Рябиновое танго - Неделина Надежда

Еще больше взволновали ее и без того мятущуюся душу слова Машеньки Андреевой, которая перед отъездом на летние каникулы зашла попрощаться.

— А вы все время будете в саду? — спросила девочка.

— Мы еще над этим не думали, — улыбнулась Маша.

— Разве у Моти нет бабушки? У всех детей должны быть бабушки!

Маша увидела в глазах Синеглазки такое искреннее удивление и огорчение, что растерялась.

— Машенька, конечно, у Моти есть бабушка!

— Значит, Моте надо ехать к бабушке! — радостно сообщила Машенька.

— Возможно, ты и права, Синеглазка! Мотя, поедешь к бабушке?

— Ба! — радостно ответил малыш, который уже выучил это слово с бабушкой Рогнедой.

Маша с девочкой рассмеялись. Смех Синеглазки был искренним, а Маша смеялась, чтобы успокоить девочку, скрывая за смехом свои сомнения и переживания.

Глава 19

Новость, которую Наталья Николаевна получила в день рождения Маши, стала подарком для нее самой. Она чувствовала, что в этот день что-то словно перевернулось в ее душе, меняя ее внутренний настрой. При мысли о дочери и внуке на душе у нее светлело, расстояние до Москвы казалось не таким уж и огромным, время тянулось не так медленно. На августовской конференции коллеги увидели ее помолодевшей, повеселевшей, полной планов и идей. Раиса Васильевна наблюдала за подругой со стороны, не узнавала ее, но очень гордилась ею.

Перед Новым годом, наряжая большую елку в Машиной комнате, Наталья Николаевна сетовала подруге на то, что не заметила, как промелькнули две школьные четверти. Елка стала кульминацией праздника, который воцарился в ее душе. Поздравительная телеграмма от Маши была не такой, как всегда. Хотя она, как и прежние телеграммы, была немногословной, но она была другой по своей сути. В конце послания Маша писала: «…Я люблю тебя мамочка очень скучаю».

— Доченька моя, а как же я скучаю! — прочитав телеграмму, со слезами на глазах призналась она Машиной фотографии. — В эту новогоднюю ночь я не лягу спать. Я встречу Новый год и загадаю самое большое свое желание! Оно большое, но в принципе очень скромное: я хочу увидеться с тобой, поговорить, я хочу увидеть малыша.

Очень похожие телеграммы Наталья Николаевна получила на Восьмое марта и свой день рождения.

— Ну все! Финиш! Машка готова капитулировать! Помяни мое слово! — прокомментировала их Раиса Васильевна.

— Твои слова да Богу в уши! — улыбнулась Наталья Николаевна. — Будем ждать и надеяться! Тем более что скоро весна. Весной и жить, и надеяться легче.

— Знаешь, что-то мне подсказывает, что надо опять дождаться Машкиного дня рождения.

— Это тебе твоя логика подсказывает или твоя интуиция? — рассмеялась Наталья Николаевна, вспомнив историю с подметным письмом.

— Я рада, что ты смеешься, и готова смешать логику с интуицией, чтобы вселить в тебя еще большую уверенность в счастливом завтра, — улыбнулась Раиса Васильевна.

Наталья Борисовна отметила для себя, что Максим вернулся из поездки на Арабатскую стрелку каким-то успокоенным. Рассказы его были немногословны и лишены каких бы то ни было эмоций.

— Какая там хоть природа? — старалась она растормошить сына.

— Я бы сказал, что это не песчаная коса, а приморская степь. Такого причудливого разнотравья я еще не видел. Очень много птиц.

— И ни одной пальмы в бикини? — рассмеялся Бернадский-старший.

— Толя! — предостерегающе одернула мужа Наталья Борисовна.

— Мама, все в порядке! Я не зверею при упоминании о девушках, — улыбнулся Максим.

— А кто здесь говорил о девушках? — удивился Анатолий Семенович.

— Как всегда, никакой серьезности! — махнула рукой Наталья Борисовна.

— Мам, а может, так и надо? Кто-то из великих сказал, что юмор — это спасательный круг на волнах жизни.

— Мать! Раз наш сын цитирует великих, значит, поездка явно пошла ему на пользу! — подвел итог Анатолий Семенович.

Раз и навсегда, сделав выводы и приняв решение, Максим больше не думал о сделанных ошибках, не боялся их повторить, надеясь на то, что после всего случившегося с ним приобрел какой-никакой иммунитет. Он решил не копаться в себе, анализируя свои поступки и взращивая комплексы, а идти вперед, распахнув душу в ожидании лучшего. Он много работал, свободное время проводил с пользой для души и с еще большей пользой для тела. Немного скучал, когда родители, влекомые жаждой освоения новых мест и всего нового, на некоторое время покидали его. Летний отдых Наталья Борисовна, опасаясь оставить Максима одного, перенесла на декабрь. Новый год родители Максима встретили в Индии, а потом целый месяц делились с сыном впечатлениями и сожалели о том, что он не поехал с ними:

— Встретил бы свой день рождения на слоне под пальмой, а не на диване у телевизора!

— Нет, на диване мне гораздо спокойнее! — смеялся Максим, радуясь тому, что с возвращением родителей все вернулось на круги своя.

Как-то незаметно зиму вытеснила весна, она еще больше оживила и без того оживленную столицу, будто и в ее сердце впрыснула она свой весенний адреналин. Затем, день ото дня теплея и расцветая, весна незаметно перешла в лето. Максим наблюдал за изменениями вокруг него, радуясь, что в его жизни ничего не меняется. Теперешняя его жизнь ему положительно нравилась.

— Вам не кажется, что мы давно никуда не выезжали семьей? — спросила как-то Наталья Борисовна, когда вся семья, отужинав, собралась у телевизора. — Мы давно не отдыхали на природе.

— Ты имеешь в виду саванну, горы или альпийские луга? — сразу откликнулся Анатолий Семенович.

— Нет, я имею в виду Подмосковье! И не иронизируй, пожалуйста! — обиделась Наталья Борисовна.

— Извини, просто я думал, что ты давно забыла, что такое Подмосковье. А как тогда было хорошо: костер, палатка, каша с тушенкой, чай с дымком! — вздыхая, вспоминал Анатолий Семенович.

Максим видел, как при этом посветлело его лицо.

— Пап, ты вздыхаешь об этом, как о чем-то невозможном.

— С нашей мамой легче собраться на остров Пасхи, чем выехать на родную природу, — опять вздохнул Анатолий Семенович.

С улыбкой Максим отметил для себя, что в этот раз отец вздохнул уже не мечтательно, а как-то обреченно.

— Интересно! — тут же возмутилась Наталья Борисовна. — А кто начал разговор о Подмосковье?!

— Неужели это была ты, дорогая? — рассмеялся Бернадский-старший. — И неужели ты не шутила, а мы с Максом можем собирать удочки?

— А почему бы и нет?! — повеселела Наталья Борисовна. — Завтра ведь суббота, у вас впереди два выходных дня, давайте проведем их на природе, как в старые времена!

— Отлично! Я иду собираться. Продуктов докупим по дороге, — обрадовался Анатолий Семенович.

Рано утром Максим с отцом грузили вещи в машину.

— Можно подумать, что мы едем на неделю, — ворчал еще сонный Максим.

— А вдруг дождь или похолодает? Кстати, и ты возьми какую-нибудь куртку, — предложил Анатолий Семенович.

— Да у меня здесь ничего походного нет, — вспомнил Максим.

— Придется заехать к тебе, потому что мои кольчужки тебе маловаты будут.

Услышав слова отца, Максим внутренне насторожился. Он не был в своей квартире почти год и не планировал появляться там и в ближайшее время.

«Но когда-то же надо будет туда вернуться, так пусть уж это будет сегодня. Несколько минут пребывания в квартире не выбьют меня из колеи. За год дух Светланы уже должен был выветриться», — думал Максим, настраивая себя на решительные действия.

Согласившись с отцом, который уже жалел о пропавшей утренней рыбалке, Максим посвятил в их планы вышедшую из дома мать. Наталья Борисовна слушала, настороженно приглядываясь к сыну.

— Мам, все нормально, — заметив ее волнение, успокоил ее Максим.

— Тогда посмотри заодно, как там Инга хозяйничает, — попросила она. — Она должна была хотя бы раз в неделю появляться там и делать уборку.

Хоть и настраивал себя Максим, но в квартиру свою входил с опаской. Отметил какую-то почти идеальную чистоту и удивился большому букету сирени в вазе, стоящей на журнальном столике. Присев на диван, постарался сориентироваться и вспомнить, где может висеть его старая кожаная куртка. Куртка не висела, упав с плечиков, она лежала на дне шкафа. Обрадовавшись, что все-таки нашел пропажу, Максим тут же надел ее и сунул руки в карманы. В одном из них что-то странно зашуршало. Собрав содержимое кармана в горсть, он вынул руку и, разжав пальцы, увидел на своей ладони горстку сухих ягод.