Инцелы. Как девственники становятся террористами - Стефан Краковски
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На сегодняшний день нет никаких предпосылок для того, чтобы какой-нибудь активный инцел смог превратить их разочарованную, социально изолированную массу в революционное движение. (Те примеры, которые я привел выше, следует рассматривать как исключения, однако воспринимать со всей серьезностью.) Однако преступники-одиночки, совершающие теракты, и в будущем будут становиться предметом поклонения для многих инцелов. В отличие от прочих движений, прославляющих насилие, агрессивные инцелы испытывают к самим себе глубочайшее презрение. Они считают, что оказались в угнетенном положении, они мечтают быть чадами или хотя бы норми и жить нормальной жизнью с постоянной партнершей. Здесь налицо контраст с прославляющими насилие ультраправыми и исламистами, которые, напротив, считают себя сверхлюдьми и смотрят сверху вниз на людей с другой религией или этнической принадлежностью. Элитизм и раздутое самомнение инцелам не свойственны, что препятствует созданию опасного массового движения.
Вполне вероятно, что по мере перераспределения власти между полами в некоторых радикальных группах инцелов будет нарастать женоненавистничество. Риск радикализации обычно повышается, когда некоторые группы в обществе чувствуют себя маргиналами, чьи интересы ущемлены. А значит, вполне вероятно, что одинокие молодые мужчины и впредь будут радикализовываться, сидя за экраном компьютера, и переходить от слов к делу, черпая мотивы в смеси мизогинии и ультраправой идеологии.
Исключительно важно воспрепятствовать такому развитию событий.
Заключение
Я продолжаю поддерживать контакт с инцелами, которые согласились дать мне интервью. Мне это важно по целому ряду причин: во-первых, я сочувствую их судьбе и социальной незащищенности; во-вторых, они серьезно доверились мне, рассказав о своей жизни. Подходя к окончанию этой книги, я связался с некоторыми из них, чтобы узнать, что у них нового.
Вот что ответил мне Юхан, одинокий мужчина с западного побережья, работающий волонтером:
Бывают дни, когда мысли засасывают тебя куда-то на глубину, а в другие кажется, что все не так уж и плохо. Антидепрессанты – это не мое. Мой принцип в том, что надо попытаться изменить свою жизнь (легко сказать…). Проблем у меня много, и справиться с ними трудно. Меня гнетут моя самооценка и полное отсутствие веры в свои силы.
Фабиан, недобровольно одинокий студент, тоже не встретил свою любовь:
Некоторое время я сидел в тиндере, но потом бросил: это все равно ничего не давало. Однажды меня пригласили на вечеринку, где со мной стала заигрывать девушка. Правда, это был первый (и пока что последний) раз, когда я с кем-то целовался, и надо уметь радоваться малому, но, к сожалению, продолжения не последовало. На днях мой сосед по студенческой квартире констатировал, что «студенты трахаются, как кролики». Но на меня это, очевидно, не распространяется.
Фредрик по-прежнему борется с лишним весом:
Я все еще одинок, и вряд ли тут что-то изменится. Думаю, в той ситуации, которая у меня сложилась с женщинами, виноват исключительно мой вес – это единственная причина, почему я один, хотя мне скоро 30. Но то, что я инцел, еще не означает, что я должен быть несчастен, – мне кажется, человек имеет право быть доволен своей жизнью, даже если он инцел. Не все женщины являются потенциальными партнершами.
У Петры, женщины из Гётеборга с суицидальными мыслями, дела не улучшились. Она по-прежнему сидит без работы, а из-за пандемии ее шансы найти работу еще ниже. Чтобы как-то справиться со своим экстремальным одиночеством, она заводит случайные сексуальные связи.
Я настолько истосковалась по физической близости и прикосновению, что секс, конечно же, восполняет некую часть моих огромных потребностей, но потом наступает невыносимая пустота. Однако в процессе я так счастлива – чувствую, что меня заметили и любят, так что оно того стоит. Но как только все заканчивается, я все так же одинока. Честно говоря, даже не знаю, помогают ли мне эти встречи или только всё усугубляют. Это позволяет мне хотя бы одним глазком заглянуть в другой мир, увидеть, какой была бы моя жизнь, если бы рядом со мной был близкий человек, но меня это только огорчает, потому что я знаю: такому никогда не бывать.
Одновременно она защищает свои случайные связи.
Инцелы и мужчины вообще пользуются всеми прочими привилегиями в том прекрасном патриархальном мире, в котором мы живем, и если мы, женщины, имеем преимущество перед мужчинами в одном-единственном деле, то это простая справедливость, ОДНО преимущество, которое у нас есть. Передай им это;-)
Однако есть и исключения из той безнадежной жизни, которой живут большинство инцелов, и той социальной изоляции, в которой почти все они существуют. Некоторым удалось-таки разорвать порочный круг.
Петер нашел решение в том, чтобы знакомиться онлайн за пределами Швеции и Европы. Однажды поздно вечером он написал мне, явно находясь в самом приподнятом настроении:
Я познакомился с филиппинской девушкой немного моложе меня, мы общаемся уже много месяцев, – теперь ждем, чтобы восстановилось авиасообщение, тогда я полечу туда и встречусь с ней.
Он пишет, что ему нравится «разница в ценностях» между филиппинками и шведками, и проводит в качестве примера женщину, с которой общается:
Она хочет, чтобы мужчина был человеком, имеющим власть – или как там это назвать. Вероятно, для шведских ушей это звучит странно, но она несколько раз повторила, что ее не может привлечь мужчина, находящийся на том же уровне или ниже нее, что, несомненно, совершенно так же и у шведских женщин; разница только в том, что шведские женщины отказываются в этом признаваться самим себе и всем остальным.
Петер пишет, что душевное состояние у него как никогда прекрасное:
Мотивация к жизни в разы больше, когда у тебя есть девушка, которая тебя поддерживает и мотивирует. Колоссальная разница в самочувствии и настроении, люди замечают во мне перемены.
Он добавляет:
Можно сказать одно: мужчины чувствуют себя гораздо лучше, когда у них есть партнерша, когда они ощущают себя нужными, желанными.
Другой пример оптимистичного отношения к будущему – Магнус, тот инцел, с которым я провел самое первое глубинное интервью. Знаю, что наши встречи были для него мучительны и потом он очень страдал, что так во многом мне доверился. Поэтому я решил избавить его от очередного
