Боевой устав эльфа - Олег Никитин

– Разве что некромантское зелье, но о том лучше не упоминать всуе! – на этой ноте уродливый карлик осушил кружку и постучал ею по столу, требуя у кравчего добавки.

Федор представил, к каким последствиям может привести «лечение» у некромантов, и внутренне содрогнулся.

– Вот потому и остается сиру только одно, – набравшись смелости, встрял гоблин, – обратиться к моим услугам. Потому что у меня настоящий товар из Срединного мира, от оптовиков из Самата. Не этот, конечно, – он похлопал по лотку. – Здесь предметы разового пользования. Подлинный перманент я продаю только на рынке.

– Где, говоришь, твое торговое место?

– Так возле «Звенящей Бронзы»… Я вас видел там сегодня с сиром Маггутом. Он великий воин, но по-моему, Каратель Узгаг сражался нынче не слишком усердно.

– Об этом помалкивай, – приказал комиссар. – А то Зак тебя кулаком в камень вгонит… Завтра поутру жди меня на месте, да будь готов сразу тронуться в путь. Тебе же не помешает обновить ассортимент? Мы как раз на Самат идем войной. Трофеев будет завались. И тебе достанется, хоть ты и гнусный лжепогонщик и редкая сволочь. Я потому такой добрый, что про тебя есть позитивное пророчество. Но от оплаты нашей выпивки оно не освобождает.

Квакваса протяжно вздохнул, высыпал на стол флорины, – и мирная беседа под темный эль о житье-бытье продолжилась.

Когда Федор вернулся на постоялый двор, Фундис и другие ополченцы, включая зверей, уже спали. Так и не проснувшись, усталая маджаи обняла комиссара и тихо засопела тому в плечо.

Шапито «Звенящая Бронза» за ночь намокло и обвисло как шляпка перестоявшего гриба. Вход был распахнут настежь, через него было видно, что внутри никого нет. Лишь посреди арены возвышалось чучело на палке – для отработки ударов холодным оружием. Федору вдруг нестерпимо захотелось почувствовать себя на месте Зака. Врезать по сопернику с размаху мечом, пнуть в колено ногой, расквасить нос латной рукавицей. Он заглянул в шатер и крикнул:

– Есть тут кто?

Отозвалось только слабое эхо. Тогда Стволов решительно вошел внутрь. Шагая твердо, словно гладиатор, приблизился к чучелу. Оно было сшито из стеганой дерюги, множественные плохо залатанные дыры топорщились соломой. Растопыренные «руки» заканчивались культями. Лишь голову закрывал настоящий рыцарский шлем. Рядом валялся молот на длинной ручке с бойком в виде ананаса. Федор подобрал оружие, размахнулся и врезал по чучелу. Оно крутанулось вокруг оси и, совершив пару оборотов, остановилось лицом к комиссару. Федор примерился долбануть еще раз, но вдруг со скрипом поползло вверх забрало шлема. В открывшемся провале возникла ухмыляющаяся рожа Джадога.

– Зачем ты бьешь меня этим противным ананасом, любимый? Лучше достань свой белый банан! А хочешь, я сам его достану?

К Федору потянулись дерюжные культи…

Он пробудился от собственного сдавленного крика. Как ни странно, вскоре ему удалось снова заснуть. Видимо, потеряв возбуждающие свойства, магия Жрадка сохранила снотворные. Хотя и без «противокошмарного» эффекта…

С утра пораньше Федор первым делом навестил обозный сарай и отыскал среди маркитантов Пунай. Постаравшись, чтобы ее любопытные товарищи рассмотрели как можно меньше, он молча вложил гоблинше в ладонь мешочек со всем своим богатством. Пунай с грустным видом отвернулась и ничего не сказала.

– Извини, – промямлил Федор. – Зелье Жрадка бесполезно. Магия отказала, когда появился Квакваса. Спасибо, что хотела мне помочь.

– С чем помочь? – хищно спросила очутившаяся в полуметре Клюш.

Федор и Пунай уставились на нее бешеными глазами, и не в меру любопытная девушка убежала за черепаху.

– Женщин тут все уважают. Найди себе молодого эльфа да живи счастливо, – посоветовал комиссар, потрепал гоблиншу по плечу и также удалился.

После завтрака, убедившись в боеготовности армии, Стволов в сопровождении Люсьена отправился на рынок. Честно говоря, он не рассчитывал застать там Кваквасу. Пройдоха наверняка смылся ночью куда подальше. Каково же было удивление Стволова, когда точно в указанном месте, среди прочих прилавков с разнообразными товарами, он увидел раскладной столик продавца «живых» трусов. За спиной Кваквасы была установлена маленькая палатка из плотной материи – очевидно, примерочная. Возле столика стоял пожилой дроу, мял в руках товар и с интересом слушал рассказ Кваквасы. Заметив остановившегося рядом человека, темный эльф бросил вещь и быстро удалился.

Квакваса проводил его грустным взглядом, но тут же переключился на Федора.

– Рад снова вас видеть, комиссар Стволлут! У меня товар только высочайшего качества, вылечит любые недомогания.

– Сейчас не это главное, – сказал Федор раздраженно. – По приказу маджаи Фундис и жрицы Паучьей Королевы я должен проверить, не фальшивкой ли ты торгуешь. Иначе предсказание относится не к тебе, а другому торговцу «живыми» трусами, и я смогу наконец-то продать твой свежий труп перекупщикам.

Квакваса клятвенно прижал руки к груди.

– Подделка исключена, только оригинал! Желаете попробовать, сир? – Он схватил с прилавка трусы, которые рассматривал дроу, и протянул комиссару. – Можете испытать.

Гоблин откинул полог палатки. На земле лежала истоптанная циновка, перед ней – мутное слюдяное зеркало на треноге. Верхний обрез зеркала заканчивался чуть выше пояса.

– Сколько народу их до меня надевало? – подозрительно спросил Федор.

– Ни одного, сир! Только что вскрыл упаковку. Вот, смотрите, даже печати сохранились. – Гоблин зашуршал промасленной бумагой.

– Ладно, ладно. А размер какой?

– Безразмерные! – Квакваса растянул трусы, как меха гармони. – Хоть пещерному троллю подойдут, хоть младенцу-хоббиту.

– Наср с тобой, давай сюда. Но если соврал, вырежу язык, – пообещал Федор и грозно ударил ладонью по ножнам орочьего кинжала. – И кастрирую. Люсьен, смотри, чтоб он не сбежал.

Федор вошел в примерочную, тщательно задернул полог и скинул штаны. Перед тем, как натянуть трусы, брезгливо их осмотрел и даже понюхал. Чудодейственное белье и впрямь оказалось чистым. И комиссар наконец решился.

Едва резинка трусов опоясала талию, он ощутил долгожданное напряжение. «Эх, была бы здесь Фундис, – подумал Федор. – Ну ничего, ночью задам ей жару!». Но оценить в полной мере мощь трусов Стволов не успел – ткань стала быстро нагреваться. Что-то затрещало, брызнули зеленые искры, потянуло запахом паленого волоса. Как видно, проклятие копья Либубу вступило в конфликт с магией «живой» кожи, вызвав что-то вроде короткого замыкания. Разумеется, целительный эффект, едва проявившись, тотчас пропал.

Обожженный комиссар со сдавленным воплем начал стягивать окаянное «термобелье», но оно словно прилипло к телу. Пришлось распарывать кинжалом, теряя драгоценные мгновения.

– Слышу-слышу, как сир млеет от восторга, – промурлыкал снаружи гоблин.

Избавившись от предательских трусов, Федор спрятал безобидный с виду кусок ткани в карман и с тревогой присмотрелся к коже. Все место контакта представляло собой сплошной болезненный ожог, большая часть волос была опалена до самых корней.

– Что-то не так? – испугался Квакваса, когда мрачный комиссар покинул палатку. – А товар где, сир?

– Сгорел от моего мужского пыла.

– Э-э-э…

– Зато я убедился, что трусы настоящие, так что собирай свое хозяйство, если хочешь тащить его за собой. Считай, что зачислен в экспедицию золотоискателей. Без жалования, на общественных началах. Отказаться не можешь, это распоряжение маджаи Фундис! – предупредил возможные возражения комиссар. – Вздумаешь убежать – сильно пожалеешь.

Кисло улыбаясь и вздыхая от горя, Квакваса начал разбирать палатку. Гомункулус возвышался рядом, все своим видом доказывая, что смыться лжепогонщику не удастся.

Глава 9

На другой день после выхода из Кор-Наргитта ополчение достигло жарких мест. Сначала путь вел вниз по широкой расселине, примыкающей к жерлу вулкана, затем ее края расступились, и перед армией открылась колоссальная траппа. Застывшая недавно корка лавы ходила под ногами ходуном. Рапторы ревели, стрекозы не желали сидеть на одном месте, даже хорхой младшей жрицы показал, что у него есть писклявый голос. К счастью, ветер тут дул с севера и достаточно сильный, привнося некоторую прохладу.

Невдалеке виднелось алое море жидкой магмы, заполонившей широкую вытянутую низменность.

– Расстелить полотнища! Привал! – приказала маджаи.

В обозе имелось достаточно рулонов тонкой жаропрочной ткани. Солдаты без понуканий раскатали их, накрыв серебристым покровом большой прямоугольник. В центре огородили загон. Туда согнали животных, завязали им глаза и хорошенько стреножили.