Гром над Империей. Часть 1 (СИ) - Машуков Тимур

— А вот ты сам у нее и спроси, — сказала Селена.

Я оглядел стоящих вокруг девушек и горестно воздохнул. Они все, как одна, были уверены, что надо оживить эту дуру. Но, черт возьми, зачем им это, я так и не мог понять.

— Эй, ты! — нехотя обратился я к духу, что смотрел на нас с раскрытыми в ожидании чуда глазами. — Ты все слышала, готова пойти на это?

Она закивала так, что я думал, у неё отвалится даже её призрачная голова…

— Эх, чувствую, я еще пожалею об этом, — вздохнул я. — Дед меня прибьет, Марра прибьет, дух рода не прибьет, но будет насылать кошмары…

А, ладно, потом не плачьте и мозг мне не выносите! Тащите сюда средства для переливания крови, еды, воды побольше и можете быть свободны. Что бы тут ни происходило, в комнату не заходить, пока сам не позову!

Тут сейчас такие силы поднимутся, что любого, кто заглянет, распылит. Думаю, вы найдете, чем пока заняться. Отмечайте ваше боевое крещение, надеюсь, скоро к вам присоединюсь. Только сильно не напивайтесь.

И ещё, Хидеки с Селеной, займитесь вопросами охраны. Хотя, как убийцы пробрались сюда, я уже знаю, но вот не было ли у них сообщника, выяснить надо.

Все девчонки шустро разбежались, сделав своё черное дело, а я остался сидеть рядом с трупом приятной женской внешности, в ожидании, когда принесут требуемое… И попутно настраиваясь на предстоящее оживление, мысленно прогоняя про себя весь процесс. Организм несчастной отравлен ядом, уже началось отмирание клеток. Придется начать с чистки, потом все остальное.

Ладно, начнем, а там посмотрим, как пойдет, — решил я, увидев, что Ника принесла все, что я потребовал. Дождался, когда она неохотно выйдет, то и дело оглядываясь, потом крепко запер дверь, еще и подперев ее стулом на случай, если чрезмерное любопытство моих девочек пересилит доводы разума. Поразмыслив, ещё накинул на комнату самый сильный барьер, что только смог создать. Никто не должен вмешиваться в процесс — ни люди, ни духи.

Поднял мертвое тело, положил на кровать и снял с нее остатки одежды. Посмотрел еще раз на духа, что с отчаянной надеждой следил за моими манипуляциями, и тяжело вздохнул.

— Слушай меня внимательно, — обратился я к ней. — Сначала я очищу от последствий отравления твой организм, потом произойдет слияние с источником и соединение с моей кровью. Сказал бы, что тебе не будет больно, но это будет неправдой. Тебе будет именно больно, причем, очень сильно. Ну что, готова? — все же испытывая тайную надежду, что она откажется, уточнил я.

Но нет, лицо серьезное, готова на любые жертвы, даже на мою. Ну что ж, тогда поехали.

Отправляю свой дух в нее. М-да, насколько приятно находиться внутри живых людей, настолько же мерзко внутри мертвых. Черная кровь, с отчетливым запахом гнили, сильные следы разложения. Отличный, я бы сказал, яд, если бы мне не приходилось сейчас избавляться от его действия. Им были поражены абсолютно все внутренние органы. Странно ещё, что она столько выдержала. Тем более, как я понял, при сильных физических нагрузках его действие не только усиливалось, но и ускорялось… Ладно, хватит оттягивать неизбежное пустыми разглагольствованиями, включаем режим пылесоса — и айда на уборку.

Итак, сначала регенерируем внутренние органы, это несложно, но муторно. Текла бы кровь, было бы проще, а так приходится каждому уделять внимание, тщательно следя, чтобы ничего не пропустить. Мозг относительно цел, хотя это и странно, я-то думал, она совсем безмозглая…

А вот в сердце будто из дробовика выстрелили, все разъедено, покрыто многочисленными язвами. Все восстанавливаю и провожу небольшую модификацию. Теперь, когда девушка оживет, будет чуть сильнее и быстрее. Это не сложно сделать, если знать, как. С живыми не пройдет, умрут от болевого шока, и никакая магия не спасет, а вот с мертвой в самый раз.

Так, все, органы в порядке, теперь надо очистить кровь. Причем быстро, иначе начнется отмирание клеток, и все придется начинать заново. Пускаю по сосудам эфир, разделяя кровь на фракции. Быстро выделяю яд и начинаю выдавливать его через поры. Если что, кожу потом очищу. Отрава для нее не менее вредна, но все-таки наружные покровы легче восстановить. Так, все кровь чиста, но ее осталось слишком мало. Хотя, для того, чтобы запустить организм, хватит, особенно, если в щадящем режиме, как я это планирую. Запускаю сердце и тут же замедляю все процессы. Так, с оболочкой разобрались, теперь источник.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

И что тут у нас? Ага, слабенький маг воды. К черту воду, Громовы — воздух! Тем более, я собирался впоследствии отточить ее навыки диверсанта, а именно для такой работы и тренировал ее отец. Скрытное проникновение, быстрое уничтожение цели и отход. И вода в этом не помощник. В скрытее воздух рулит, да и, если что, всегда можно будет улететь. Источник мелкий, но это не помеха, тем более, эфирные каналы у нее для слабого мага развиты очень хорошо. Значит, тут минимум работы.

Мелькнула мысль сделать ее магом всех стихий, но тут же отбросил ее. Не заслужила. Но и слабосилок мне не нужен. Значит, максимально усиливаем в родовой магии. Вливаю эфир в источник, меняя фракцию воды на воздух. Тот, будто только этого и ждал, враз сильно увеличился и засиял чистейшей энергией, стремительно начал расти, каналы едва не лопаются от хлынувшей в них мощи. Но я готов к этому и сразу усиливаю их, добавляя им крепости. Так, все готово, теперь надо перелить кровь. Но черт, как же не хочется этого делать! Принимать в род абы кого? Да дед меня прибьет и будет прав!.. С другой стороны, после всего, что я сделал с этим телом, ее придется либо убить, либо привязать к роду. Сильный, но враждебный нам маг мне не нужен.

Ладно, работаем дальше. Выныриваю из нее, втыкаю одну иглу себе в вену, другую в нее. Много переливать не буду, иначе её тело не выдержит. Все-таки моя кровь отличается от обычной человеческой. Так, ток крови нормальный, теперь надо привязывать дух к телу. Она должна почувствовать момент слияния со мной.

Захватываю дух эфирными потоками и связываю его с телом, попутно протягиваю нити силы к от источника к ней. Отлично! Дух привязан и корчится от боли. Сознание максимально раскрыто. Переходим к самому вкусному — воспоминаниям. Так, Мирами Ичивара, 20 лет, детство, учеба — это неинтересно. Перематываем, еще, еще… Ага, вот и плохой дядька! Черты лица текут, она их не различает. Простенькое заклинание воздуха, почти не тревожащее эфир. Легкое искажение и все, тебя фиг узнают. Но меня этим не взять. Настраиваюсь на это воспоминание, максимально погружаюсь во встречу. Превосходно, теперь я знаю все, что знала она, и найти этого урода будет очень легко. Девочка неосознанно пыталась воспользоваться водой, чтобы тогда рассмотреть его и, благодаря этому, сама не понимая, считала его эфирный след. А по нему я пойду как охотничий пес, не сбившись с пути ни на шаг.

На этом можно и закончить, а то уже начинаю чувствовать слабость. Разгоняю ее кровь, выводя организм в обычный режим работы, и тут же блокирую себе слух и создаю щит в голове. От ее пронзительного крика, наполненного болью, можно сойти с ума. Хотя, я и так, похоже, сошел, раз решился на такое.

Выныриваю и отсоединяю иглу. Черт, как же хочется есть! Сквозь барьер, установленный мною, неожиданно пробивается сильный вопль боли. Да какого хрена, я ж закрылся от нее?!! Блять, Ириска!!!! Вот я идиот, как правильно говорит Аштар! Больше не буду на нее за это обижаться… Себя прикрыл, а про сестру забыл, и она, естественно, через нашу с ней кровную связь все почувствовала! Теперь надо успокоить Ириску, а то она мне потом мозг взорвет. Посылаю волну покоя по нашей связи с сестрой и спешно возвожу барьер уже в голове Мирами. Но, в принципе, уже все. Ее крики стихают, несмотря на все сопротивление тела, оно ожидаемо приняло все то, что я ему дал. С жалостью смотрю на измученную девушку, так и хочется обнять ее, успокоить нежным поцелуем… Так, стоп, это уже кровь заговорила! К черту сантименты!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Подхватываю ее и несу в маленький душ, что находится в комнате. Прежде всего её необходимо отмыть от всех выделений. От накатившей слабости она не может стоять, лишь в широко раскрытых глазах, полных слез, бьется помалу стихающая боль.