросе. C их изображением и характеристикой персов совершенно не вязалась бы такая, не только смелая, а просто великолепная стратагема, и принять ее они не могли, даже если в македонском лагере о ней имелись верные сведения.

 Но я полагаю, что самая обстановка и связь отдельных фактов исключают допущение Белоха. Дарий мог бы принять решение - обойти македонян - только тогда, когда они действительно прибыли в Мирианд. Если бы персы начали движение тогда, когда македоняне были еще в пути между Малоссом и Иссой, они рисковали бы непосредственно при выходе из горных проходов натолкнуться на неприятельское войско и попали бы, таким образом, в очень скверное стратегическое положение. За 2-3 дня вперед они никак не могли знать, как долго македоняне будут идти.