Прости, мне плевать, что нельзя (СИ) - Сакру Ана

-Привет...- мои губы разъезжаются в слабой улыбке, а в голове мелькает мысль, что через пять минут зайдёт Антон, и мне бы надо побыстрее начать говорить,- Как себя чувствуешь?

Набираю воздуха в легкие и решительно прохожу к стулу, стоящему у кровати Вадима.

- Жить буду,- бросает муж, цепко следя за тем, как я сажусь.

- Это хорошо...

- Правда?- он иронично вскидывает бровь,- Уверена, что ДЛЯ ТЕБЯ это хорошо?

Я крупно вздрагиваю, и он замечает. Щурит свои стальные глаза, разглядывая меня, как кот пойманную мышь.

Не дрожать. Не дрожать! Не дрожать...

- Накажешь?- интересуюсь на удивление ровным голосом. Сама себе поражаюсь. Выпрямляюсь на стуле, закидываю ногу на ногу, выдерживаю льдистый, буровящий самую душу взгляд.

Вадим молчит, тяжело и густо, а потом спрашивает.

- Как и когда это началось? Рассказывай!

Я незаметно облегченно выдыхаю. Не сказал сразу, что да...

- Я не знаю, когда,- позволяю себе отвести глаза наконец, и говорить сразу становится легче. Будто невидимые пальцы ослабили хватку на горле,- Пожалуй, ещё на свадьбе. Нас всегда тянуло, но тогда ничего не было, мы наверно оба не понимали...Это просто какое-то зудящее чувство на подкорке...

- Без лирики давай,- кривится Вадим,- На свадьбе значит. Мило. Когда уехал - общались?

- Нет, конечно. Ведь не было ничего. Правда. Антон только раз в год просил фото Тимки на его день рождения и всё...

- Ну, бл...ть...У меня ж не попросить. Я такой мамонт, что камеру в телефоне не найду, да...- бормочет раздраженно Вадим себе под нос, тря переносицу,- Козел мелкий...

Потом переводит на меня полыхнувший злой взгляд.

- Дальше!

- А дальше...- я немного теряюсь,- Он приехал, и...

Замолкаю, поджимая губы. Не вижу смысла говорить очевидное.

- Мы не хотели,- только тихо добавляю.

- Не хотели,- с сарказмом хмыкает Вадим, но больше ничего не добавляет.

Лишь взглядом своим острым меня пилит на тысячи кровоточащих кусков. И в глубине его серых глаз я вижу затаившуюся боль. Это не боль отвергнутого любовника, а боль человека, которого предали. Слюна становится горькой от накатившего стыда.

- Прости,- едва размыкаю вмиг пересохшие губы.

Вадим молчит. Смотрит с лёгким презрением.

- Ждёшь, что отпущу?

- Да.

- Я могу тебя убить за такое,- совершенно спокойно произносит.

- Но ты отпустишь,- в тон ему отвечаю я, хоть голос и предательски дрожит.

Вадим вопросительно с издёвкой вскидывает бровь.

- Отпустишь, потому что моя мать не простит тебе, если со мной что-то случится. И Тимур не простит, и...- сглатываю, на секунду теряя смелость, но беру себя в руки,- И Антон. Антон тоже не простит. Ты ведь знаешь... Все люди, которых любишь ты - любят меня...

Я вижу, как муж всё больше хмурится от каждого произнесенного мной слова. Это слишком похоже на некий ультиматум с моей стороны, но я обязана это сказать. Озвучить.

- Но ведь у нас есть шанс на нормальную жизнь. Я буду давать Тимуру жить с тобой и мамой, я буду поддерживать в нём любовь к тебе. Я... просто...- голос подводит, то и дело уходя в фальцет,- Я просто хочу с любимым быть... И ты тоже...Что в этом плохого? Мы можем...

Я перестаю говорить, потому что горло сдавливает спазм. Только шумно втягиваю воздух, пытаясь побыстрее успокоиться. Вадим задумчиво разглядывает меня. Хмурая вертикальная морщинка образуется на его переносице.

- Ты мне изменяла. Ты не понимаешь?- ровно интересуется он.

- С сыном моим изменяла!- уже громче, с нажимом.

- А ты мне с матерью,- бросаю в ответ.

Взгляды скрещиваются. Молчим. В серых глазах напротив мелькает что-то такое...Вина?

- Знаешь, Лей, - горько усмехается Вадим, переводя взгляд на окно, - Мы ведь думали с Фаридом женить вас. Думаешь, ты мне нужна было сразу после смерти Аллы? Ещё и такой. Нет...Но Антону семнадцать было... Совсем ещё младенец... Куда? А ты вот теперь приходишь и говоришь, что на свадьбе и началось...Одуреть...Ну кто знал, да?

-Да,- тихо отвечаю, а потом добавляю,- У меня есть Тимур, я тебя уважаю, ты- близкий человек мне. Я не жалею ни о чем. Жалею только, что вышло вот так...Некрасиво...

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Вадим отрешенно смотрит мимо меня. Я жду, нервно вытирая вспотевшие ладони о джинсы. Прощать - не его. Он не умеет, но у моего пока ещё мужа нет выбора. Мы оба это понимаем сейчас. Я чувствую волны раздражения от него, сменяющимися приливами смирения. Ему придётся...

Дверь неожиданно открывается, и мы с Вадимом резко поворачиваем головы в её сторону. Я внутренне сжимаюсь, чувствуя, что меня сейчас выгонят. Антон.

- Давай, Лукум,- быстрый виноватый взгляд на отца, потом долгий суровый исподлобья на меня,- На выход.

Младший Палей поводит подбородком в сторону коридора и шире открывает дверь за собой.

- Но...- я умоляюще смотрю на мужа, но ему уже не до меня.

Все его внимание обращено на вошедшего сына. Глаза гневно сверкают, по бледным запавшим щекам ходят желваки. На меня он реагировал не так остро.

- Иди, Лей, - коротко бросает Вадим, так и не поворачиваясь ко мне.

Я тяжело поднимаюсь со стула. Понуро бреду к двери. В палате звенящая тишина, нарушаемая лишь шорохом моих шагов. Мужчины ждут, когда я уйду. Меня словно само пространство выталкивает из комнаты, как нечто чужеродное. Я ухожу ни с чем. Не получила желанной амнистии. Но я точно не сделала хуже. Пытаюсь утешить себя этим.

Может быть...Когда-нибудь...НЕ сегодня.

Прохожу мимо Антона, насыщаясь даже мгновением почти неосязаемой близости. Лихорадочный жар его тела обдает меня волной, наши руки на секунду соприкасаются. Коридор. Охранник у двери. Антон наверно отпускал его, когда я приходила, чтобы спокойно поговорить с каким-то чиновником...Дверь за мной ещё не успевает полностью закрыться, а отец и сын уже начинают разговор, больше не выдерживая гнетущей тишины. Я успеваю расслышать лишь начало.

- Ты умудрился за какой-то месяц превратить всю мою жизнь в гребаный фарс! Одна бл..ть ложь кругом! - рычит Вадим глухо и обессиленно.

- Не всю. Я , правда, люблю тебя пап. Прости меня, пожалуйста...

Я не знаю, что было сказано дальше, потому что дверь захлопывается перед моим носом, и суровый взгляд охранника отгоняет меня подальше.

Обессиленно падаю на диванчик в коридоре. Мне остаётся только ждать.

***

Антон выходит из палаты отца минут через двадцать. Двадцать минут, которые показались мне вечностью. Его глаза влажные и лихорадочно блестят. Пальцы едва заметно трясутся. Я чувтвую это, когда он кладет мне ладонь на поясницу, подталкивая к выходу.

- Ну как?- хриплю, оборачиваясь и пытаясь хоть что-то прочесть по его лицу.

-Нормально, поехали,- отрезает Антон.

Я покорно иду к парковке, кусая губы в попытке удержать внутри себя болезненное любопытство. Антон торопится, но мне хочется верить, что это не от страха. Что Вадим простил.

- Тош...- уже в машине, когда он выруливает из больничных ворот. Пытаюсь перехватить его руку, дотронуться. Но меня останавливает предупреждающий серый взгляд.

- Нормально, говорю же,- отрезает Антон и отворачивается. Выжимает педаль. Я впечатываюсь в кресло.

Всё плохо?

Летим загород по шоссе. Домой. В груди больно сжимается. Всё плохо? Всё плохо, всё плохо...Не верю...Всё должно было быть хорошо! Должно...

В какой-то момент Антон вдруг резко сворачивает на обочину. Тормозит так, что придорожная пыль столбом. Закрывает своё лицо большими ладонями и остервенело трёт его.

- Это капец, Лукум, полный...- его голос отчаянно дрожит. Весь он. Мне моментально передаётся бьющая Тошу лихорадка, перетекает по невидимым, но таким прочным линиям между нами.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

- Иди сюда, иди!- щелкает ремнем безопасности, утягивает меня к себе на колени.

- Я себя таким ушлепком никогда не чувствовал,- хрипит мне в ключицы, лижет кожу влажным горячечным дыханием, руки больно впиваются мне в бедра, крепко прижимают тело к телу,- Я же не хотел...Не хотел! Я же думал, это он, и вообще...Капец...