Знаковые люди - Александр Соловьев

Семейный бизнес вдовствующей королевы

По утверждению популярного американского путеводителя Let's Go, и сегодня Graceland, купленный Элвисом в 1957 году, – второй по посещаемости туристами дом в Америке (после, разумеется, Белого). Найти его в Мемфисе легко и без указателей: к стилизованной фигурке гитариста на ажурной решетке ворот народная тропа не зарастает вот уже четверть века.

Согласно последней воле покойного, после его смерти дом вместе с большей частью состояния перешел к дочери, опекуном которой (вплоть до достижения ею 25-летнего возраста) был назначен отец Элвиса. Когда в 1979 году старик почувствовал, что и его дни сочтены, он переоформил опекунство на мать наследницы – Присциллу, верно рассчитав, что лишь ей под силу защитить «родовое гнездо» от стаи нацелившихся на него банкиров и прочих потенциальных покупателей.

Кроме того, предстояла еще нешуточная война за остатки наследства с полковником Паркером. Пожизненная «тень» Короля захотела отстегивать себе и львиную долю его посмертных доходов: для начала полковник задним числом назначил себя «техническим консультантом» всех фильмов, в которых был занят Элвис, обеспечив себе неплохой удой и с Голливуда. Принимая во внимание аппетиты Паркера и беспорядочные траты Короля, неудивительно, что его наследникам достались лишь крохи от баснословного состояния. Одно время стоял даже вопрос о срочной продаже Graceland, оцененного в $4,5 млн.

Взяв управление остатками наследства в свои крепкие руки, «железная леди» Присцилла совершила невозможное: осиротевшее королевство начало приносить доходы, сравнимые с доходами самого Короля. Для этого вдова в срочном порядке оформила юридические права не только на любую продукцию, так или иначе связанную с именем ее покойного экс-супруга, но и на само его имя. Пришлось пролоббировать даже изменения в законодательстве – штата и федеральном. Как писал журнал Time в 1997 году, «если Элвис произвел революцию в поп-музыке, то его наследники революционизировали сферу мерчандайзинга, и теперь, спустя 20 лет после своей кончины, Король стал богаче, чем был когда-либо».

Ныне компания Elvis Presley Enterprise (EPE) во главе со своим президентом – Присциллой Пресли – контролирует один из самых прибыльных брендов, уже принесших, по разным оценкам, от $250 млн до 500. Кроме продаж дисков и проката фильмов, это еще бесчисленные сувениры, тематические рестораны и бары, «именной королевский» курортный комплекс в Лас-Вегасе, тысячи фан-клубов по всему миру и даже интернет-сайты, посвященные Элвису. Буквально любое упоминание или использование его имени без письменного разрешения EPE формально является нарушением ее авторских и лицензионных прав.

Открывший в 1979 году свои двери для публики Graceland сегодня представляет собой процветающее коммерческое предприятие с годовым оборотом в $20 млн, которые ежегодно оставляют в кассах музея почти 1 млн туристов. Стоимость брачной церемонии в другом Грейсленде – так в честь Элвиса назвали церковь в Лас-Вегасе – составляет от $25 до 225, однако редко кто из молодоженов откажется заплатить еще $270 за дополнительную услугу: присутствие на церемонии «живого» Элвиса (двойника, разумеется). Работа «королевским двойником» приобрела в Штатах характер массовой профессии: официально зарегистрированные 20 тыс. мужчин, занятых в этом бизнесе, исправно указывают в налоговых декларациях свой источник дохода: «Elvis impersonator». Об аукционных продажах любой мелочи, связанной с именем Короля, и говорить не приходится: на лондонском Sotheby's стала обычной фраза: «Сегодня снова продали на $10 млн, из них один – Элвиса».

Вершиной этой «приватизационной» деятельности стала сенсационная тяжба Присциллы (которую дочь официально назначила управляющим наследством) против Федерального почтового ведомства, выпустившего в 1993 году памятную марку, посвященную Элвису. Претензии «вдовствующей королевы» не получили поддержки в суде, но опасный прецедент был создан – да и вдова не сдается. На церемонии презентации почтовой марки, кстати, в последний раз мелькнула зловещая тень полковника Паркера, которому уже не по силам было бороться с «железной леди».

Так что Король не умер, а здравствует всем на зависть. Новые песни придумала жизнь, и на музыкальном небосклоне за четверть века взошло множество других звезд. Но всем им далеко до Элвиса, чей портрет его наиболее рьяные поклонники даже предлагали поместить на непреходящем символе Америки – однодолларовой купюре (вместо старика Вашингтона). Было собрано несколько сотен тысяч подписей в поддержку этой затеи, но Федеральное казначейство ее все-таки проигнорировало – видимо, памятуя о скандальной истории с почтовой маркой. Однако само предложение никого в Америке не удивило: все правильно – президенты приходят и уходят, а король в этой стране раз и навсегда.

Эндрю Ллойд Уэббер. Мурка Superstar: на фоне камертона и бумажника

Сэр Эндрю любит ШИРОКИЕ ЖЕСТЫ. Особенно если они идут на пользу ему самому. 8 декабря 1995 года в музыкальном городе Висбадене открылся новый оперный театр. Он стоит $100 млн и предназначен исключительно для постановок произведений Эндрю Ллойда Уэббера.

Превратившись из УДАЧЛИВОГО КОМПОЗИТОРА В ГЛАВНОГО ФИНАНСОВОГО МАГНАТА МУЗЫКАЛЬНОГО МИРА, он наконец-то начал ПОЛУЧАТЬ ОТ СВОЕГО БОГАТСТВА УДОВОЛЬСТВИЕ.

Как-то сэр Эндрю Ллойд Уэббер пожаловался своему знакомому журналисту: «На днях выпивал с Полом Маккартни в одном баре. Было так скучно. Я думал, мы будем говорить о музыке. Но его интересовали только деньги». Реплика в защиту Маккартни: про богатство сэра Эндрю ходят такие вызывающие слухи, что с ним так и подмывает поговорить именно о деньгах. Кроме того, он похож на вдохновенного художника-творца еще меньше, чем господин из Beatles. Узкие хитрые глазки, которые после премьеры Cats во всем мире называют кошачьими, консервативные костюмы и неопределенная стрижка.

Сэр Эндрю Ллойд Уэббер – до чрезвычайности неартистичный господин. Его бывший менеджер как-то заметил не без яду: «Энди чувствует себя счастливым только в обществе четырех бухгалтеров, адвоката и советника по налогообложению».

Миллионером он стал в двадцать пять лет. Хотя происходил из семьи, в которой деньги не водились. Зато от музыки буквально лопалась голова. Мама-пианистка давала частные уроки. Отец всю жизнь компонировал в духе поздних романтиков и дослужился до должности директора Королевской музыкальной школы. Младший брат играл на виолончели. Жизнь в музыкальном бедламе гармонично дополняли три кошки – одна по имени Сергей (в честь Прокофьева), вторая – Дмитрий (тезка Шостаковича), третья – безымянная. И обезьяна.

Понятно, что представители этой счастливой фамилии обладали единственной способностью – исполнять и записывать мелодии, записывать и снова исполнять.

В 8 лет Эндрю, окончив начальную школу, поступил в престижный Вестминстерский колледж и стал сочинять музыку к пьесам школьного театра. «Я вырос с убеждением, что музыка – это только музыка и единственное различие в ней может быть лишь между хорошей и плохой музыкой, а не жанрами», – вспоминал потом Уэббер.

Кстати, что касается жанра. Эндрю с самого начала предпочитал американские мюзиклы. В этом стиле он и сочинял для своего театра. Его первое произведение называлось «Сюита для игрушечного театра». Композитору к тому времени исполнилось девять.

Воспитания Энди был скорее консервативного, и память его была прямо-таки переполнена мелодиями Пуччини и Гайдна. С другой стороны, дело было в Англии, в конце шестидесятых. То есть разрешено ребенку было все, что не запрещено. А то, что запрещено, тоже, в общем-то, разрешалось. Рубашки будущий композитор носил ярко-розовые, ботинки предпочитал на платформе, а волосы – до пояса.

Поп-религия

В 14 лет Эндрю был награжден стипендией, которая позволила его родителям существенно сократить расходы на обучение сына. Спустя два года – еще одна стипендия, на этот раз Оксфорда, по специализации «история». Однако на первом курсе подающий надежды студент познакомился с Тимом Райсом, известным либреттистом: они сошлись на почве пристрастия к рок-н-роллу. Вскоре после этого Уэббер взял академический отпуск и уже никогда больше не появлялся в Оксфорде. А вот сотрудничество с Райсом продолжалось многие годы, вместе они написали четыре мюзикла. Правда, первый («Такие, как мы») прошел совершенно незамеченным. Зато следующий принес первый большой успех. Получив заказ на небольшую ораторию для школьного выпускного вечера, Уэббер и Райс выбрали в качестве темы историю Иосифа и его братьев. Ветхий Завет двое дебютантов обработали в стилистике: «А Иосиф-то был парень клевый». Братья Иосифа гуляли по сцене в купальных халатах и сандалиях, египетский царь Потифар исполнял свои арии, недвусмысленно подражая вихлянию бедер Пресли. Над всем этим Содомом разливались залихватски-сладостные мелодии, смутно напоминавшие весь классический репертуар мировой оперной сцены.