Расследование Ночного Кошмара - Минди Арнетт

Ну, может быть не совсем впустую. Я взглянула на него, тепло пробежало по моей шее.

Поглаживание меня по голове было не совсем интимным жестом, но чувствовалось так.

— Не за что.

Он ослепительно улыбнулся. Я слабо улыбнулась ему в ответ, пытаясь скрыть свое смущение за дрожь, которая сотрясало мое тело. Я надеялась, что теперь, когда у меня есть парень, с которым я, конечно, любила целоваться и обниматься и смотреть на него, мое влечение к Элаю каким-то образом исчезнет. Но, видимо, нет. Глупые подростковые гормоны.

— Давай, иди уже спать, — сказала я.

Элай зевнул и сел рядом со мной. Затем он лег и положил свои ноги мне на колени, прижав меня.

— Эй. — Я сбросила его ноги и встала.

Посмеиваясь, Элай сказал:

— Не забывай, что мы должны сосредоточить мои сны на расследовании.

Я сердито посмотрела на него, больше смущенная, чем сердитая.

— Не забуду. Поверь мне, я уже устала от подледной рыбалки и футбола. — Я наклонилась и ткнула его в грудь. — У тебя совсем нет воображения.

Он схватил мою руку и крепко сжал ее.

— Его я придерживаю специально для тебя, — сказал он, улыбаясь. Затем его лицо обмякло, и хватка ослабла, когда он уснул.

Мы снова были в туннелях. Я и Элай. Я услышала крик, пахло дымом и этим тошнотворным, отвратительным зловонием, когда горит что-то, чему нельзя гореть. Что-то, что вообще не должно гореть.

Только не это. Только не снова. Было уже плохо, что я не могла сбежать от того, что случилось с Анкилом в моих собственных снах и ночных кошмарах. Я отказываюсь пройти через это снова еще и в чужом сне. Закрыв глаза, я подумала о теплом солнце, мягком песке и газированной воде. Мое представление Гавайев.

Теплый ветерок ласкал мое лицо, и я открыла глаза. Элай и я стояли на пустынном пляже. Он шел ко мне, выглядя разъяренным.

— Тпру, Нэлли, — сказала я, отступая назад.

— Зачем ты сделала это? — Элай остановился на безопасном расстоянии от меня и указал на тропический пейзаж. По какой-то причине он был без рубашки, его тату скорпиона было точно таким же, как я его помнила, и я заставила себя отвести глаза от его груди. — Мы уже были там, где хотели быть.

— Я не могла… в смысле… я не могу… слишком рано. Прости.

Выражение лица Элая смягчилось.

— Я тоже не хочу видеть все это снова. Но, Дасти, мы не можем просто сидеть здесь сложа руки. — Он снова махнул рукой.

— Я знаю. Это была просто автоматическая реакция. Дай мне пару минут, чтобы исправить все, хорошо?

— Конечно.

Я закрыла глаза и сосредоточилась. О возвращении в туннели и речи не было. К этому я не была готова. Но я подумала, что справлюсь с местом убийства Розмари. Ее смерть была менее жестокой и страшной. К тому же, это было давно.

Я представила место убийства таким, каким оно запомнилось мне со сна Элая — полицейские в форме, ночное кладбище. Я представила Розмари, лежащую рядом с надгробием, не такой, какой я видела во сне, а какой я видела ее в настоящей жизни, в тот краткий миг после того, как ее мать сломала щит.

— Ничего себе, — сказал Элай. — Все так, как я помню.

Я открыла глаза и увидела, что он соответствовал лишь отчасти. Каким-то образом мне удалось совместить его сон с реальностью, наложив их друг на друга, как две части витража.

Элай подошел к телу Розмари с осторожностью настоящего копа. Он опустился на колени рядом с ней долго, хорошо ее осматривая. Я оставила ему это, пока собираю улики. Я рассмотрела лицо каждого сотрудника полиции, надеясь узнать кого-нибудь, может быть, это укажет, кто стоит за всем этим.

Через некоторое время Элай встал и подошел ко мне, качая головой.

— У меня ничего.

— У меня тоже.

— Это так расстраивает. — Он посмотрел вокруг. — Я имею в виду, мы здесь, прямо здесь. Только опоздали на два часа. Если бы мы только могли нажать на кнопку перемотки или что-то типа того.

На секунду я задумалась об этом.

— А что, если мы можем?

Он снова повернулся ко мне.

— Ммм?

— Что, если я могу?

— Думаешь, это возможно?

Здесь мы как боги, вспомнила я слова матери. Если так, тогда я могу управлять не только местом, но и временем.

— Не знаю, но я попытаюсь.

— Хорошо.

— Не радуйся раньше времени. Скорее всего, не сработает.

Он усмехнулся.

— Знаешь, в чем твоя проблема, Дасти? Ты недостаточно веришь в себя.

Я проигнорировала этот комментарий и теплую дрожь в моем животе. Я закрыла глаза снова и сосредоточилась, сильнее, чем когда-либо за всю свою жизнь. Я понятия не имела, что делать, кроме как следовать своему инстинкту. Конечно, если у меня есть хоть какой-то инстинкт.

Некоторое время ничего не происходило, и я была готова сдаться, когда вдруг вспомнила, как леди Элейн мне сказала, что все сны символические. Символические… символы. Какой символ воплощает время?

Часы.

Только подумав об этом, я представила огромные дедовы часы с прозрачным циферблатом, покрытым большими римскими цифрами. Стрелки указывали на цифру два, примерно то время, когда оборотни-копы привезли меня в Колвэлл. Я представила, как секундная стрелка движется назад. Я ожидала, что она легко подчинится команде, но вместо этого я почти сразу почувствовала сопротивление, как мои ноги будто приросли к земле, а руки отказывались двигаться. Стрелка была против меня, хотела идти вперед.

Нет. Назад. Я толкала и толкала, желая сдвинуть ее, чтобы она повиновалась. Раздался громкий пронзительный треск, словно молния поразила крышу. Мои глаза мгновенно открылись, когда Элай вскрикнул.

— Что происходит?

Мир сна вокруг нас превратился во что-то вроде водоворота цветов и размытых изображений, какие я обычно видела, когда только входила в сон. На секунду я подумала, что вылетела из сна, но этого не могло быть, потому что Элай тоже это видел.

— Думаю, меня сейчас стошнит, — сказал он, закрывая глаза. Но водоворот начал замедляться и изображения прояснялись.

— Элай, — прошептала я. — Сработало.

Мы все еще были на кладбище, но полиции не было в поле зрения. Живая Розмари стояла всего в нескольких шагах перед нами.

Она была не одна.

Я затаила дыхание, мой взгляд сосредоточился на человеке с ней. Он был не более чем темным пятном, похожим на человека. Тень человека. Ф. Это должен быть Ф.

Рядом со мной Элай шагнул вперед.

— Нет, — сказала я. Этот сон не был похож на обычный, даже на пророческий. Мир здесь чувствовался слабым, хрупким, как паутина. Одно неверное движение — и все это распадется.