Лирика 30-х годов - Борис Пастернак

Борис Ручьев

Отход

Эй, прощай, которая моложе

всех своих отчаянных подруг.

Прощевай, родная   зелень подорожья,зори, проходящие   по ковшам озер,золотые полосы   с недозрелой рожью,друговой гармоники   песенный узор.На последней ставке   нашего прощаньятрону всем товарищам   руки горячо.Сундучок дорожный,   с легкими вещами,бережно и ловко   вскину на плечо.И тогда в минуту   самую отчальнуюпроводить за улицы   да за пустыривыходи, которая   всех подруг печальнее,в распоследний, искренний   раз поговорить.Дорогая, слушай…   До своей околицынаскоро парнишку   не ходи встречать.От тоски по городу   тихая бессонница,манит город молодость,   новью грохоча.Говорят соседи   с легкой укоризной:«Незачем парнюге   ехать далеко,бейся лучше как-нибудь   на своей отчизне,вечно же не будешь   робким батраком».Только я, упрямый,   с испокони знаю вас.Надоело хаты   собственной гнилье,не могу монетой   шляться по хозяевам,может, город силу   верную вольет.Может, не встречаться нам   с прежнею улыбкою,ты мои из памяти   выметешь слова,песни колыбельные   будешь петь над зыбкою,моего товарища   мужем называть.Только помни, близким ли   далеким часом,если пожалеешь,   что не шла со мной,встречу прежним, ласковым   парнем синеглазым,славной да хорошеюназову женой.………..Осыпая слезылегкие, как заметь,девушка осталась   у родных краев…………..Принимай парнишку   с синими глазами,город дымноструйный,   в ремесло свое.

Песня

За окнами сутемьпрессуется тесно,заря западаетза облачный дым,когда гармонисту,водителю песни,гармошка своиоткрывает лады.И песня плыветпо ковыльному следутосклива,как русская старина.Про горы златыегармоника бредит,про полные рекихмельного вина.   Забыл, видно, парень   и удаль и грохот,Борьбу и постройку   победной эпохи.И, выправив звона   хороший полет,по старому руслу   надрывно ведет.Мы слушали долго   и парню сказали!«Довольно гармоникуплавить слезами.Сыграй-ка,раздумье по-новому взвесив,про наши участки,ударные днихорошую песню,веселую песню,которая бодростиладом сродни.Чтоб каждыйза доблесть, за славу, за стойкостьпришедший и строящийМагнитострой,от песнис улыбкою вышел к постройкеи стройку жеродиной сделал второй».   Парнишка спокойно ответил тогда,что песен таких   не сложили года.И только гармошка   с тоскою молчала,что сорвано песни старинной начало.Но молча лады   тяжело сберегать— парнишка запевку     берет наугад.И вот по баракувесной полуденнойразмерами маршапроходит крутаяштурмовая песняо первой, о коннойспокойствием бодрости,дробью атак.Она закачаласьчеканно, игриво,но скоро настойчивей,выше, грузней,пошла по баракугремящим наплывом,сроднившись с губамипоющих друзей…За окнами вечер…   Рванули сердитогремящие горы   пальбой динамита,ночная работа   и с песней и с намисливается грохотом,   звоном, огнями.Полночным призывом   тугая сиреназовет отдохнувшую   новую смену…Гармоника сложена. В смену пора.А песня походкою правит,и стройка встречает безусый отрядучастком усилий и славы.И песни водитель — бетонщик в строю(по бодрости вызнать нетрудно)назвал повечернюю песню своюдостойную доблести будней.

Сказка о синем самолете

Сердце,   окрыленное биеньем,сказка скоролетная моя…Синий-синий. Крылья легче теней,с дымчатой резьбою по краям.Бьют часы на круглых башнях славы,и в дыму земные округа.Я сходил на городских заставахи на океанских берегах.И скажу с закрытыми глазами,что плывут к Архангельску суда,доспевают яблоки в Казани,в Астрахани сохнут невода;дятлы ходят на плотах и срубах,руды тают в кованых печах,и встают селения под трубыптичьим перелетам до плеча.Я летел от пресных рек закатав хвойные сибирские лесаи, познав, чем родина богата,золотом на крыльях написал:лист деревьев, барки, ледоколы,самоцветы солнца и луны,рыб хвостатых, падающий колос,птиц летучих, певчих, водяных,все плоды — от яблока до груши,хлеб ржаной и радуги вина,ленты рек, крутые гребни суши,городов железных имена.Я летел на гром и на знамена,на костры, на дым, на голоса,но друзей душевных поименноя не мог на крыльях записать.Не хватало золота и счета —Я поклялся вечно знать в лицомудрых рыбаков и звездочетов,вечных горновых и кузнецов.Петь меня строители просили,агрономы звали на совет,пивовары пиво подносили,сталевары ставили обед,звали капитаны в бой с прибоем,гармонисты брали тон руки,на волков водили зверобои,в шахту наряжали горняки.И велели жить легко и трезво,чтя до смерти азбуку труда,реки ставить, добывать железо,стены класть в гранитных городах.Родину не сравнивать с любимой,а в правах гражданского родстваголовой стоять неколебимоза казну ее и торжества.В праздники ходить в рубашках алых,свиязь бить и стерлядь брать в глуби,мир познать, прощаясь на вокзалах,женщин приглянувшихся любить.Слышать, как гремят громоотводы,журавли спускаются в траву,рушатся забои, солнце всходит,сохнут росы и гудки зовут.Я согласен.   Крылья наземь бросил.Прохожу по щебню (легкий хруст)в знойные урочища ремесел,в мир простых и сказочных искусств.А когда товарищи спросили,глянув в небеса над головой:— Что случилось с самолетом синим?..Я ответил:   — С сердцем? Ничего!..

Обоянка

По лесам краснела земляника,реки наземь падали со скал…От соленой Камы до Яикаисходил я каменный Урал.Ставил я в горах цеха из стали,доставал я уголь на-гора,и меня часами награждали,пили чай со мной директора.В праздники ходил я на гулянки,по садам бродил в вечерний час,и глядели на меня горянки,нипочем не отрывая глаз.По дорогам, низким и высоким,медленно теряя дни свои,я живу — душевно одинокимтолько с точки зрения любви.Словом, в жизни многому ученый,знавший много счастья, много бед,не имел я счастья знать девчонок,равных в обаянии тебе.Не имел я чести строить в яви,видеть и во сне и наявугорода, сравнимые по славес городом, в котором я живу.Где с тобой проходим спозаранкупо широким улицам вдвоем,горлинка залетная, горянка,горенько нежданное мое.Видел я глаза орлиц и ланей,соловьих и диких голубят,но такие — синие в тумане,голубые в полдень — у тебя.Выйдешь в ельник — ельник станет вровень,в горы глянешь — горы позовут,улыбнешься — за твое здоровьеземляника подпалит траву.А купаться вздумаешь над кручей,прыгнешь в воду ласточкой летучей,вспыхнет сердце, словно от огня,и плывешь по той воде кипучей,над волною плечи приподняв…На какой, скажи, реке заветнойполуденным солнышком согрет,твой родной, садовый, семицветный,дальний Обоянский сельсовет?На Дону ли тихом, на Кубани —все равно имею я в виду:обаятельнее ОбояниНа земле селений не найду.Не найду в цветах желтее меду,в горной вишне влаги огневой,не найду на белом свете сродусерденька желанней твоего.Петь мне без тебя не довелось бы,без тебя темно в средине дня,и прошу я в превеликой просьбе —выйди, что ли, замуж за меня.Не хвалюсь одеждой и достатком,но имею честь сказать одно:никогда я не считаю сладкимгорькое, веселое вино.И долит меня большая вера,до того долит, что нету слов,что экзамен сдам на инженера —вечного строителя домов.Никакому горю непокорный,каждый день тобою дорожа,скоро стану строить город горныйпо большим московским чертежам.Вот и встанет он несокрушимо,облицован камнем голубым,засинеют горные вершины,как родные сестры, перед ним.Обоянкой звать тебя я стану,— Обоянка, —     я тебе скажу, —не спеша деревья вырастаютровнями второму этажу.Нет в садах зеленых с теми сходства,что растут в твоей родной степи.Поступи в контору садоводства,садоводом главным поступи.Чтоб вокруг домов   да вкруг кварталов,затопив долину, всё плыла,птицами свистела, зацветала,поднимала пену добелаи вставала выше крыш зеркальныхв вечер поздний, в утреннюю рань,в ягодах медовых и миндальных,в тополях крутых пирамидальных,вся в цветах и звездах — Обоянь!

Проводы Валентины