Рейдовый батальон - Николай Прокудин

Якубовы что-то резали, подсыпали в плов и суп, напевали и почти приплясывали вокруг костров.

– Гурбонище! Что ты там подсыпаешь? Отраву?

– Что вы, товарищ лейтенант! Эта спэции, спэции! Понимаете?

– Понимаю! То ты книгу пишешь, а на самом деле донос на нас, то ты гадостью какой-то всех отравить хочешь, а говоришь – «специи».

– Шутите или, правда, думаете так на меня?

– Шучу-шучу. Где специи взял?

– Земляк-повар в полку дал, где тут, в кишлаке, возьмешь?

Гурбон продолжал приплясывать и что-то петь:

– Э-э-э. Тулук-кыс. Аших-пыс.

– Что ты там поешь? Что вижу, о том пою?

– Опять смеетесь! Нет, о девушке пою.

– А-а-а. О девушке, конечно, интереснее, чем о пригоревшем плове.

– Пачиму пригоревшем? Пачиму обижаете?

– Да вари, вари, шучу. Гурбонище, как тебя в Афган загребли, шеф-повара крупнейшего ресторана Бухары? Откупиться мог?

– Мог! Но хотел посмотреть, как тут люди живут, что такое война.

– Гурбон, ты – второй романтик в роте.

– А кто первый, вы?

– Нет, первый романтик – Свекольников! Я третий.

– Почему?

– Потому, как и ты, доброволец, тоже на людей посмотреть решил. Страну изучить. Путешественники-первооткрыватели!

– А вас послали сюда, да?

– Меня – нет, сам захотел, а в основном офицеров, пожелавших приехать в это пекло – нет, почти никого!

– Вот видите, а надо мной все время смеетесь!

– Я не смеюсь, я подшучиваю.

У-у-ф – бабах! Разорвалась мина прямо посреди двора, за ней – вторая, за дувалом – третья.

– Ложись! Всем к стенам, – заорал я. – Раненые есть?

Ни раненых, ни убитых не оказалось – повезло.

На крыше интенсивно заработал «Утес». Бодунов сидел за станком и посылал очередь за очередью.

– Игорь! Ты что-нибудь видишь или просто так, для профилактики?

– Вон в тех развалинах вроде дымок какой-то.

– Сейчас я сориентирую минометчиков на них, если еще не удрали.

Я доложил Грымову обстановку и дал координаты, куда ударить.

Минометчики «Васильками» обработали квадрат и всю полосу виноградников перед позициями.

Нас очень мало: разведрота да батальон из двух рот плюс отдельные взводы. Задача, конечно, минимальная: потрепать «духов» в кишлаке, если получится, найти склады с оружием и боеприпасами. Совсем обнаглели: прямо из виноградника били по заставе и подожгли три «наливняка» (их обгорелые остовы валялись на обочине дороги), за неделю – три обстрела колонн, а пост каждую ночь обстреливают. Вот ребята и вымолили командование о помощи.

Помочь хочется, только силенок не хватает, очень мало людей, чтоб прочесать всю территорию. Мы вклинились на триста метров от дороги, обстреляли еще метров на двести-триста вперед. Завтра-послезавтра саперы поставят ловушки, заминируем выходы из кяризов – и домой. Прочесывая развалины, мы нашли пятьдесят-шестьдесят цинков с патронами к ДШК, несколько выстрелов к гранатомету, несколько мин противопехотных и противотанковых. Сколько-то «духов» погибло в перестрелках и артобстрелах, сколько-то завалено в подземных ходах и задохнулось. Может быть, на месяц-другой заставе станет полегче.

– Гурбон, как там плов, как шурпа? Готовы? – окликнул я с крыши младшего сержанта, отрывая взгляд от бинокля.

– Плов готов, а шурпа разлилась. Шайтан! Осколком казан пробило и перевернуло все. – Сержант почти плакал. Толстые мясистые щеки подергивались, лицо раскраснелось, в глазах стояла тоска. Подвязать фартук, надеть белый колпак – повар-лагманщик.

Игорек настрелялся и спустился вниз с криком:

– Эй, бешбармак ходячий, плов готов, лагман сварил?

– Опять обижаете, товарищ прапорщик! Какой бешбармак, вы что меня бараном обозвать хотите?

– Нет-нет! Что ты, Якубов! Я просто неудачно пошутил. Еда готова? Драгоценный ты наш!

– Готова! – расплылся в улыбке Гурбон. – Плов, чай, обед из двух блюд.

– Всего из двух? Я настрелял из пулемета на пять блюд. Протестую!

– Якубов, у тебя сало в банках есть? Из сухпайка? Если есть, выдели его прапорщику – будет вместо салата!

– А почему мое сало?

– Потому что ты – мусульманин, салом питаться нельзя. Вот и пожертвуй шахтеру из Донбасса.

– Нет, товарищ лейтенант! Сало я и сам съем. Оно в баночке, мелко нарезано: Аллах не поймет, что это такое.

– Ага! Сало кушать из банки – это то же самое, наверное, как водку пить пиалой и наливать из чайника!

– Откуда знаете?

– В ТуркВО год служил. С узбеками и туркменами когда пил, то всегда только таким образом.

– Пожалуйста, кушайте на здоровье, положил самые вкусные куски мяса, самый лучший рис, – улыбаясь широкой доброй улыбкой, приговаривал Гурбон, протягивая насыпанный с горкой плов в широкой тарелке.

Плов был сказочный, прямо таял во рту.

– Ну, Гурбон, не плов, а сказка, настоящий праздник желудку!

– В следующий раз, если барашек будет, приготовлю бешбармак и лагман сделаю, – обрадованно затараторил сержант, продолжая раздавать тарелки с едой солдатам.

– Эх, не повезло нам, Игорь! Если бы не проклятый «духовской» осколок от мины, мы бы еще и шурпы отведали сказочной!

Игорь почесал вздувшийся живот, задумался.

– Ник, пойду, постреляю еще немного, нет возражений?

– «Утес» оставь в покое на сегодня, постреляй из ПК, ладно?

– Хорошо, постреляем. Зибоев! Сейчас сменю тебя на крыше, готовься к обеду!

Солдат радостно заулыбался и принялся рыться в мешке в поисках кружки и ложки, а Бодунов полез наверх. Вскоре раздались короткие очереди по кишлаку. Из глубины виноградников время от времени кто-то стрелял по нам в ответ.

Ночь прошла спокойно, а днем – вновь бой. Так пролетела неделя, затем – другая. Боезапас сокращался, БМП каждый день расстреливали снаряды и патроны, топливо подходило к концу. Пора бы и выходить к тылам.

Комбат, замполит батальона, зам. по тылу – все сидели на заставе и успокаивали.

А чего успокаивать? Сидя в своем закутке с тремя БМП, наблюдаю каждый день бегающих в развалинах «духов», веду перестрелки, отбиваюсь от обстрелов по ночам. От взвода до взвода расстояние – двести метров, каждый сам за себя. Можно поддержать огнем, но реально помочь в случае ночного штурма – вряд ли.

Игорь целыми днями сидел за «Утесом» и, глядя в прицел, искал цель. Находя, стрелял. Совсем оглушил, черт деятельный. Я забрался на крышу и посмотрел в бинокль по сторонам. Легкая дымка, пасмурно, сыро.

– Игорь, какие успехи сегодня?

– Да кто его знает. Вроде попал в двоих, бежали куда-то, что-то тащили. Вчера я хоть наверняка видел, что автоматчика срезал. А эти сегодня, может, и уползли.

– Растешь на глазах! Из кашевара в снайпера превратился за месяц! За полгода на орден настреляешь!

– С нашим Эдуардом не получится. Он меня почему-то очень невзлюбил, прямо почти ненавидит.

– А ты меньше огрызайся, не груби, он хотя и временно, но ротный.

– Временно! Он себя уже мысленно назначил на должность.

Мимо дувала прошла группа саперов во главе с Шипиловым.

– Игорек! Ты куда идешь? Там же «духи»? – заорал я.

– О, Ник! Привет! Чего орешь? У меня приказ.

– Приказ приказом, а сначала спроси, куда идти.

– Ну, и куда идти прикажешь?

– А никуда, дуй к нам, чайку попьем, пловом угощу, меня от него уже тошнит. Каждый день на завтрак, обед и ужин. Скоро узбеком стану. Повар отличный, но очень любит плов. Я ему говорю, чтоб сделал что-нибудь другое, а он в ответ: «Но ведь вкусно!» Я ему: «Вкусно». «Тогда ешьте. Будет невкусно – стану делать что-нибудь другое, если продукты будут».

– Повар толстый?

– Толстый. А от жирного плова у него уже щеки трещат.

– Сделай из него шашлык – вот тебе смена блюда, да и продукты искать не надо. Ха-ха-ха.

Все саперы засмеялись и начали заходить к нам во двор, видно было, что обрадовались возможности увильнуть от «зеленки».

– Игорек, повар – очень хороший сержант, поэтому жалко, пусть живет. Слышишь, Гурбон, я дарую тебе жизнь!

– Вах, спасибо, товарищ лейтенант! Всю жизнь готов вас кормить. Приедете в Бухару, я таким пловом угощу! Язык проглотите.

– О-о! Вот видишь, и тут плов, и там плов обещает. Он неисправим. Угощай саперов, покажи чудеса восточного гостеприимства.

– Много не дам, их семь человек, сейчас весь казан опустошат.

– Не жмись, мы с Бодуновым от своей доли отказываемся, лучше айву пожуем.

Мы спустились вниз и присели у костра.

– Ник! Когда к девчонкам на ТЗБ (торговую базу) пойдем? Хочу, прямо зубы скрипят.

– Эх, Игорь! В полку целыми днями меня в роте и батальоне так имеют, что скоро забудешь, что сам мужчина. Не женщины ли мы уже? Через КПП не выйти, как выберемся?

– А через позиции зенитно-ракетного полка! От ЗРП идет тропинка, через колючку и паутину проходы сделаны. Я все точно узнал, даже один раз прошел и познакомился с продавщицей в магазине. Она как на мое лицо все в шрамах взглянула, сразу была сражена моим героическим видом.