Радуга Шесть - Том Клэнси

— Это была легкая добыча, оба террориста, — в свою очередь сказал Томлинсон, окруженный австрийскими копами.

— Да, слишком высокие, чтобы спрятаться, — подтвердил Луазель. Ему хотелось закурить, хотя он бросил два года назад. Его заложников уводили с поля, оставив трупы двух террористов на пышной зеленой траве, которую их кровь, подумал он, удобрит. Говорят, что кровь — хорошее удобрение. Такой красивый дом. Жаль, что у них не будет возможности осмотреть его.

Через двадцать минут Группа-2 вернулась на место сбора и начала переодеваться, снимая свои тактические комбинезоны, укладывая оружие и остальное снаряжение, готовясь возвращаться в аэропорт. Телевизионное освещение и камеры работали, но они находились далеко. Группа начала расслабляться, стресс покидал их после успешного завершения операции. Прайс попыхивал трубкой у дверцы микроавтобуса, затем выбил трубку о каблук сапога, прежде чем забраться внутрь.

Глава 8

Репортаж

Телевизионный репортаж появился в эфире, прежде чем Группа-2 прибыла в Хитроу. К счастью, демонстрация видеокадров происшедшего была затруднена огромными размерами «шлосса» и тем, что Staatspolizei удерживала телевизионные камеры вдали от событий и на противоположной стороне здания. Пожалуй, единственным хорошим кадром был снимок члена группы, раскуривающего трубку, за которым последовал комментарий капитана Вильгельма Альтмарка для собравшихся репортеров. Он сообщил, что специальная и потому секретная группа федеральной полиции его страны эффективно справилась с инцидентом в «Schlob Ostermann» и спасла всех заложников — нет, к сожалению, не удалось захватить живым ни одного преступника. Все это было записано для последующего использования служащими Билла Тауни с канала Австрийского государственного телевидения. Sky News и другие европейские телевизионные компании новостей тоже воспользовались этим комментарием. Хотя британская Sky News и сумела прислать в Вену свою камеру, единственной разницей между ее репортажем и освещением событий местными телевизионными каналами был угол, с которого велась съемка. Даже различные комментарии специалистов были, по сути дела, одинаковыми: специально подготовленная и хорошо вооруженная полицейская группа; возможно, с участием солдат австрийской армии; решительные действия, направленные на уничтожение преступников, из заложников никто не пострадал; еще один успех, не так явно подчеркнули они, для сил охраны закона и порядка. Личности преступников не были раскрыты в первых комментариях. Расследование будет делом полиции, и результаты поступят в разведывательный отдел Тауни вместе с данными, полученными после опроса членов Группы-2.

Для членов Группы-2 это был очень долгий день, все отправились по домам отсыпаться сразу после прибытия в Герефорд, получив разрешение Чавеза не проводить утром следующего дня физические упражнения. Не было даже времени отпраздновать победу кружками пива в сержантском клубе, который в любом случае был уже закрыт, когда они прибыли домой. Во время обратного рейса Чавез заметил доктору Беллоу, что, несмотря на отличную физическую подготовку его людей, фактор усталости был неоспорим, — больше чем на регулярно проводимых ночных учениях. Беллоу ответил, что самым важным источником усталости был стресс и что члены группы не обладают иммунитетом от стресса, независимо от их физической подготовки. Это, по-видимому, включало его самого, потому что сразу после своего заявления доктор Беллоу повернулся и уснул, предоставив Чавезу сделать то же самое после стакана красного испанского вина.

В Австрии это событие было, разумеется, самой важной новостью. Попов услышал первую его часть в прямом эфире, когда сидел в Gasthaus, затем более подробное изложение в своем отеле. Он отпивал из стакана апельсиновый шнапс, не сводя острого профессионального взгляда с экрана телевизора. Эти антитеррористические группы походили одна на другую, но этого следовало ожидать, поскольку они готовились для решения одной и той же задачи и работали на основе одного международного руководства. Сначала его приняли англичане со своими командос Специальной Воздушной Службы, затем их примеру последовала германская GSG-9, а далее подключились и другие специальные службы Европы, за которыми последовали американцы, — вплоть до черных комбинезонов, что казалось Попову несколько театральным, но ведь всем им нужно одеваться во что-то, и черный цвет выглядел более разумным, чем белый, не так ли? Но более интересным было то, что в комнате находился кожаный кейс, наполненный банкнотами дойчмарок, который он отвезет завтра в Берн и положит на свой счет, прежде чем вылететь обратно в Нью-Йорк. Поразительно, думал он, выключая телевизор и натягивая на себя одеяло, что проведено всего две простые операции и теперь у него было больше миллиона американских долларов на своем номерном и анонимном счете. Чего бы ни хотели его наниматели достигнуть, выплатив эти деньги, он был отлично компенсирован за свои старания, и они, судя по всему, не особенно беспокоились из-за своих расходов. Так что лучше, если деньги потрачены на разумное дело, подумал русский, засыпая.

— Слава богу, — заметил Джордж Уинстон. — Черт возьми, я знаком с этим парнем. Эрвин — человек, с которым приятно иметь дело, — сказал министр финансов по пути из Белого дома, где продолжалось заседание кабинета.

— Кто проводил операцию?

— Ну... — Этот вопрос застал министра врасплох. Он не должен говорить об этом и вообще не должен знать. — А что сказано в новостях?

— Местные полицейские, венские копы, их полицейская группа SWAT, полагаю.

— Ну что ж, думаю, они научились, как бороться с ними, — высказал свою точку зрения министр финансов, направляясь к своей машине в сопровождении охраны из агентов Секретной службы.

— Австрийцы? У кого они научились?

— У кого-то, кто знает, как это делается, полагаю, — ответил Уинстон, садясь в свою машину.

— Из-за чего столько шума? — спросила Кэрол Брайтлинг у министра внутренних дел. Ей казалось, что это очередная игра мальчиков с их игрушками.

— Вообще-то без особой причины, — ответила министр внутренних дел, которую проводила к автомобилю группа ее собственных телохранителей. — Судя по тому, что показывали по телевидению, это была весьма успешная операция по спасению всех этих людей. Я бывала в Австрии несколько раз, и местные копы не произвели на меня особого впечатления. Может быть, я ошибаюсь. Но, судя по всему, Джордж знает больше, чем говорит.

— Да? Конечно, Дженни, он ведь принадлежит к «внутреннему кабинету», — заметила доктор Брайтлинг. Это было что-то, не нравившееся «внешнему кабинету». Правда, Кэрол Брайтлинг, строго говоря, не принадлежала к кабинету вообще. У нее было кресло у стены вместо кресла у стола, куда она садилась только в том случае, когда рассматриваемый вопрос требовал научного мнения, чего не потребовалось в данном случае. Хорошие новости и плохие новости. Ей приходилось прислушиваться ко всему, и она записывала все, что происходило в душной, витиевато разукрашенной комнате, окна которой выходили на Розовый сад, тогда как президент распоряжался повесткой дня и быстротой, с которой решались вопросы, — в данном случае это делалось плохо, подумала она. На вопрос о налогах ушло больше часа, а на проблему национальных лесов, которая относилась к министерству внутренних дел, не осталось времени. Было решено отложить обсуждение этой проблемы на следующее заседание, через неделю.

У нее не было личной охраны, не было даже кабинета в самом Белом доме. Предыдущие советники по науке занимали кабинеты в западном крыле, но ей выделили кабинет в Олд Икзекьютив офис билдинг. Это был кабинет, больший по размерам и более комфортабельный, с окном, чего не было в кабинете в подвале Белого дома. Зато, хотя ОИОБ считался частью Белого дома из-за административных соображений и по соображениям безопасности, у него не было такого престижа, а престиж было самым главным, если вы были частью персонала Белого дома. И это даже при президенте, который старается ко всем относиться одинаково, кого не интересует этот дерьмовый статус, — избежать проблемы статуса на этом уровне правительства невозможно. Потому Кэрол Брайтлинг так ревниво относилась к своему праву приходить на ланч в столовую Белого дома и садиться за стол вместе с Большими Мальчиками и Большими Девочками администрации. Она также была недовольна тем, что для встречи с президентом всего на несколько минут Его Ценного Времени ей приходится обращаться с просьбой к главе администрации и секретарю по записям на прием. Можно подумать, что она когда-нибудь тратила эти минуты понапрасну.

Агент Секретной службы открыл перед ней дверь с почтительным поклоном и улыбкой. Далее она вошла в поразительно безобразное здание и повернула направо к своему кабинету, окно которого, по крайней мере, выходило на Белый дом. Кэрол передала свои записи секретарю (разумеется, мужчине) для транскрибирования, затем села за стол, нашла на нем новую пачку бумаг, которые нужно прочитать и по которым принять меры. Затем выдвинула ящик письменного стола, достала оттуда жевательную резинку и придвинула к себе пачку бумаг. Немного подумав, Кэрол взяла телевизионный пульт и включила канал CNN, чтобы узнать, что происходит в мире. На канале начинался час новостей, и главной сенсацией было происшествие в Вене.